Осьминожка (сборник) - Флеминг Ян (чтение книг TXT) 📗
— А где мое место во всем этом, сэр? — спросил Джеймс Бонд, хотя и так уже догадывался об ответе, понимая, почему М. выказывал неудовольствие. Работа предстояла грязная, и для ее выполнения был выбран Бонд, так как он являлся сотрудником Секции 00. В глубине души Бонд стремился вынудить М. четко поставить задачу. Да, неприятную, мало того, противную, но он не хотел, чтобы ее поставил кто-то другой — будь то офицер Секции или даже начальник штаба. Ведь речь идет об убийстве. Так пусть же, черт побери, сам М. заявит об этом.
— Где ваше место, 007? — взгляд М. был холоден. — Вы сами знаете, где. Вам придётся уничтожить снайпера. Вы убьете его, чтобы он не убил номера 272. Вот и все. Задача понятна? — Ясные голубые глаза шефа оставались холодны как лед. Бонд понимал, что шефу удается это лишь огромным усилием воли — он не любил посылать своих людей на убийство — однако, когда все-таки приходилось делать это, надевал на себя холодную беспристрастную маску начальника. Бонд догадывался и о причине — желании снять с души исполнителя приказа об убийстве чувство вины. Поэтому Бонд решил облегчить положение М. и поднялся:
— Сэр, все будет нормально. Я полагаю, детали можно уточнить у начальника штаба. Кроме того, мне необходимо потренироваться — промаха быть не должно. — Он направился к двери кабинета.
М. спокойно сказал:
— Прошу меня простить, что вынужден поручить это неприятное дело именно вам. Но сделать его надо хорошо.
— Я приложу все силы, сэр, — Джеймс Бонд вышел и закрыл за собой дверь. Предстоящая работа ему не нравилась, но он предпочитал выполнить ее сам, чем взять на себя ответственность отдать соответствующий приказ подчиненному.
Начальник штаба проявил чуть больше любезности:
— Жаль, что вам придется потрудиться таким образом, Джеймс. Видите ли, Тэнкерей определенно заявил, что у него на посту никого подходящего нет, а рядовому солдату такого рода приказы не отдаются. В Британской Рейнской армии достаточно прекрасных стрелков, однако для живой мишени требуются совсем другие нервы. Я связался со стрельбищем в Бизли и договорился, что после его закрытия вы проведете там тренировочную стрельбу. В восемь пятнадцать видимость будет примерно такой же, как и в Берлине часом раньше. Наш оружейник изготовил высокоточную винтовку и направляет ее туда с одним из своих людей. Вы до стрельбища доберетесь сами. На двенадцать ночи вам заказан билет на чартерный рейс Британской европейской авиакомпании в Берлин. Там на такси приедете вот по этому адресу, — он протянул Бонду лист бумаги. — На пятом этаже вас встретит номер второй Тэнкерея. Ну а потом, боюсь, вам придется проторчать там целых три дня.
— Так, а как насчет винтовки? Что, мне придется проносить ее через немецкую таможню в сумке для гольфа или еще а чем-либо?
Начальник штаба на шутки настроен не был:
— Она будет переправлена с дипломатической почтой, и завтра днем доставлена вам, — он потянулся к командному пульту. — Дело за вами. Я сейчас сообщу Тэнкерею, что все вопросы улажены.
Джеймс Бонд взглянул на тусклый циферблат часов на приборной доске. Десять пятнадцать. Если повезет, завтра к этому времени все будет кончено. В конце концов, на карту поставлена жизнь номера 272 против жизни этого снайпера. В точном смысле, это было не совсем убийство. Он почему-то просигналил безобидному водителю семейной малолитражки, без всякой необходимости резко вывернул руль для обгона, и понесся на своем «Бентли» еще быстрее к уже просматривающимся отблескам огней лондонского аэропорта.
Уродливое семиэтажное здание на углу Кохштрассе и Вильгельмштрассе сказалось единственным на захламленном пустыре. Бонд расплатился с таксистом и окинул взглядом окрестности. Трава на пустыре вымахала по пояс, полуразрушенный каменный забор тянулся до безлюдного перекрестка улиц, освещаемого желтоватым светом лампочек, свешивающихся гирляндой с одиноко стоящего фонаря. Бонд нажал на кнопку звонка пятого этажа и тотчас услышал щелчок открывающегося замка. Дверь закрылась за ним автоматически. Шагая по непокрытому цементному полу к старомодному скрипящему лифту и вдыхая затхлые запахи жареной капусты, дыма дешевых сигар и пота, Бонд вспоминал другие такие же многоквартирные дома в Германии и Центральной Европе, в которых ему приходилось бывать бессчетное количество раз. И повсюду, куда его, как ракету запускал М., ему приходилось решать сложнейшие проблемы. Но в этот раз его ждали и не нужно было опасаться внезапного нападения сверху.
Номер два поста секретной службы в Западном Берлине оказался сухощавым мужчиной около сорока лет, одетым в хорошо сшитый, но поношенный темно-зеленый костюм в «елочку» и белую шелковую рубашку со старым школьным галстуком.
Судя по этому галстуку, мужчина был выпускником Уинчестерского колледжа. Пока они обменивались условными приветствиями-паролем в покрытой плесенью прихожей квартиры, настроение Бонда ухудшилось еще больше. Он без труда представил себе служебную карьеру встречавшего: колледж, где его наверняка недолюбливали..., отличник учебы в Оксфордском университете..., безукоризненная служба в каком— либо штабе во время войны, возможно, даже орденоносец..., Союзная контрольная комиссия в Германии, откуда прямой путь в первый отдел... Будучи идеальным штабным работником, абсолютно благонадежным с точки зрения службы безопасности, и надеясь на прекрасную романтическую жизнь — вот тут он ошибся — ему удалось пролезть в секретную службу.
В напарники Бонду в таком неблагодарном деле требовалось подобрать трезвомыслящего и предупредительного человека, и выбор, естественно, пал на капитана Поля Сэндера, бывшего уэльского гвардейца. Теперь, как и подобает выпускнику Уинчестерского колледжа, он глубоко скрывал в разговоре с Бондом свое неприятие порученного дела за банальными, но тщательно выбираемыми выражениями.
Капитан Сэндер показал Бонду квартиру и рассказал о проведенных подготовительных мероприятиях к операции. Квартира состояла из большой спальной комнаты, ванной и кухни, заполненной продуктами в консервных банках, молоком, маслом, яйцами и хлебом. Там же сиротливо стояла всего одна бутылка шотландского виски «Димпл Хейг». В спальной комнате одна из кроватей была придвинута к шторам, закрывающим единственное широкое окно. На кровати под покрывалом лежало три матраса.
Капитан Сзндер предложил:
— Не желаете ли взглянуть на место предстоящего поля боя? Затем я смогу объяснить вам намерения противника.
Бонд очень устал. Ему не очень-то хотелось засыпать со стоящей перед глазами картиной боя, но он ответил:
— Конечно, это было бы замечательно.
Капитан Сэндер выключил лампочку и по краям шторы в квартиру проникло уличное освещение.
— Я не хочу полностью задергивать штору, — объяснил он. — Маловероятно, но они могут вести наблюдение за местностью. Ложитесь на кровать и просуньте голову под штору, а я вкратце опишу все находящееся перед вашими глазами.
Нижняя рама в окне была поднята. Матрасы под весом Бонда почти не прогнулись, и он, как и на стрельбище в Бизли, занял положение для стрельбы, только теперь перед ним лежал поросший сорняками пустырь, раскинувшийся до освещенной огнями Циммерштрассе — границы с Восточным Берлином. До нее было около ста пятидесяти ярдов. Пояснения капитана Сэндера, доносившиеся из-за шторы, в чем-то походили на спиритический сеанс.
— Перед вами находится пустырь с множеством удобных укрытий. До границы от него — сто тридцать ярдов. Граница — это улица, а за ней, уже на стороне противника, опять пустырь, захламленный еще больше. Вот почему номер 272 выбрал место перехода именно здесь. В городе таких мест — с густой травой, разрушенными заборами и подвалами по обе стороны границы осталось совсем немного. Прикрываясь завалами, номер 272 приблизится к границе, затем сделает резкий бросок через Циммерштрассе и укроется в развалинах на нашей стороне. Самое опасное место — те самые ярко освещенные тридцать ярдов на границе, которые он будет преодолевать быстрым бегом. Здесь его и попытаются пристрелить. Верно?
