Джин Грин — Неприкасаемый - Горпожакс Гривадий (библиотека электронных книг .txt) 📗

Вы подошли к спящему городку и увидели несколько освещенных окон. За этими окнами, дружище, сидели подсадные утки. Вы попали на «монархиста». Кстати, его имя Чарли Врангель, вон он сидит со своими сыновьями.

Джин посмотрел туда, куда показывал Лот, и увидел у противоположной стеклянной стены ресторана почтенного джентльмена в сером костюме и двух смазливых молодчиков в оксфордских галстуках. Семейка тоже лакомилась устрицами.

Увидев, что на него смотрят, мистер Врангель с достоинством наклонил голову.

— Старый дурак действительно монархист, — продолжал Лот. — В «Литл Раша» он приезжает на заработки. Его связывали уже пятнадцать раз. Вы еще деликатно с ним обошлись, а то иной раз какой-нибудь громила подносит ему вместо приветствия кулак весом в пять фунтов. Однако Чарли каждый раз упорно приезжает на занятия, ведь он получает здесь за каждый месяц генеральское жалованье — почти тысячу пятьсот долларов плюс солидную компенсацию за каждое увечье. В прошлом году один «берет» сломал ему пяток ребер, так он подал иск на пять тысяч долларов и, представь, получил их с ЦРУ! Как мне кажется, ему просто нравится этот маскарад, нравится изображать духовное подполье в «поруганной России».

Лот замолчал, глядя на Джина веселыми и ожидающими глазами. Он наполнил свой бокал и молча просалютовал другу. Джин тоже просалютовал ему.

— В общем, теперь, когда все уже позади, я могу тебя только поздравить, малыш! — сказал Лот. — В глазах командования ты теперь кадр первого ранга. Но не забудь: ты должен написать два отчета, один о «Чукотке», другой о «Маленькой России». Остановись на таких вопросах, как характеристика всех членов команды, как каждый из них реагирует на физические лишения, опасность, страх, отчаяние, апатию, психологическое давление, промывание мозгов, все формы стресса — нервно-психической напряженности. Проанализируй адекватность действий, стойкость, выживаемость, волевую выносливость, раздражительность, способность к общежитию, эмоциональные способности, идейность…

— Скажи-ка мне, Лот… Ответь мне, пожалуйста, на такой вопрос, — медленно проговорил Джин. — Если бы ты сидел в стеклянном колпаке и перед тобой был бы пульт с одной кнопкой и ты услышал бы приказ нажать эту кнопку, нажал бы ты ее?

Лот мягко, с какой-то даже грустью улыбнулся.

— Я не думал, что ты задашь мне этот вопрос в такой общей форме. Я ждал его. Ты назвал нас всех сволочами… Мидлборо не обратил на это внимания, он принял это за естественную реакцию после контузии, но ты прав, мы гнусные сволочи. Однако, если ты думаешь, что мне, старой сволочи, было легко подвергать тебя тому чудовищному эксперименту, то ты ошибаешься. Это было сделано вновь по личному приказу Лаймэна Киркпатрика, он лично приказал мне подвергнуть тебя тесту на предательство… Он запросил твое досье и…

— Подожди, — перебил его Джин. — Я спрашиваю тебя о другом. Если ночью в полном одиночестве и тишине ты услышишь приказ нажать кнопку, ты ее нажмешь?

Сжав ручки кресла, он смотрел на Лота в упор. Лот швырнул салфетку на стол и рассмеялся.

— Это уже смахивает на дзен-буддизм. Если тебе скажут: убей кукушку, ты убьешь ее? Знаешь, старик, предлагаю тебе «паб-крол» по Сиэтлу. Здесь есть довольно забавный найт-клаб.

В лифте, стремительно несущемся вниз, в толпе откушавших и веселых леди и джентльменов Лот приблизил свое лицо к Джину и проговорил:

— Я нажму. А ты?

Джин ответил глухо:

— Я не знаю.

Лот улыбнулся и обнял его за плечи.

— Поэтому с тобой и работают, малыш.

Четвертый раунд.

Ближний бой

Глава двадцатая.

Коллеги

В кромешной тьме виднелась лишь повисшая на далеком западе остывающая полоска багрового заката. Изредка показывались внизу и быстро уходили под крыло слабые, еле видные огоньки идущих к Хайфону или из него судов.

Джин Грин в костюме «фрогмена», с ластами на ногах и с парашютным мешком за спиной сидел на месте второго пилота и застывшим, бездумным взглядом смотрел на полосу заката, похожую на раскаленный рельс.

Ровный гул моторов Б—26, ровное, спокойное движение создавало ощущение убаюкивающей безопасности, но временами Джин вспоминал, для чего он летит в этом самолете, и тогда в животе все сжималось, словно от резкой боли.

Стэнли, пилот Б—26, спокойно держал руки на штурвале и, вытянув губы, насвистывал какую-то неслышную мелодию. Второй пилот Бак сидел за спиной Джина и при свете индикатора рации, громко хмыкая, читал суперинтеллектуальный гомосексуально-сюрреалистический бестселлер «Город ночи».

— Значит, тебе не понравилась окинавская водка, Джин? — неожиданно спросил Стэнли.

Джин вздрогнул и принужденно рассмеялся.

— Эта штука пострашнее атомной войны, — сказал он.

Вот уже много часов, как они вылетели с аэродрома, расположенного недалеко от Кемп-Харди — базы «зеленых беретов» на острове Окинава. Три дня назад стратегическим бомбардировщиком Б—52 Джин был заброшен из Сайгона на Окинаву, чтобы вылететь оттуда в Северный Вьетнам для выполнения первого в его жизни боевого задания чрезвычайной важности. На Окинаве его в первый же вечер познакомили со Стэнли и Баком, которые оказались простыми, свойскими ребятами. Днем все трое получали инструкции и проходили спецподготовку, а вечером отправлялись в ближайший городишко, в национальный ресторанчик, где очаровательная Марико танцует на крохотной эстраде чуть ли не среди ваших тарелок.

И вот сегодня в 16.25 Б—26 с дополнительными баками горючего стартовал с Окинавы на Вьетнам. Только в один конец — около 1500 миль. Больше двух часов они летели над сверкающим блюдом Восточно-Китайского моря, потом на горизонте показалась неровная полоска Формозы. Они шли почти по трассе интерконтинентальных лайнеров и раз даже в районе Гонконга видели прошедшую над ними курсом на Токио серебристую сигару с синими буквами «Эйр Франс» на борту.

После Формозы потянулось бесконечное голубое сияние Южно-Китайского моря, редкие облака внизу бросали тени на неподвижную гофрированную водную поверхность. Потом полнеба охватил гигантский закат, а когда сгустилась тьма, они строго по графику подошли к китайскому острову Хайнань и, применив специальное противорадарное устройство, спокойно прошли над ним. Сейчас они двигались над Тонкинским заливом, словно козявка в банке паркеровских чернил, и лишь раскаленный рельс на горизонте кое-как ориентировал тело в пространстве.

— Хайфон, — проговорил Стэнли.

Джин вздрогнул. Прямо по курсу в черной прорве возникло светящееся пятно, похожее на туманность Андромеды.

Вместе с Баком они направились в хвост самолета. Самолет круто нырнул вниз, потом выровнялся. Бак открыл люк. Рев моторов и свист разрываемого воздуха ворвались внутрь. Спокойными, как у робота, привычными жестами он проверил подвесную систему парашюта, ХАЛО, реактивный пояс, мешки со снаряжением, крепление акваланга СКУБА. Надел шлем с гофрированной трубкой. Он не чувствовал страха, потому что делал то, что надо, и твердо знал, что обратного пути ему нет. В то же время и смелостью его ощущения в этот миг можно было признать только, если допустить, что может быть смелой несущая плоскость самолета, или реактивное сопло, или мотор гоночного автомобиля.

Загорелась красная лампочка над люком. Бак дружески сжал плечо Джина. Вспыхнула зеленая лампочка…

— Ready!

…Отдернул руку…

— Go!

Джин тяжело рухнул в бездну. Начиналась первая часть «инфильтрации по типу ХАЛО-СКУБА».

Ощутив под собой упругую, беспорядочно качающуюся поверхность моря. Джин мгновенно отстегнул подвесное устройство и ушел под воду. Вынырнув через минуту и оглянувшись, он увидел опадающий в темноте светлый пузырь. Это шел ко дну его парашют, снабженный специальным грузилом.

Впереди на фоне багровой полосы, которая, казалось, не погаснет вечно, мелькнул раскоряченный контур воздушного черта Б—26.