Код Бытия - Кейз Джон (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
– Но почему зимой? Ведь сейчас очень холодно, – поинтересовался Ласситер, стараясь перекричать шум двигателя. Катер уже вышел на открытую воду.
– Сейчас – сезон. С сентября по апрель. Если ловить их летом, то икра составляет лишь три процента от веса тела, а если зимой, то от десяти до пятнадцати, поэтому зимняя ловля гораздо прибыльнее.
– Значит, вы в основном охотитесь за икрой?
– Ага. За нее в основном и платят. Япошки зовут ее uni.
Ласситер наслаждался плаванием. Катер был превосходный, казалось, он просто срезает вершины волн. Кандис-Харбор за кормой уменьшился уже до размеров детской игрушки.
– Значит… она вам по вкусу?! – орал Ласситер.
– Что мне по вкусу? – кричал в ответ Роджер.
– Да эта икра!
– Ею питаться?!
– Да!
– Да ни за что, – скривив физиономию, прокричал рыбак. – Эти самые япошки… Держитесь!
Он выставил перед Ласситером руку, одновременно резко развернув катер влево. Послышался глухой удар, и палуба под ногами дрогнула.
– Чтоб тебя… – буркнул Роджер, выключил двигатель, и катер начал покачиваться на волнах.
– В чем дело? – спросил Ласситер.
– Мы напоролись на бревно.
– Откуда вы знаете?
– Когда они плавают наверху, их можно заметить. Если тонут – вообще хорошо. Но иногда, пропитавшись водой до определенной кондиции… они просто болтаются прямо под водой.
Он завел мотор и прислушался. Звук был не очень ровным.
– Похоже, мы получили зазубрину, – склонив голову, сказал Роджер. – Надеюсь, еще удастся заполировать. – Шлепнув ладонью по кожуху двигателя чуть выше зажигания и рычагов переключения скорости, он вздохнул: – Ну и дерьмо! Третий винт за последний год!
Стиснув зубы, он развернул катер, встал на нужный курс и прибавил ход. Через мгновение суденышко вновь прыгало по волнам.
– Так о чем я говорил, – закричал Роджер, – перед тем как меня так грубо прервали? – Он громко засмеялся своей шутке.
– О японцах, – подсказал Ласситер, стараясь перекрыть шум машины.
– Точно! Я хочу сказать, что они обожают то, что нравиться просто не может. Посмотрите на деревья, которые они выращивают. Деревья хотят вырасти большими, а япошки выводят их в горшках! А их сады! Груда камней! Икра морских ежей – по определению, вызывающая отвращение – всего лишь яркий пример. А ядовитая рыба, которую они лопают! Стоит приготовить ее не так, и ты покойник!
Роджер огляделся по сторонам и нахмурился.
– Похоже, шторм начнется раньше, чем мы думали. Посмотрите-ка вот на это.
Ласситер заметил, что волны стали выше. Ветер усилился, и повсюду виднелись белые барашки.
– Если погода ухудшится, я спущу вас на берег и вернусь, – сказал Роджер. – Ну и зима выдалась!
– Если высадить меня трудно…
– Никаких трудностей, – отмахнулся рыбак. – Там с подветренной стороны есть удобное место. Трудно будет нырять. Я никогда не спускаюсь под воду при такой волне. Во всяком случае, в одиночку.
Он приоткрыл ветровое стекло и высунул голову. В то же мгновение кокпит наполнился ледяным воздухом.
– Дует что надо, – сказал Роджер, втягивая голову в каюту и закрывая окно. – Как только вас высажу, сразу пойду назад. Кстати, и винт проверю.
Роджер огорчился, замолчал, достал кассету и вставил в магнитофон. Это был сборник старых мелодий, и, слушая их, рыбак поднимал и опускал плечи, пританцовывая на месте. При росте шесть футов четыре дюйма он оказался весьма пластичным танцором. Слушая, как он подпевает, Ласситер убедился, что у Роджера неплохой голос.
– Вам следовало бы петь в рок-группе! – прокричал Ласситер.
Лодка неслась, перескакивая с волны на волну, со скоростью тридцать пять – сорок узлов. Роджер улыбнулся и, махнув рукой налево, сказал:
– Сосновый остров.
Затем он присел, хлопнул в ладоши и, вращая корпусом, безо всякого смущения запел: «Стань, стань моим цыпленочком из Дикси».
Ласситер неотрывно смотрел на воду через забрызганное ветровое стекло и думал о том, что скажет Мэри при первой встрече. Скорее всего что-то вроде: «Не стреляйте!» и «Мы встречались на похоронах моей сестры».
– Герцогский остров! – заорал Роджер, указывая в море.
Ласситер молча кивнул. «Соображу на месте», – подумал он.
Началась новая песня – «Султаны свинга». Роджер похлопал Ласситера по руке в такт первого захода гитары, а затем прокричал, указывая вперед и налево:
– Сейчас слева по борту откроется Лоскутный! Видите?
Ласситер, проследив за рукой рыбака, указывающей в направлении темной массы скал, кивнул и улыбнулся. А Роджер вернулся к музыке и, подпевая Марку Кнопфлеру, прикрыл глаза, чтобы полностью отдаться любимому искусству. Это наверняка вызвало бы беспокойство Ласситера, если бы его мысли работали в нужном направлении, но он думал совсем о другом.
Слушая прекрасный, сочный бас и четкие музыкальные синкопы, Джо наслаждался моментом, глядя на себя как бы со стороны. Вот он, Джозеф Ласситер, презирая обжигающий холод, мчится по крутым волнам спасать попавшую в беду Даму. Его окружают музыка и вода. Корабль – маленькое фибергласовое чудо. Ласситер почти физически ощущал, как перед суденышком рождаются и разбегаются в обе стороны завитки белой пены. А Роджер – его прекрасный, верный, жизнерадостный спутник, отважный охотник за морскими ежами, имеющий весьма определенное мнение о японской культуре и обладающий прекрасным голосом, – твердо держит штурвал, ведя корабль к…
Стене скал.
Остров уже казался огромным, и Ласситер, обернувшись, бросил на своего спутника вопросительный взгляд, полагая, что это какая-то новая шутка. Но слова застыли у него на губах, когда он увидел лицо судоводителя. Роджер без всякого видимого результата бешено крутил штурвал.
– Проклятие! – срывающимся голосом закричал Роджер.
Он резко рванул рычаг в безуспешной попытке сбросить скорость, прежде чем катер врежется в скалы.
Последнее, что слышал Ласситер перед ударом, были слова Кнопфлера, распевающего: «В восьмой уж раз оркестр лабает Дикси…» А последнее, что успел подумать: «Как странно, что в двух песнях подряд встречается слово „Дикси“».
В следующее мгновение нос «Иду на вы» врезался в скалы. Заросшие водорослями и покрытые ракушками камни стали раздирать днище, и фиберглас исторг жалобный вопль. Ласситера бросило на опорную консоль, а кокпит развалился, засыпая его осколками стекла и обломками дерева. Со всех сторон хлынула ледяная вода.
Свет дня померк, стало темно. Вода поднималась все выше. Откуда-то из темноты появилась рука и резко дернула его вверх. Палуба под ногами заколебалась – это волна подняла катер со скал. На мгновение закон всемирного тяготения перестал действовать. Катер и весь окружающий мир словно повисли в воздухе, оказавшись в апогее разрушения и гибели, затем катер так же неожиданно с силой опустился на камни.
На этот раз голова Джо повстречалась с чем-то очень твердым. Из глаз посыпались искры, превратившиеся через мгновение в радужное зарево. Пальцы, державшие его за рукав, соскользнули, и он погрузился в воду, которая крутила и била его, причиняя боль.
Что-то произошло с головой – все звуки отдалились, исказились и стали ни на что не похожими.
На мгновение под ногами возникла твердь, но тут же исчезла. Инстинктивно Ласситер начал описывать ногами круговые движения, как при езде на велосипеде. Вода была ледяной. Леденящей. Она проникала в дыру на костюме, словно холодный кинжал. Ласситер чувствовал, как из тела выходит тепло, и понимал, что в его распоряжении всего минута, а потом он умрет, разбившись о камни, утонув и превратившись в ледышку. Эта мысль заставила его широко открыть рот. Сквозь застилающую глаза соленую воду он увидел огромный огненный оранжевый шар, из которого громко доносилось: «Мы все султаны…»
Затем перед ним возникла стена сверкающих утесов, а холод, сжав грудь, уже выдавливал из легких остатки воздуха. Вдруг ноги нащупали твердую почву. С замирающим сердцем Джо сделал шаг, а затем второй. Вода освободила его грудь, опустилась до талии, до колен, до щиколоток. Джо услышал хруст под ногами. Это галька вместе с белой флюоресцирующей пеной катилась в море, переворачивая камни у кромки воды. На мгновение он замер, а затем, оглянувшись, с ужасом увидел, как гигантская волна, подобно черному дому, поднялась над ним, закрывая небо.
