Игра - Кершоу Скотт (читать книги онлайн полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Мэгги несколько раз перечитывает сообщение от начала до конца, и ей приходится максимально собраться, чтобы не сорваться, как бывало раньше. Она должна сосредоточиться.
Игрок 1. Возможно ли, что это происходит еще с кем-то? Быть такого не может. Наверняка здесь какой-то подвох… Но тогда каким образом мог кто-то узнать о том, что она позвонила в полицию и сбежала? Она бросает опасливый взгляд на вход в узкий переулок, страшась того, что там увидит, но переулок был пуст. Мэгги начинает представлять микрофоны в своей квартире, скрытые камеры, показывающие ее самые интимные моменты какому-то психованному вуайеристу, и, пожалуй, больше всего мороз по коже вызывает именно мысль о том, что ее снимают и за ней наблюдают.
Она переводит взгляд на объектив фронтальной камеры телефона, и ей приходит в голову, что в наши дни шпионам не нужно прятаться в темной подворотне. Она быстро передвигает большой палец вверх, чтобы прикрыть камеру, и вдруг ей становится страшно издать малейший звук рядом с микрофоном.
Не успевает она хоть немного прийти в себя, как приходит третье сообщение. В нем только короткая ссылка, которую Мэгги тут же вставляет в поисковую строку Google. Однако ее палец зависает над кнопкой поиска. Она остро чувствует, что надо проявить осторожность с действиями на этом телефоне, и закрывает поисковую строку.
Сейчас ей нужен другой телефон. Предоплаченный мобильник. Одноразовый. Кажется, так их называли в сериалах «Прослушка» и «Во все тяжкие»? Шоу, которые она смотрела на своем уютном диванчике. Шоу о преступниках. Людей, скрывающихся от правосудия. Плохих парнях.
Итак, что это ей дает?
Она уверена, что на большинстве заправок до сих пор должны продавать одноразовые телефоны. Наверное, в Best Buy тоже есть, но ближайший находится в пригороде в северной части города. Где-то в миле на запад по Селби есть заправка. Сколько это? Полчаса пешком, не меньше. Ей придется идти быстро, а спешка на льду опасна.
От холода у нее начало сводить ноги. Кожа под халатиком покрылась пятнами, в других местах стала мертвенно-бледной. Она чувствует себя зомби – не таким, какой бродит, поедая плоть, а старухой, воскрешенной с помощью обрядов вуду, чтобы быть безмозглой марионеткой в чужих руках. Мэгги смотрит на время. В сообщении было сказано полчаса. У нее осталось двадцать семь минут.
– Шевелитесь, – яростно приказывает она собственным ногам. – Шевелитесь, черт вас дери! Живо!
И, к счастью, ее ноги тоже слишком напуганы и не думают противиться.
12
Второй игрок
Проснувшись в понедельник утром, и до выхода из дома Бретт больше двадцати раз проверяет телефон, но обнаруживает уведомление о новом сообщении, только пока едет в вагоне метро на запад и бросает очередной навязчивый взгляд на экран. Как всегда.
Он задерживает дыхание. Желудок начинает бунтовать до момента, пока вместе с противоречивыми чувствами разочарования и облегчения на него не обрушивается осознание, что это не долгожданное сообщение от Крейга. Это какая-то ерунда. Просто спам.
Бретт тяжело сглатывает и оглядывается по сторонам, задумавшись о том, что если бы в вагоне было поменьше народу, он мог бы снова заплакать. Он поправляет очки – на неделе редко надевает линзы – и говорит себе, что ему должно быть стыдно так жалеть себя, что на этой планете есть хорошие люди, которым гораздо хуже, чем ему, но его горе – настоящее. В его животе черная дыра, сжирающая заживо, и этот голод неутолим. К тому же, похмелье еще не прошло. Вот они прелести среднего возраста: седеющие волосы и муки похмелья. Средний возраст! Сегодня Крейгу исполняется сорок. Бретт не пропустил ни одного дня рождения своего друга, даже во время учебы в колледже, и пытка молчанием сейчас невыносима. Он выкручивает на максимум громкость своих AirPods, позволяя Принсу проораться так, как сам не может.
День Мартина Лютера Кинга, или день МЛК – это американский федеральный праздник, который ежегодно отмечается в третий понедельник января, но по размеру толпы, перемещающейся из Бруклина в Манхэттен, вы бы никогда не догадались, что сегодня какой-то праздник. Бретт как-то прочитал, что в среднем в будний день нью-йоркское метро перевозит почти шесть миллионов, причем в каждый вагон втискивается до двухсот человек. В такие поездки, как сегодня, он готов поверить в это.
Чтобы не смотреть в лица тех, кто нарушает его личное пространство, он снова переключает внимание на телефон. Под Ист-Ривер сигнала сети нет, поэтому Бретт открывает сообщение, которое пришло, по-видимому, за секунду до спуска под землю. С наушниками в ушах он не осознает, что читает сообщение вслух, бормоча себе под нос:
– «Дорогой игрок, человеку, которого ты любишь больше всего на свете, грозит опасность. Чтобы спасти его, ты должен сыграть в игру. Правила игры следующие…» Хм…
Вместе с текстом прикреплена картинка, но без интернета она не открывается.
Да и ладно. Как правило, у таких мобильных игр дешевые, незапоминающиеся обложки, и Бретту это чертовски хорошо известно. В конце концов, это в сфере его компетенции.
Когда он пять лет назад впервые пришел в Kickstart Games, это была компания, получившая известность благодаря довольно спорным релизам: жестокие экшн-приключения, такие как Hit’n’Run и Criminal Frenzy, а также серия зверских ужасов на выживание. Однако сейчас Kickstart ценят за новаторский игровой движок, отмеченные наградами сюжетные линии и одну из наиболее передовых графических разработок, когда-либо виденных в индустрии. В обязанности Бретта как видеомонтажера входит съемка игрового материала и превращение его в рекламные ролики, что означает, что он проводит большую часть своей жизни, всматриваясь в цифровые выдуманные миры.
Поэтому ему приходит в голову, что, возможно, все-таки это сообщение – не случайный спам. Это был бы не первый случай, когда мнящие себя дизайнерами пытаются пролезть в компанию, используя необычную тактику. Бретт до сих пор помнит презентацию Cracked, игры про ограбление, которая так и не вышла в свет, потому что ее создатели отправили Kickstart планы запуска в настоящем чугунном сейфе, который никто так и не смог открыть. Затем была игра De-fuser, отправленная по почте в тикающей посылке, которая перекрыла Бродвей на три квартала во всех направлениях. От воспоминаний об этом Бретт почти готов рассмеяться. Почти. После субботнего вечера ему не до смеха.
Он еще разок внимательно читает сообщение. Если это действительно чья-то концепция, то даже по меркам игр для мобильных телефонов брендинг у нее конкретно отвратителен. Без логотипа, нет даже названия. Только тег отправителя: Игра.
Бретт задумывается. В 80—90-х годах, когда он рос в Бруклине, многие дети были в игре. Хастлеры [4], хопперы, косящие под гангстеров. Игроки играли в игру, и многие из знакомых Бретта в итоге получили или пулю, или длительный тюремный срок задолго до того, как джентрификация [5] перешагнула реку. Были те, кто пытался попасть в рэп-игру, и те, кто просто играл. Бретт хмурится, вспоминая что-то более конкретное. Игра. Не в это ли играли они еще в колледже, подсмотрев в интернете, в его юные, «модемные» дни? Он кивает сам себе. Так и было. Цель игры была – забыть о существовании игры. Студент врывался в класс и кричал: «Я проиграл!» – и все смеялись или стонали, а затем сознавались в том же самом. Теория иронических процессов, так это называется, или «принцип белого медведя». Попробуйте не думать о белом медведе, и первое, о чем вы подумаете, это…
Он вздыхает. Вот так, помимо своей воли он добавил еще одно разочарование в самом начале этой, без сомнения, самой разочаровывающей недели. До этого момента он выигрывал в этой Игре больше двух десятков лет, даже не подозревая об этом.
