Похититель душ - Бенсон Энн (книги читать бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Я рассчитывала совсем на другое после нашей вчерашней встречи. Я искренне молила Бога, чтобы милорд явился сегодня утром в суд, признался в ереси и без возражений принял полагающееся ему наказание. Я большее не испытывала к нему ненависти, которую питала не имеющая границ ярость; он сказал мне, что не виновен в смерти Мишеля, и я ему поверила. Я отчаянно хотела, чтобы этот мучительный процесс закончился, хотя знала, что ему придется расстаться с жизнью – таково наказание за совершенные им преступления. Но возможно, ему позволят умереть легко, без боли. Я бы не перенесла, если бы его ждал такой же конец, какой встретила Жанна д'Арк.
Шапейон отошел от стола и жестом подозвал священника, который сидел в первом ряду, – Робина Гийоме, который тоже принадлежал к его епархии. Шапейон что-то ему прошептал, он кивнул и быстро направился в конец зала. Там он коротко переговорил с одним из стражников, и тот передал его приказ стражникам, стоявшим за дверью.
– Приведите свидетелей.
У меня возникло ощущение, что в зале больше нет воздуха, впрочем, в тот момент все мы затаили дыхание, дожидаясь, когда появятся свидетели, вызванные Робином Гийоме.
Они молча, по одному, входили в зал, и каждый бросал быстрый виноватый взгляд на своего господина, Жиля де Ре. Когда все собрались перед судейским столом, Гийоме велел им выходить вперед, когда будет произнесено их имя.
Анри Гриар. Этьен Коррило, также известный под именем Пуату. Франческо Прелати, священнослужитель. Эсташ Бланше, также священнослужитель. Перрин Мартин.
Они стояли и молча слушали слова клятвы.
– …На священном Евангелии дать устные, а также письменные свидетельские показания. Говорить правду и ничего кроме правды в том виде, в каком она мне известна по вопросу статей выдвинутого прокурором обвинения в данном деле и делах подобного рода, а также говорить правду вообще и по вопросам, не изложенным в вышеназванных статьях…
– Вы возражаете против этой клятвы со стороны свидетелей, милорд Жиль? – спросил Жан де Малеструа.
Жиль был так потрясен, что лишь молча покачал головой.
– Запишите, что обвиняемый не выдвинул никаких возражений, – обратился он к писцам.
– Я обращаюсь к свидетелям и обвиняемому, – продолжал его преосвященство. – Готовы ли вы забыть обо всех просьбах, страхе, любви, услугах, затаенной вражде, ненависти, жалости, дружбе и прочих чувствах, существующих между вами, которые могут помешать справедливому рассмотрению данного дела?
Все ответили согласием.
– Милорд Жиль, вы признаете показания свидетелей, принесших клятву, а также любых других, представленных суду обвинением и также давших клятву говорить правду?
– Признаю, – ответил он, и голос его прозвучал безжизненно, словно он понял, что потерпел поражение.
– Вы намерены возражать против кого-нибудь из этих свидетелей, предоставив суду сведения об их неблагонадежности?
– Нет.
– Вы желаете опросить их сами, милорд, что является вашим законным правом?
– Я полагаюсь на их честность в даче показаний.
– В таком случае мы будем действовать согласно процедуре, – сказал Жан де Малеструа. – Заседание суда состоится в следующий понедельник, семнадцатого октября, когда мы выслушаем показания этих свидетелей.
Он уже потянулся за молотком, чтобы стукнуть им по столу, но Жиль де Ре выступил вперед в тот момент, когда он его поднял, и заговорил под его грохот по столу.
– Милорды судьи, – сказал Жиль и упал на колени. – Я нижайше умоляю вас отменить ваше решение относительно моего отлучения от Церкви. Пересмотрите свой приговор, молю вас. Мне невыносима одна только мысль, что меня лишили благорасположения Господа. – По его щекам текли слезы, а тело сотрясалось от рыданий. – Пожалейте меня, ведь я дитя Господа, и верните мне его милость.
В зале повисло молчание, когда Жан де Малеструа взглянул на брата Блуина.
– Вы согласны? – спросил он.
Несколько мгновений брат Блуин с интересом изучал собственные руки, видимо, представлял себе, как будет недоволен герцог, если он даст свое согласие. Но в конце концов он тоже вспомнил о милосердии и кивнул.
– В таком случае мы это сделаем, – сказал его преосвященство.
Он что-то тихо сказал писцу, который тут же принялся старательно строчить под его диктовку. Когда он закончил, его преосвященство прочитал бумагу и поставил свою подпись.
Затем он протянул документ писцу.
– Сделайте как можно больше копий и развесьте в общественных местах, – велел он. – И пусть об этом узнают глашатаи.
Могу поклясться Богом, что Жиль бросился бы целовать брату Блуину ноги, если бы не стоящий на пути стол. Молоток опустился во второй раз.
Сначала Франческо Прелати спокойно рассказывал о событиях, приведших его на службу к Жилю де Ре, о том, как его соблазнял Бланше, и о занятиях черной магией. Затем вперед вышел сам Бланше и подтвердил его показания относительно черной магии и колдовства, а также еретических сеансов, на которых они вызывали дьявола. Анри Гриар сообщил, что он приводил и убивал детей и что делал это по собственной воле.
Но показания Пуату потрясли нас больше всего. Он снова рассказал о том, как они поспешно покидали Шантосе и как избавились от сорока шести тел. Но к своей истории он добавил новую главу.
– Так я ступил на греховный путь милорда. Спаси Господи мою душу, я сам привел к нему множество детей, которых он впоследствии использовал для развлечений; думаю, их было около сорока человек. Я с самого начала знал, какая их ждет судьба. Он получал огромное удовольствие от зла, кое творил. Он стонал от наслаждения и дрожал, когда дети кричали.
Иногда, если их крики становились слишком громкими и раздражали его, милорд, словно боясь, что о его развлечениях узнают посторонние, подвешивал ребенка за шею, а когда тот уже находился на грани смерти, снимал, требуя, чтобы тот молчал. Или ласковыми уговорами убеждал детей, что не сделает им ничего плохого, что хочет только немного повеселиться вместе с ними. Но потом он всегда их убивал или приказывал сделать это мне или кому-нибудь из слуг. Как правило, мы забирали в замок детей из бедных семей, пришедших попросить подаяние из деревень, расположенных вокруг замков милорда, но иногда они принадлежали к более благополучным семьям. Он часто повторял, что получает гораздо больше удовольствия от убийства, чем от удовлетворения своей похоти, что ему нравится смотреть, как они умирают, а потом отрезать им голову и конечности. Он поднимал в воздух головы убитых детей и спрашивал нас, кто из них красивее.
А когда ему не удавалось находить детей, подходящих для развлечений и убийства, он практиковал свои содомистские наклонности на детях из своей часовни, особенно часто это были сыновья мастера Бриана из Нанта. Но их он не убил, потому что ему нравилось, как они поют, а они обещали никому не говорить, что он с ними вытворяет.
Никто из нас не сделал ничего, чтобы положить этому конец, а когда появился мастер Прелати, стало еще хуже. Когда до нас дошло известие о письмах епископа – примерно пятнадцатого августа, – я хотел убежать, но куда я мог податься? К тому же у меня не было денег, потому что я оказался не так предусмотрителен, как де Брикевилль и де Силлэ, которые позаботились о собственной безопасности, потихоньку обворовывая милорда. Анри и я остались верны милорду, потому что мы его любили, и теперь нам предстоит разделить его судьбу.
Сам милорд с каждым днем становился все более подавленным и постоянно повторял, что собирается совершить паломничество в Святую землю, чтобы замолить страшные грехи, которые совершил. Он обещал положить конец жизни, исполненной зла, и обратиться к Богу в поисках прощения. В те смутные дни я понял, что Бог никогда его не простит за то, что он сотворил, и так же точно не простит меня за то, что я помогал греховоднику.
Однако, несмотря на свои клятвы и обещания, милорд снова вернулся к своим гнусным занятиям. Он заставил меня привести к нему мальчика по имени Вилльбланш, велев пообещать ему, что он сделает его своим пажом, и даже приказал купить для него камзол. Я все исполнил и привел мальчика в замок Машекуль, где его ждала та же судьба, что и остальных детей, добровольно вошедших в замок в надежде, что их жизнь станет лучше. Сначала милорд его изнасиловал, а потом мы с Анри его убили. А потом мы сожгли маленькое безжизненное тело, которое исчезло в огне, как и все прочие до него. Насколько мне известно, он стал последним… по крайней мере для меня. Больше я не буду совершать злых поступков по приказу милорда. А той ночью я долго и горько плакал. Как плачу теперь – каждую ночь. Да смилостивится Господь над нашими душами.
