Демон - Олден Марк (читаем книги онлайн txt) 📗

Он сразу поверил Греку, утверждавшему, что Императрица устроила связь между Элен Силкс и сенатором, затем наняла его подслушивать телефонные разговоры между двумя женщинами. А также между Эдвардом Пенни и Акико Сяка, художницей японкой, которую он любил. Прекрасная Акико с печальными глазами, она не удосужилась сказать Пенни о своем браке с Уорреном Ганисом…

Час назад Пенни приехал к Мейеру Уэкслеру, единолично выпускавшему скандальную газетенку — она не давала жить спокойно политикам и крупному бизнесу. О встрече договорилась сенатор Маклис. С прессой приходится иметь дело, сказала она Пенни, хотя от нее иногда дурно пахнет.

Еще она ему сказала, что несколько лет назад Уоррен Ганис обманом лишил Уэкслера и его партнера нескольких маленьких газет, которые они выпускали. Партнер убил себя, а Уэкслер начал спиваться. Со временем Уэкслер перестал пить, а ненависть к Ганису не угасла. Теперь пришло время рассчитываться. Уэкслер делал это единственным путем, каким умел.

Пенни приехал рассказать Уэкслеру об Они. Существовал также вопрос о связи Фрэн Маклис с Элен Силкс. Уэкслер, занимаясь Ганисом, может выйти на эту связь через Императрицу. Тогда как-то надо будет договориться с Уэкслером, чтобы молчал. А с этим типом легко не договоришься. Хорошо еще, у них оказались общие интересы, книжные, это разрядило обстановку.

Благодарный за информацию об Они, Уэкслер признался, что получает внутреннюю информацию о «Мудзин» и Уоррене Ганисе. Злобный шепот, словами Шекспира. Уэкслер сказал, что информатор называет себя Аикути, Скрытый Меч, а информацией снабжает также и Ковидака. Англичанин Ганиса ненавидит, но почему, Уэкслеру не известно.

У Пенни начала складываться общая картина в мозгу, и он высказал свои мысли Уэкслеру. По словам Фрэн Маклис и Уэкслера, жена Ковидака и Уоррен Ганис, тогда еще подросток, содержались в одном японском лагере для военнопленных во время Второй мировой войны. И получается, что уцелел только Ганис? Вот и думайте сами, сказал Пенни Уэкслеру. Представим, только представим — Ковидак считает странным, что именно Ганис вышел из лагеря живым.

Уэкслер кивнул — мистер Пенни, я думаю, вы на что-то наткнулись. Да, я так думаю. С улыбкой Уэкслер схватил шариковую ручку и начал быстро писать в блокноте. Тут как раз прозвонил дверной звонок, Уэкслер пошел ответить и обнаружил беременную негритянку, которая плакала и просила помочь ей.

Сейчас в гостиной Мейера Уэкслера, у Пенни становилось все хуже с животом. Можно обвинить в этом августовскую жару. Или же виноваты зловещие воспоминания, от которых он не может отделаться. Но как же те несколько секунд, когда он вспомнил, как хорош был раньше, и выдал Уильяму, главарю этой бандочки?

Молодой Уильям, этот тощий умник, с его рыжей бородкой, зеркальными очками, белыми туфлями «Филас» и нахальством, которое не подвергалось испытанию до сегодняшнего дня, когда Пенни отнял у него ствол, порезал правую руку своим танто, потом вырубил, ударив рукояткой ножа по голове. Теперь Уильям лежал окровавленный и без сознания перед большим столом Уэкслера. Раздавить такого поганца — это же сплошное удовольствие.

Пенни помассировал затылок, подсознательно стараясь стереть неприятные картины, и в это время его окликнул один из черных. Этот слегка шепелявил. По голосу было также слышно, что он нервничает.

— Эй ты, в комнате. Я сказал отдать Морин твою пушку и выйти в коридор, где нам будет видна твоя задница. Тебе решать, умрет эта старая леди или нет. Ну, ты просто отдай нам те бумажки и все будут счастливы. Чего там. А то ведь опять, обосрешься.

Пенни подумал — есть ли в Западном мире хоть кто-нибудь, кто не знает, что у меня был провал в Сан-Августине? Действительно, происшествие с ним было не из мелких. Но разве обязательно ему слышать об этом каждый день до самой смерти? Может, Ники Макс правильно говорит. Съедай с утра чайную ложку дерьма, и уже ничего хуже весь день не будет.

Добрый старый Ники. В больницу на Авенида Чапультепек в Мехико, где Пенни провел три недели в ожоговом отделении, Ники Макс явился однажды к вечеру с бутылкой бренди «Сан-Маркос» и словами утешения. Или не утешения.

— Виктор Полтава оказался умнее, — заявил Ники Макс. — Он нашел твое слабое место. Томас. Вот где вся суть. В проклятом мальчишке. Ты и Полтава, если еще встретитесь, вспомни Томаса, понял меня?

Ники Макс. У Пенни аппетита совсем не было, и он один ел «Биг Маки», которые тоже принес с собой, и пил бренди из бутылки. Пенни было стыдно от того, что сделал с ним Асбун. Ники Макса он почти не слушал.

— Ты давай вылезай из гроба, я тебе точно говорю, — учил его Ники. — Это не легко, но ты должен вылезти. И запомни все, урок-то хороший.

Ники Макс помолчал, выбирая из «Биг Мака» пикули и швыряя их в мусорную корзину.

— Может, для тебя это шанс достичь чего-то огромного. И полностью разобраться в себе, правильно? Наверное, тебе до сих пор все слишком легко давалось. Теперь потрудись, как мы, простые люди. Хотя у тебя так и так преимущества есть. Я тебе вот что скажу: из-за того парнишки ты забыл первое правило, а именно, что правил нет. В нашей работе их не бывает. Главное — остаться живым. Этот гад Полтава, он же по правилам не играет, а тебе зачем? Слушай, дорогой мой, не надо забывать, кто ты такой есть. Ты же Эдвард Пенни, ты мой герой, не смей забыть, чтоб тебя.

Не забывай, кто ты есть. И вылезай из гроба.

Сейчас, в гостиной, Пенни прислушивался, как спорят черные на лестнице. Потом шепелявый прокричал ему:

— Втолкуй себе, меня сука не волнует. Ты ей напортишь, не мне. Морин — твоя проблема, Джек. А мы если не возьмем бумажки, нам не заплатят. Меня только деньги волнуют.

Романтика не умерла, подумал Пенни. У леди с заточенной отверткой есть друг. Кто-то, кому не все равно, а именно — партнер шепелявого, он же будущий отец. Морин и ее мужчина. Увязли оба в глупости и любопытстве, которые называют любовью.

— Эй, в комнате, — продолжал шепелявый. — Не делай глупостей, отдай нам бумажки, тогда все окей. Мы обещали человеку, что вернем тебя твоей женщине целого.

Нечто новое. Уличные ганги гарантируют безопасность. Такая внезапная доброта — редчайшая редкость в мире боли и горя, Пенни это хорошо знал. Интересно, кто же дал такие указания этим животным. Что-то здесь его беспокоило.