Книга белой смерти - Вендиг Чак (читать хорошую книгу .TXT, .FB2) 📗

Чак Вендиг

Книга белой смерти

Прелюдия

Комета

Открыла комету Юмико Сакамото, двадцативосьмилетняя астроном-любитель из городка Курасики в префектуре Окаяма. Открыла она ее совершенно случайно, ища совершенно другую комету – которая должна была пройти рядом с Юпитером.

По словам Юмико Сакамото, это открытие изменило ее жизнь. В интервью с журналистом газеты «Асахи симбун» она сказала: «До сих пор я слишком много внимания уделяла материальным проблемам – устроиться на хорошую работу, найти хорошего мужа, – но теперь отказываюсь от таких мелочных устремлений, как личная жизнь и карьера. Я снова сяду за парту и узнаю больше о нашем мире и окружающем его космосе. Не ради материальной выгоды, а потому, что стремление к знаниям само по себе является благородным».

Также Юмико Сакамото заявила, что собирается примкнуть к растущему сообществу тех японцев, которые выступают против сексуальных связей и романтических чувств. Она пришла к выводу, что мир уже «перенаселен», и не хочет усиливать лежащее на нем «бремя».

Комета, названная в честь нее кометой Сакамото, прошла на расстоянии 0,1 АЕ (астрономической единицы) от Земли 2 июня. Не настолько близко, чтобы представлять опасность, но достаточно близко, чтобы ее можно было увидеть невооруженным глазом, и достаточно, чтобы заслужить прозвище «Большая комета» и присоединиться к таким знаменитым кометам, как комета Галлея и комета Хейла – Боппа.

Юмико Сакамото собиралась продолжить учебу в октябре того же года, однако ей не суждено было дожить до этого. Она умерла от аневризмы сосудов головного мозга в ту самую ночь, когда комета пролетала над Землей.

Часть I

Толпа

1

Первая сомнамбула

3 ИЮНЯ

Мейкерс-Белл, штат Пенсильвания

Шана стояла, глядя на пустую кровать своей младшей сестры. Первой ее мыслью было: «Несси опять сбежала».

Она несколько раз позвала сестру. Если честно, после того как Несси этой ночью засиделась допоздна, глядя на комету в дерьмовый папин телескоп, Шана полагала, что девочка еще в кровати и храпит так, что трясутся стены. Она не знала, где еще, черт возьми, может быть Несси, – сама Шана вот уже час как встала, приготовила завтрак, закончила стирку, сложила мусор и вторсырье, чтобы завтра оттащить все к мусоровозу. Поэтому она знала, что на кухне Несси нет. Может быть, она в ванной наверху?

– Несси! – Шана подождала. Прислушалась. – Несси, отзовись!

По-прежнему ничего.

И снова мысль: «Несси опять сбежала».

В этом не было никакого смысла. Вот когда Несси сбежала в первый раз, смысл был.

Они потеряли мать – потеряли в буквальном смысле. В продуктовый магазин отправились вчетвером, а вернулись только втроем. Они испугались, что маму похитили, что с ней сделали что-то плохое, но затем камеры видеонаблюдения в «Большом орле» показали, что никто ее не похищал: она как ни в чем не бывало вышла в автоматические двери и навсегда ушла из их жизни. Мама стала большим вопросительным знаком, застрявшим у них в губах рыболовным крючком.

Однако было очевидно, что мать больше не хочет быть частью их жизни. Решение, поняла Шана еще тогда, назревало долго, однако до Несси эта простая истина не дошла – ни тогда, ни даже сейчас. Поэтому два года назад, чуть ли не день в день, после окончания учебного года Несси собрала в рюкзак консервы и бутылки с водой (а также пару шоколадных батончиков) и сбежала из дома.

Ее нашли через четыре часа под деревянным навесом на автобусной остановке в Грэнджере, где девочка спряталась от внезапно налетевшего ливня. Дрожащую, словно промокший щенок. Когда папа попытался взять ее на руки, Несси отбивалась и вырывалась, и это было похоже на то, как если бы борец попытался усмирить торнадо. В конце концов папа сдался и сказал:

– Если хочешь убежать из дома – убегай, но если собираешься отправиться на поиски своей матери, я думаю, она не хочет, чтобы ее нашли.

Это было все равно что смотреть в замедленном виде, как падает стакан с водой. Несси свалилась в объятия отца и расплакалась так, что с трудом могла дышать, сотрясаясь в судорожных рыданиях. У нее дрожали плечи, и она засунула обе руки под мышки, словно стараясь поддержать себя. Ее отвезли домой. Несси проспала двое суток подряд, а затем медленно, но верно вернулась к жизни.

Это произошло два года назад.

Однако сейчас Шана не могла взять в толк, почему Несси опять вздумалось убежать. Сейчас ей было пятнадцать лет, и она не лезла на стену, как это было в таком возрасте с Шаной – по выражению отца, она показала «все прелести переходного возраста». Попеременно хандра и раздражительность, и гормонов как у брыкающегося жеребца. Сейчас Шане было уже почти восемнадцать. Она вела себя лучше. По большей части.

У Несси по-прежнему все было в порядке, она не превратилась в оборотня. Оставалась счастливой. Оставалась оптимисткой. Глаза блестят, как новенькие монетки. Несси завела тетрадку, в которую записывала все, чем ей хотелось заняться в жизни (плавать с аквалангом вместе с акулами, изучать летучих мышей, вязать домашние тапочки, как когда-то вязала мама), все те места, где ей хотелось побывать (Эдинбург, Тибет, Сан-Диего), всех тех людей, с которыми ей хотелось познакомиться (президент, астронавт, ее будущий муж). Как-то раз она сказала сестре: «Я слышала, что, если постоянно жаловаться, это перепрограммирует мозг подобно компьютерному вирусу и человек становится все более несчастливым, поэтому я твердо решила оставаться позитивной, поскольку обратное, не сомневаюсь, также верно».

Тетрадка лежала на пустой кровати. На полу рядом с кроватью стояла раскрытая коробка – Несси заказала по почте какую-то научную штуковину. (Шана позаимствовала оттуда пробирку с пробкой, чтобы хранить «травку».) Одуванчиково-желтое постельное белье было смято, свидетельствуя о том, что в кровати спали. На подушке в розовой наволочке все еще оставалась вмятина от головы.

Шана заглянула в тетрадку. Несси начала новый список: «Работа, которая мне может понравиться». В нем были: работник зоопарка, пасечник, фермер, разводящий альпак, фотограф. «Фотограф? – подумала Шана. – Это уже я застолбила!» Она ощутила укол зависти. У Несси получалось абсолютно все. Если она решит заниматься тем, что выбрала для себя Шана, у нее получится значительно лучше, Шану это разозлит, и сестры возненавидят друг друга. (Ну, не совсем так. Шана будет ненавидеть Несси. Несси по-прежнему будет, несмотря ни на что, любить сестру, потому что Несси такая.)

– Несс! – снова окликнула Шана. – Несси! – Ее голос разнесся громким эхом, и это явилось единственным ответом. Блин!