Золотой берег - Демилль Нельсон (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Винни включил телевизор на программу пятичасовых новостей. Я не ожидал, что будет специальный выпуск, однако на экране появился Джефф Джонс.
— Наш спецвыпуск посвящен Фрэнку Белларозе, главе одного из пяти крупнейших преступных кланов Нью-Йорка, — начал ведущий. — Он был арестован сегодня утром в своем доме-дворце на Лонг-Айленде силами ФБР. Белларозе было предъявлено обвинение, поддержанное федеральным жюри присяжных, в совершении убийства Хуана Карранцы, известного наркобарона колумбийской мафии, расстрелянного в упор на автостоянке в Нью-Джерси четырнадцатого января нынешнего года.
Джефф Джонс продолжал свой рассказ, считывая текст с телеподсказчика так, словно для него все это действительно было новостью. Откуда они только берут этих людей?
— Совершенно неожиданно для всех судья Сара Розен освободила Белларозу под залог в пять миллионов долларов после того, как адвокат известного лидера преступного мира Джон Саттер выразил готовность лично подтвердить алиби своего подзащитного.
Джонс какое-то время что-то болтал и по этому поводу. Интересно, помнит ли Сюзанна, что было утром четырнадцатого января? Впрочем, это было не важно, ведь она наверняка прикроет меня, так же как я прикрываю Фрэнка Белларозу. О, какие сети мы плетем, как спутаны они. И так далее. В шестом классе школы мистер Салем читал мне эти стихи.
— Мы предлагаем вам репортаж Барри Фримена в прямом эфире. Он сейчас находится у дома Фрэнка Белларозы на Лонг-Айленде. Барри?
Возникла картинка ворот «Альгамбры».
— Вот это дом Фрэнка Белларозы, — начал свой репортаж Барри. — Многие из поместий на Золотом Берегу имеют собственные имена, и этот дом, расположенный на участке в двести акров с лужайками, рощами и садами, носит название «Альгамбра». У ворот находится домик сторожа, вы видите его сзади меня, здесь в настоящее время живет охрана, два, а может, и более телохранителей Фрэнка Белларозы.
Камера показала сторожевой домик.
— Мы звонили в звонок, стучали в ворота, но никто нам не открыл, — поведал Барри Фримен.
На экране появился вид сквозь ворота на аллею, ведущую к дому, и на сам дом.
— В этом доме проживает Фрэнк Епископ Беллароза со своей супругой Анной Белларозой, — продолжил свой рассказ Фримен.
— Какое к черту это имеет отношение к делу? — прошипел Фрэнк.
Фримен немного рассказал об образе жизни богатого и знаменитого обитателя «Альгамбры».
— В кругу друзей и в прессе Беллароза больше известен под прозвищем Денди Дон, — заявил Фримен.
— Не советую никому так называть меня в лицо, — прорычал Фрэнк.
Винни и Ленни захихикали. Они явно были воодушевлены телевизионной славой своего шефа. Камера снова показала Фримена.
— Мы опросили нескольких жителей поселка, спросили их мнение об их соседе, — повествовал Фримен, — но никто не пожелал высказаться по этому поводу. Скорее всего, дон еще не вернулся с Манхэттена, поэтому мы намерены ждать его здесь у ворот и, как только он появится, попытаемся взять у него интервью.
— Долго вам придется ждать, мерзавцы, — прокомментировал Фрэнк.
— Вам слово, Джефф, — передал эстафету Фримен.
— Спасибо, Барри, — включился ведущий Джефф Джонс. — Мы выйдем с вами на связь сразу же, как только Фрэнк Беллароза появится у вас. А пока мы хотели бы показать, что происходило сегодня утром у здания Федерального суда на Манхэттене. Дженни Альварес рассказывает.
Пустили видеопленку со съемками, сделанными сегодня утром: Фрэнк Беллароза и Джон Саттер прокладывают себе путь по ступенькам Федерального суда, а репортеры забрасывают их вопросами. Мой синий галстук от «Гермеса» на экране выглядел изумрудно-зеленым, волосы были немного растрепаны, но на лице сохранялось вполне приличное выражение сдержанного оптимизма. Я заметил также, что прилипчивая корреспондентка, донимавшая меня своими вопросами, следовала за мной от самых дверей суда, хотя тогда я обратил на нее внимание только на нижних ступеньках. По надписи на ее микрофоне я догадался, что она представляет именно тот телеканал, который мы сейчас смотрим. Вероятно, она и была Дженни Альварес.
— Мистер Саттер, мистер Саттер, — прыгала она на меня.
Должно быть, я понравился ей с первого взгляда. Впрочем, она тоже была ничего себе.
Но поначалу ни Фрэнк, ни я не сказали репортерам ничего путного, поэтому камера показала нас вновь уже на нижних ступеньках лестницы, откуда открывался прекрасный вид на статую Великого Цезаря, стоящего на фоне классических колонн судебного здания и высокомерно взирающего на мечущихся у его ног репортеров. В одном из кадров я увидел, что вверху на ступеньках выстроились секретари и дежурные суда. Среди них был и мой знакомый «ковбой».
— Не мешало бы мне похудеть, — заметил Фрэнк. — А то и пиджак уже не застегивается.
— Вы великолепно выглядите, босс, — выразил свое мнение Винни.
— Чертовски здорово выглядите, — подтвердил Ленни.
Теперь настала моя очередь.
— Да, фунтов десять сбросить не мешает.
— Да? Хотя, наверное, все дело в костюме, — заключил Фрэнк.
Я снова переключил внимание на телевизор. Были слышны кое-какие вопросы, кое-какие ответы, но в сумме все происходящее казалось всего лишь театральным представлением, уличным спектаклем. Но потом оператор этой назойливой журналистки дал мой крупный план.
— Мистер Саттер, мистер Феррагамо располагает пятью свидетелями, которые видели Фрэнка Белларозу на месте преступления. Вы хотите сказать, что все они лгут? А может быть, лжете вы сами? — спросила меня Дженни Альварес.
— Свидетели Феррагамо — лжецы, — ответил этот тупоголовый Джон, — и он сам это прекрасно знает. Все это дело сфабриковано, это не что иное, как проявление личной мести в отношении моего клиента и попытка посеять рознь между…
— Рознь между кем? — не отставала миссис Прилипала.
И так далее.
Фрэнк сидел молча, но чувствовалось, что ему было очень не по душе оттого, что этот репортаж смотрят в Маленькой Италии, в Маленькой Колумбии, в Маленькой Ямайке, в Чайнатауне и в прочих районах, где живут хорошо вооруженные люди с большими кулаками, которых одержимость жаждой мести может толкнуть на то, что в официальных сообщениях называется убийствами, связанными с наркобизнесом.
Я снова взглянул на экран. Картинка, изображающая колонны здания суда, исчезла, и вместо нее возник серый фон какого-то строения или забора. На этом фоне стояла миссис Альварес, которая, видимо, успела переодеться после нашего свидания на Манхэттене, сменив свой утренний строгий костюм на вызывающе яркое красное платье. Возле рта она держала удлиненный фаллический символ в виде микрофона. Но взяла ли она его в рот? Нет. Вместо этого она заговорила:
— Итак, мы находимся в Стенхоп Холле. Вернее, у его ограды и ворот. Прямо здесь, за воротами вы видите домик сторожей, обитательница которого только что пыталась прогнать нас отсюда.
Забавно, но я не сразу узнал это место. В мире телевизионных образов возникает какое-то искажение пространства. Люди или места, хорошо знакомые вам, вдруг словно сжимаются и теряют прежний облик. Но тем не менее пришлось признать, что на экране действительно был Стенхоп Холл.
— Отсюда вы не можете видеть дом из пятидесяти комнат, но именно там проживают Джон Уитмен Саттер и Сюзанна Стенхоп Саттер, — сообщила нам Дженни Альварес после короткой лекции об истории усадьбы.
Она, конечно, ошибалась. Сюзанна действительно когда-то жила в этом доме, но это было давно. Надо написать об этом миссис Альварес.
Дженни Альварес продолжала говорить о «голубой крови», о высшем обществе, о родственниках Сюзанны и о прочей чепухе, а затем подошла к главной мысли своего рассказа.
— Что же заставило Джона Саттера, уважаемого и удачливого адвоката из известной на Уолл-стрит конторы «Перкинс, Перкинс, Саттер и Рейнольдс», заслуженно пользующегося прекрасной репутацией у своих влиятельных друзей и клиентов, защищать Фрэнка Епископа Белларозу по делу в обвинении его в убийстве? Какие отношения существуют между этими двумя людьми, между этими двумя семьями? Действительно ли Джон Саттер видел Фрэнка Белларозу утром четырнадцатого января, то есть как раз в тот день, когда Хуан Карранца, как следует из обвинительного заключения, был убит в Нью-Джерси? Это ли является мотивом того, что Джон Саттер взялся за это дело? Или тут кроются какие-то иные причины?
