Как стать плохим (ЛП) - Боукер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗
Осыпая себя отборной лексикой, я убрал пистолет в свой любимый тайник — переплет от «Детской энциклопедии» Артура Ми. Когда я еще жил с родителями, я прятал туда наркотики и мамино успокоительное, которое приберегал для особых случаев.
Магазин в тот день я так и не открыл. В обед я посмотрел новости. Безумец ворвался в жилой дом с ружьем. Разъяренные автомобилисты подожгли полицейского, который выписал им штраф. Ни слова об убийстве на станции.
Мне было совершенно необходимо выпить. В холодильнике нашлась бутылка джина и две банки тоника. Я пил ледяной джин с тоником, пока тоник не кончился. Тогда я продолжил пить джин. Часам к двум комната стала меркнуть у меня перед глазами, и я, кажется, понял значение выражения «в стельку пьян». Я дополз до кровати, рухнул в темноту и отрубился.
Когда я проблевался в третий раз, зазвонил телефон. Раздался мой голос на автоответчике; голос звучал приветливо, благовоспитанно, хотя и немного чудаковато. Потом послышался голос Каро. Ее голос был женственным, с легкой хрипотцой, и звучал он раз вето уверенней моего. Шатаясь, я зашел в комнату и взял трубку.
— Алло.
— Что случилось? — спросила Каро. — У тебя такой странный голос.
— Зачем ты звонишь?
— Я соскучилась.
— Ты где?
— Стою у тебя под дверью.
Каро осталась со мной на ночь: нянчиться и убирать. Близости у нас не было, у меня просто не хватило бы сил. Я лежал в постели бледным трупом, а Каро лежала рядом, говорила что-то ласковое и подавала воду.
С утра она сбегала в аптеку и принесла какие-то порошки, которые должны были восстановить минеральный баланс и возместить потерянные с рвотой вещества. Каро размешала порошок в стакане воды и заставила меня выпить. Минут двадцать спустя мне стало гораздо легче.
Моя подруга принесла тост и стакан молока, а пока я ел, сидела на краешке кровати.
— Почему ты это сделал? — спросила она. — Из-за Уоррена?
— Наверное, да.
— Он этого не стоит.
— В «Стандарде» что-нибудь про него написали?
— Не глупи. Не ребенок ведь под поезд свалился и не знаменитость. Всего-навсего Уоррен. — Каро сжала мою руку. — Ты сказал, нам лучше какое-то время не видеться. Я так не могу.
— Почему?
— Я не хочу с тобой разлучаться. Мои чувства к тебе…
— Какие такие чувства?
Каро пожала плечами и потупилась.
— Мы могли бы стать варой…
— Какой еще парой?
— Обычной парой, в которой люди не задают дурацких вопросов.
Мы провели вместе весь день. Я неважно себя чувствовал и все время пил травяной чай. Каро с подозрительным вниманием изучала книги в магазине. Если бы у меня была камера видеонаблюдения, я бы ее непременно снял. У нас вышло небольшое разногласие из-за уэссекского издания «Поддеревом зеленым» Гарди. Каро пыталась пролистать его за чашкой горячего шоколада.
— Что такого? — удивилась она, когда я отобрал у нее книгу. — Книги для того и нужны, чтобы их читать.
— Но не эта, — твердо сказал я.
Каро встала и подошла к шкафу, где я хранил первые издания книг Ника Хорнби — безупречные и нетронутые.
— Любопытно. Ты собираешь книги о том, как быть мужчиной, а их авторы сами этого не знают.
Порой я не мог устоять перед первым изданием книги — сколько бы оно ни стоило. Точно так же я не мог устоять перед Каро. Если мы заходили в комнату вместе и она на меня не смотрела, я чувствовал себя несчастным. Один поцелуй этой развратной сучки значил для меня больше, чем сотня половых актов с богобоязненной христианкой (впрочем, с богобоязненными христианками я ни разу не спал).
Если Каро шла по комнате, я неотрывно следил за ней. Одно ее присутствие рождало во мне первобытную жажду плоти. Простите, если вам кажется, что я преувеличиваю. Просто хочу, чтобы вы поняли, почему я пошел с ней домой к ее отцу и выслушал безумный план.
До бара «У Гордона» было недалеко. Тем самым днем Каро вернулась с незаконной прогулки по саду Кью и обнаружила, что ее машина исчезла со стоянки.
— Полицию вызвала?
— Ее конфисковали, кретин!
— Конфисковали?
— Да. А я всего-навсего платежи задержала… Так нечестно! Придется встретиться с отцом.
— Машину конфисковал твой отец?
— Ха-ха. Смешно. Нет, но у него есть деньги. Мне на новую машину хватит.
— Хочешь обокрасть собственного отца?
— Сначала я у него очень вежливо попрошу. Вот когда откажет…
Стояла ночь, морозная и ясная. Над головой сияли звезды, под ногами искрилась льдистая корка. Я шел рядом с Каро, в воздухе змеилось горячее дыхание — все напоминало время, когда мне было тринадцать. Мы с друзьями шатались по улицам, потому что нам было нечего делать и некуда идти. В те дни пройтись рядом с такой девчонкой, как Каро, казалось высшим достижением.
— Чем тебе отец не угодил? — спросил я. — Я в курсе, что он псих, ну а кроме того?
— Любишь списки? Пожалуйста, вот тебе список. Я терпеть не могу… Его сумасшедшие глаза. Как он хмурится, когда что-то идет не так. Его противный дискант. Его запах. Как он пытается целовать меня. Серые руки. Крошечные ножки. Грязные волосы. Омерзительный член.
— Что?
— Как-то он надел пижаму и пришел ко мне. Наклонился, и его член вывалился из штанов. Больше всего похоже было на вареную сосиску.
— Спасибо, что рассказала. Что еще?
— Беспорядок. Он никогда не отличался аккуратностью, но по крайней мере захламлял только свою комнату. Теперь бардак по всему дому. Ненавижу. Щетина в раковине после того, как побреется. А ест он, как обезьяна. Запихивает в рот огромные куски, как будто сейчас придет обезьяна побольше и все у него отберет. — Каро передернуло. — Мерзость какая.
— Закончила? — поинтересовался я.
— Даже не начинала. Эгоистичный грубиян. Хвастливый трус. Спит при свете, как дитя малое. А его политические взгляды?! Утверждает, что придерживается левых позиций, а сам считает, что женщин третьего мира надо принудительно стерилизовать для ограничения рождаемости.
— Может, у него взгляды левые, но как у Ленина? — предположил я.
— А еще его пафос… То себя историком величает, то моряком. В последний раз он, кажется, претендовал на звание поэта. Только вот ни строчки этот старый козел пока что не написал. — Каро со злостью пнула припаркованную рядом машину. — А как он водит?! Боже милостивый! Носится, как гонщик, хотя ни черта не умеет. Когда я в детстве с ним ездила, меня трясло от страха. Каждый раз, когда папаша садился за руль, он подвергал мою жизнь опасности. Его постоянно останавливали за обгон по встречке. Думает, суть вождения в том, чтобы оторваться от машины сзади и обогнать ту, что спереди.
— Да, плохо дело, — признал я. — Но он твой отец. Должно же в нем быть хоть что-то хорошее.
— Мне нравится, в каком состоянии его сердце.
— Каро…
— Нуда. Закупорка сердечных сосудов. Врачи сказали, он протянет года два, но это было четыре года назад. Я молюсь и молюсь, а хуже ему не становится. Теперь вот его подружка следит, чтобы он лекарства принимал.
— У меня вопрос. Если он такой придурок, почему ты просишь у него деньги?
— С паршивой овцы хоть шерсти клок.
* * *
Когда Каро стала жить отдельно, ее родители переехали в дом побольше возле Ричмонд-парка. По словам Каро, он им обошелся в шесть миллионов. И правда, просто дворец. У ворот каменные львы, а сам дом как-то непроизносимо называется… вроде «Морской приют». В садике стояла яхта. Гордон мнил себя великим моряком, хотя и с лодкой-то с трудом управлялся. Теперь, старый и больной, он и не рыпался выйти в плаванье. Все же продажа яхты явилась бы признанием собственного провала, поэтому гниющую яхту никто не трогал.
Мы поднялись на крыльцо, и Каро позвонила в дверь. Послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге возникла немолодая женщина с довольно грубым лицом. Крашеная блондинка, на вид — потасканная барменша, только заносчивая. Каблуки высокие, как на актере из шоу трансвеститов.
