Игра на вылет - Ильин Андрей (читать книги бесплатно .TXT) 📗

— Ну вот теперь я вижу, что ты расположен к беседе.

— Не кривляйся. Говори, что нужно.

— Пустяк. Имя и адрес твоего Куратора.

— А личной встречи с Господом Богом не требуется?

— В этом ты мне не помощник. Господь Бог не по вашему ведомству.

— Нет!

— Угрожать тебе пытками, смертью, здоровьем семьи, карами небесными, геенной огненной, я так понимаю, бессмысленно?

Он только криво усмехнулся.

— А покупать?

— Сколько?

Я же говорю, профессионал.

— Все, что ты имеешь.

— Не понял.

— Посуди сам. Ваша игра проиграна. То, что вас не гонят из-за стола, как ты понимаешь, объясняется не благородством победителя, но временной необходимостью. Не одни мы присели к тому столу. В отличие от вас, не у всех партнеров вместо тузов остались шестерки. И значит, партию следует продолжать. Но как только она завершится, а это будет очень скоро, кое-кому придется покидать игровое поле. Раз и навсегда. А навсегда, если не по карточным законам, это... навсегда.

Он согласно кивнул.

— Поехали дальше. Если кто-нибудь и сможет удержаться за колоду, то только тот, кто вовремя смекнет, кому надо карты сдавать. Неприятно, согласен. Но не надо было проигрываться. По мне — лучше некоторое время сильным игрокам колоду тасовать, чем с кладбищенскими червяками дружбу водить.

И чем раньше игроки проигравшей команды это сообразят, тем лучше для них. Цена услуг прямо пропорциональна времени их предложения. После партии козырными тузами не машут. Это я к тому, что, кто не успел, тот опоздал.

И, наконец, еще один нюанс. Допустим, ты отказываешься от сотрудничества. Допустим, мы, проявив благородство, оставляем тебя в покое. Хотя какое благородство может быть в карточной игре на интерес? Но допустим. Чисто теоретически. Мы ушли. Ты остался.

И что? Ты сможешь жить так, как жил до того? В покое и благоденствии? После двух таких, следующих один за другим, провалов? После того как начнется неизбежная охота на ведьм? Ты так наивен, что веришь в милосердие начальства, предпочитающего отдавать на заклание свои головы вместо чужих? Нет?

Тогда о чем мы разговариваем?

Ты же прекрасно знаешь, что последует после того, как мое тело не найдут. Ты же профессионал. Готов поставить свою челюсть против твоей зубочистки, что под тебя уже запустили «кротов». Не сегодня-завтра ты обнаружишь под своим ковром «клопов», а за бампером своей служебной машины — хорошо замаскированный «хвост». А потом начнут один за другим пропадать твои люди. Заметь, не молча пропадать, а с очень подробными перед своей кончиной покаянными речами. А потом очередь дойдет до тебя. Потому что за неуспех работы кто-то должен отвечать. Кто-то должен быть с краю.

Нам даже не придется тебя убирать. Это сделают твои коллеги, возможно, даже твои подчиненные. Им ведь тоже надо набирать очки.

— Ладно, хватит витийствовать! — оборвал он меня. — Ваши предложения. Конкретные.

— Ты передаешь нам информацию, касающуюся структуры и управления вашей организации, оперативные планы...

— Взамен благодарности и обещания не забыть в будущем моих услуг? Эта валюта не подходит. Рисковать мне придется сейчас, а получать дивиденды завтра. Это не предложение. Это блеф.

Он крепко стоял на ногах, мой противник, даже лежа со связанными за спиной руками на диване.

— А ты бы хотел письменный с нотариальным заверением договор и благодарственное письмо в твою профсоюзную организацию?

Ладно. Давай конкретно. В розницу. Раз невозможно договориться оптом. Ты сдаешь нам своего Куратора. Мы начинаем его разработку. Эта величина в отличие от тебя нас интересует. Ты — слишком мелок. Ради тебя не стоило городить такой огород. Как ты ни значителен, ты все же не более чем исполнитель. Руки. Нас интересует голова. Ну в крайнем случае спинной мозг.

Твой выигрыш — двойной. С одной стороны, ты подтверждаешь свое к нам доброе отношение действием, с Другой — с нашей помощью убираешь наиболее опасную для тебя фигуру. Если откуда-то против тебя и может исходить угроза, то только от Куратора. Замазав его, ты автоматически обеляешь себя. До разработки Куратора мы берем обязательства тебя не трогать. Дело против дела. Если мы понравимся друг другу, мы вернемся к этому разговору.

— Мне надо подумать.

— Девяносто секунд. Большего времени я предложить не могу.

— Тогда еще один вопрос. Не по теме.

— Валяй.

— Как ты ушел из упавшей в реку машины?

— А как ты думаешь?

— Я думаю, вы просчитали все заранее. В том числе и уход. Почти наверняка кто-то из наших рядовых бойцов работал на вас. Вероятнее всего, кто-то из тех, кого ты навсегда оставил в машине. Ты заранее знал точку побега, знал, кто и чем тебе должен помочь, ты отрепетировал на тренажерах свои действия, на дне тебя ждали аквалангисты с запасным баллоном...

Люблю иметь дело с умными людьми. Они так все хорошо объясняют.

— И еще я думаю, что все это придумал не ты. Ты просто «мясо». И еще попка, повторяющий то, что ему затвердили его хозяева. Это последняя наша встреча. В следующий раз я буду разговаривать только с хозяевами или не буду разговаривать ни с кем. Это мое условие.

— Я не против. Я передам твое условие. Но только после того, как ты назовешь имя. Имя! Осталось пять секунд!

И он сказал то, что не должен был говорить ни при каких обстоятельствах. Он назвал имя Куратора.

Все-таки он был только профессионал. Не более того. Он ставил жизнь выше чести. Потому что, потеряв жизнь, он уже не смог бы предложить на продажу свои профессиональные навыки. И тогда бы он не получил свои тридцать, или тридцать тысяч, или тридцать миллионов сребреников.

К Координатору я приближался постепенно. Вернее, если быть до конца честным, не приближался вообще. Без толку. Так, больше изображал суету подготовки, чем работал. Слишком высоко сидел мой новый клиент. Все подходы к нему были надежно заблокированы официальной, положенной по штату, и неофициальной, из рядов заговорщиков, охраной. Я мог только наблюдать издалека за перемещениями его служебного автомобиля. Работой это назвать трудно. С таким же успехом я мог, не напрягая зрение, звонить его секретарям, чтобы узнать, куда и насколько отъехал шеф.