Сирены - ван Ластбадер Эрик (книги без сокращений TXT) 📗
– Я не хочу возвращаться сюда. Этот дом чужой для меня.
На лице Моники появилось такое выражение, словно она собиралась заплакать. Она поднесла пальцы, унизанные кольцами, к виску. Весь ее вид говорил о том, что каждое слово, произнесенное Дайной, пронзало ее сердце точно нож. Улыбка промелькнула на ее губах, но тут же бесследно исчезла, так и не достигнув глаз.
– Ну ладно, как знаешь, малышка. Я думаю, что хорошо понимаю твои чувства. Ты продолжай..., – недоговорив, она разрыдалась; ее плечи затряслись.
– Мама..., – начала Дайна, но замолчала. Целый вихрь чувств кружил в ее душе, и она не могла разобраться в них.
– Чертова дура, – обругала Моника саму себя. – Я дала слово не распускать сопли при тебе. – Она подняла голову. Слезы катились по ее щекам, оставляя за собой черные подтеки смытой туши. Это придавало Монике не характерный для нее хрупкий и беззащитный вид. – Конечно, иди, если тебе нужно, но... ты не могла бы сделать мне одолжение? Мне было бы гораздо легче, если бы ты согласилась пройти осмотр у доктора. Просто, чтобы я знала, что с тобой все в порядке.
Дайна неохотно согласилась. В конце концов, медицинский осмотр был не такой уж высокой платой за спокойное поведение Моники на протяжении нескольких дней, которые, по мнению Дайны, должны были стать последними в ее жизни, проведенными вместе с матерью.
Все это происходило в разгар зимы, и, как утверждала Моника, их старый семейный врач, доктор Мелвилл, взял небольшой отпуск и уехал отдыхать.
– В любом случае, – сказала она весело, я нашла кое-что получше.
«Вне всяких сомнений, – подумала Дайна, – получше. В постели». Тем не менее она отправилась по указанному адресу в Уайт Плейнс. Там она встретилась с доктором Гейстом, краснолицым человеком с тщательно подстриженными усиками, кончики которых походили на острия копий.
Его водянистые голубые глаза прятались за толстыми линзами бифокальных очков. Он имел привычку выдувать воздух сквозь сморщенные губы, когда глубоко задумывался или объяснял смысл какой-то процедуры пациенту. В результате его щеки постоянно казались такими же круглыми и пухлыми (ну и разумеется, такими же розовыми), как у святого Николая.
Он произвел обычный осмотр, а затем спросил у Дайны, не возражает ли она против нескольких более специфических диагностических тестов. Она согласилась, и по их завершении, он отправил ее в приемную. Все это время Дайне не давал покоя его странный, крайне неудобный на вид, халат с завязками за спиной, какой всегда попадается на глаза в лечебных заведениях и вместо того, чтобы успокаивать пациентов своим видом, оказывает на них скорей противоположное воздействие.
После сорока пяти минут ожидания, на протяжении которых Дайна листала номера «Беггер Хоумс энд Гарденс» и «Тайм» полугодовой давности и с каждой секундой становилась все более нетерпеливой, ее опять вызвали в святая святых доктора Гейста. Он добродушно улыбнулся и встал, увидев, что Дайна вошла.
– Мисс Уитней, вы не откажетесь отправиться вместе со мной в медицинский институт? Он находится в двух минутах ходьбы отсюда на противоположной стороне Парквэй.
– Зачем? – спросила Дайна. – Что-то не в порядке?
– Дело в том, – ответил доктор Гейст, выхода из-за своего массивного дубового стола, – что я часто прибегаю к помощи этих людей, когда мне нужно провести дополнительные тесты. Уверяю вас, это не займет много времени.
– Но в чем дело, что у меня не так? Я чувствую себя прекрасно.
По-прежнему улыбаясь, он обнял ее за талию и повел к двери.
– Пожалуйста, пойдемте со мной, мисс Уитней. У вас нет никаких причин для беспокойства. Вы в надежных руках.
Дайна сдалась, решив, что подобно всем врачам он не станет говорить ничего, пока не доведет дело до конца.
Медицинский Институт «Уайт Седарс» располагался в белом пятиэтажном здании, украшенном рядами ярких каменных пилястров и фронтонами вдоль верхнего этажа, изо всех сил старавшемся не выглядеть похожим на больницу. Перед ним был разбит невероятно плоский газон с вечно коротко подстриженной травой, утыканный там и сям корявыми вязами.
Ничто не вызывало у Дайны беспокойства до того момента, когда, пройдя вслед за доктором в дверь, застекленную армированным стеклом, за которой начинался длинный коридор, она не услышала за спиной громкий щелчок дверного замка.
– Что это? – спросила она, поворачиваясь.
– Просто мера предосторожности, – отозвался доктор Гейст. – Здесь хранятся в больших количествах сильно действующие препараты. – Он опять улыбнулся. – Мы не хотим, чтобы они попадали не в те руки, для которых предназначаются.
Дайну начала раздражать манера разговаривать с ней так, точно она была ребенком, недостаточно взрослым для того, чтобы составить собственное мнение о подобных вещах. Однако она промолчала, позволив ему вести ее дальше.
– Пойдемте быстрее, – сказал он. – Это займет всего несколько минут. Все уже приготовлено.
Однако теперь, оглядываясь по сторонам, она не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Часть института, в которой они находились, была очевидно скрыта от глаз большинства пациентов, что бы там ни говорил доктор. Дайна обратила внимание, что двери всех палат, попадавшихся им по дороге, были заперты снаружи.
Вдруг она попыталась оторваться от доктора Гейста, крикнув при этом:
– Куда, черт побери, вы меня ведете?
Тот не издал ни звука, но, повинуясь знаку его свободной руки, здоровенная медсестра взяла Дайну под локоть с другой стороны. Девушка стала извиваться всем телом, раскачиваясь из стороны в сторону.
– Перестань, милая, – сказала ей медсестра. – Вот увидишь, все это для твоей же пользы. Доверься доктору.
Подняв голову. Дайна взглянула в тупое лицо медсестры и заметила темную линию волос у нее над верхней губой.
По мере того, как они продвигались все дальше вглубь больницы, Дайне удавалось разобрать глухие, ритмичные удары, почему-то нагонявшие на нее страх, доносившиеся из-за некоторых запертых дверей, точно за ними скрывались сердца неведомых гигантов.
Наконец они остановились напротив двери, ничем не отличавшейся от всех остальных. Медсестра достала ключ из кармана комбинезона, больше походившего на полицейскую форму, чем на одежду врача, и повернула его в замке. Они очутились в маленькой клетушке, вся обстановка которой состояла из кровати и тумбочки. Единственное крошечное окно, закрытое металлической сеткой, располагалось так высоко, что сквозь него Дайна видела лишь кусочек унылого серого неба.
– Что вы собираетесь делать со мной? – в ее голосе было больше гнева, чем страха.
Доктор Гейст серьезно посмотрел на нее сквозь линзы своих очков. Он вмиг приобрел важный и самоуверенный вид.
– Мисс Уитней, – произнес он, стараясь говорить как можно громче, – вы серьезно больны.
Она почувствовала, как ее желудок сжался, но все-таки сумела сказать.
– Что вы имеете в виду? У меня уже три года не было даже простуды.
Тонкие губы врача слегка вывернулись наружу, изобразив то, что он по-видимому считал улыбкой божества.
– Сейчас речь не идет о вашем теле, мисс Уитней, а о вашем рассудке. Человеческий мозг – странная, очень сложная система, и, как правило, субъективные ощущения вводят людей в заблуждение. Только при помощи объективного обследования может быть поставлен верный диагноз. – Он крутил указательным пальцем левой руки, зажав его в ладони правой, пока не хрустнул сустав. – Вы – неуравновешены. Грубо говоря, у вас развился психоз. – Он нависал над ней, внезапно став похожим на огромного медведя, хотя до этого момента он не казался Дайне чересчур большим. – Эти постоянные побеги из дому являются вашей попыткой отрицания реальности.
Дайна решила, что доктор Гейст должно быть окончательно спятил, и попыталась проскользнуть мимо него к двери.
Однако он с легкостью остановил ее, и его толстые пальцы с такой силой впились в бицепсы Дайны, что она невольно вскрикнула.
– Мне ужасно жаль, – его голос звучал совершенно искренне, – но мы вряд ли можем ожидать, что вы согласитесь с таким диагнозом, не так ли? Ведь в конечном счете недостаток беспристрастности не позволяет вам вынести правильное суждение. – Он легонько встряхнул девушку, точно стараясь таким образом вернуть ее на путь истинный. – Болезнь глубоко укоренилась в вас, мисс Уитней. Поэтому вы должны научиться доверять нам. Мы знаем, что вам нужно. – Последняя мысль показалась ему до того забавной, что он сдавленно хихикнул, издав звук густой и липкий, словно патока. Звук, преследовавший Дайну многие годы, после того, как она вышла оттуда.
