Видео Иисус - Эшбах Андреас (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Ему казалось, что он видит всё это во сне. Так что же, он может прийти домой, вставить эту кассету в свой видеомагнитофон, в тот самый аппарат, который он использовал для просмотров Звёздных войн или Bugs Bunny, и на экране его телевизора появится Иисус?
– Возьмите и для Эйзенхардта, – сказал Уилфорд-Смит и дал ему вторую кассету. – На память.
43
Спустя ещё два с половиной года
Поначалу даль и пустота ландшафта вызывали у него оторопь. Потом, постепенно, паника оставленности преобразовалась в нечто, близкое к экстазу: здорово ехать на автомобиле по бескрайней, пустынной равнине, в которой не водилось ничего похожего на цивилизацию городов и фабрик, и быть один на один с небом, землёй и солнцем.
Но это была лишь иллюзия. С успокаивающей регулярностью возникали то пыльные домишки, то бензоколонка, то мотель, заранее возвещаемые через стаккато больших и безобразно ярких рекламных щитов вдоль дороги, и Петер Эйзенхардт признался себе, что он даже рад, что ему не понадобится идти на охоту или вечером разбивать палатку. Ему доставляло удовольствие думать, что достаточно достать кредитную карточку, чтобы получить горячий обед или чистую постель, и он чувствовал себя настоящим путешественником, свободным и ничем не связанным. Ах, мечты, мечты.
Бумажка с описанием маршрута была приклеена скотчем к приборной панели уже давно, ещё до того, как он выехал на Interstate-40 и пересек по нему пять американских штатов, никуда не сворачивая. Не считая двух-трёх заездов в городки и мотели, он свернул с этого шоссе лишь сегодня утром.
Иногда можно было часами не поворачивать руль, а мимо проносились красно-коричневые скалы, чахлая, пыльно-бурая трава или просто необозримая даль. Временами он казался себе героем какого-то кинофильма, а эта страна – другой планетой, знакомой ему лишь по киноэкрану и телевизору, пока он не ступил на неё собственной ногой, пока не почувствовал иную силу тяжести, пока не вдохнул иные запахи, пока не ощутил иной почвы. Потом чувство чужеродности исчезло – так, будто кто-то отодвинул занавес, и ему стало казаться, что он всегда был здесь, как дома.
Наконец возникла надпись: «Great Spirit Motel».
Название обещало больше, чем видел глаз: комплекс выцветших низких строений, прилепившийся к дороге без большого размаха и без какой-либо особой приметы, по которой можно было бы потом его вспомнить.
Эйзенхард свернул к въезду, обозначенному двумя белыми вазонами-клумбами, в которых росли кактусы, и остановился на парковке, которая представляла собой просто укатанную мучнисто-белую землю. Итак, он приехал.
Если не считать обязательной таблички Coca-Cola и светового табло пива Budweiser в окне, современная цивилизация игнорировала этот мотель. Жестяная табличка со стилизованной борзой показывала, что здесь останавливаются автобусы международной линии Greyhound, другая жестяная табличка указывала направление к бензоколонке. Позади основного корпуса располагались два вытянутых в длину строения, в каждом из которых было по восемь апартаментов; судя по беспорядочно припаркованным рядом автомобилям, заняты были далеко не все.
Значит, это здесь. Верилось с трудом.
Эйзенхардт открыл дверцу и вышел из машины. Пустынный зной обрушился на него, как огненное дыхание адского зверя, и его мгновенно прошиб пот: он потёк по затылку, по спине, по груди и из подмышек.
Ботинки его запылились, пока он дошёл до помещения, громко именуемого рестораном: просторный, низкий, охлаждаемый гудящим кондиционером и угнетающе безвкусно обставленный зал с несколькими группами посетителей. Через большие окна с улицы сюда вливался яркий солнечный свет, который тут же поглощался тёмным деревом столов и скамеек, так что задняя сторона помещения оставалась в сумерках. Большая, громоздкая стойка занимала почти всю боковую стену, начинаясь в освещенном солнцем углу и теряясь другим концом в темноте. На стойке выстроились в ряд автоматы для орешков, подставки для рекламных буклетов, проволочные корзины, полные мелких упаковок конфет, печенья и солёных крендельков или жевательных резинок, громоздились поставленные штабелем пепельницы. Эйзенхардт уклонился от любопытствующих взглядов посетителей и сел на один из высоких табуретов у стойки – все они были свободны, – посмотрел на молодого человека, который обслуживал посетителей, и сказал:
– Хэлло, Стивен.
Стивен Фокс, который как раз мыл стаканы, удивлённо поднял голову.
– Мистер Эйзенхардт! – воскликнул он. – Надо же! А я и не ждал вас так рано утром…
– Что, мне заехать позже?
Стивен засмеялся.
– Я совсем не это имел в виду. Наверное, вы ночевали во Флэгстэфе, да? А вы уже были в Большом Каньоне?
– Вчера. Такую возможность я не мог упустить. Оставил машину и купил билет на экскурсионный автобус. Шофёр автобуса, по-моему, был настоящий индеец, может такое быть? Внешне очень походил, – Эйзенхардт почувствовал, что нервничает. В последнее время он всегда впадал в болтливость, когда чувствовал себя неуверенно.
– Наверное, навахо. Национальный парк граничит с их резервацией. Хотите кофе?
– А вон там, за спиной у вас – это не автомат для каппуччино?
– Да, он.
– Тогда мне лучше каппуччино.
Постепенно кондиционер сделал своё дело, – пот на его коже высох.
– Да, конечно, – Фокс начал возиться с автоматом, и делал он это проворно и ловко.
– Спасибо, – сказал Эйзенхардт, когда Стивен поставил перед ним чашку.
– Ну, и как вам? Я имею в виду Большой Каньон.
Эйзенхардт помедлил.
– Ну, как сказать? На картинках вид потрясающий. Но когда оказываешься там сам, то он просто подавляет. Такое чувство, будто глаз не хватает, чтобы всё это осилить взором. Совершенно неправдоподобно.
Фокс кивнул с понимающей улыбкой.
– Я был так ошарашен, когда получил ваше сообщение. И что вас занесло в наши дикие края?
– Да, с этими е-мейлами удобно, – признался писатель, прихлёбывая кофе. – К ним так быстро привыкаешь… Я был в Нью-Йорке, вместе со своим агентом встречался с издателями, – рассказывал Эйзенхардт. – Город невероятный. К концу меня уже просто повело.
– Да, к Нью-Йорку надо привыкнуть. Подождите, я сейчас…
Посетитель за дальним столиком поднял руку, желая расплатиться.
– Нет проблем.
За то время, пока Стивен рассчитывался с клиентом, Эйзенхардт огляделся. Место было не бойкое, и почему-то ему казалось, что оно вообще никогда не бывает бойким.
– Это был последний из тех, кто едет в Таксон, – сказал Стивен, вернувшись. – Сейчас у меня будет передышка, пока не придёт рейсовый автобус. Через… – он посмотрел на часы, – десять минут.
– Сюда заходят главным образом люди с проезжающих автобусов?
– В это время да. Днём приходят пообедать гости мотеля, а вечером появляются и местные жители.
– А, – кивнул Эйзенхардт. Должно быть, местность совсем безотрадная, если даже такой ресторан для здешних жителей – аттракцион.
– А теперь, – сказал Фокс с таинственной улыбкой, – я должен вам кое-кого представить. – Он повернулся, толкнул окно, ведущее в кухню, и крикнул: – Он здесь!
Из кухни послышалось неразборчивое восклицание, и тут же из двери вышла стройная, темноволосая красавица, породистая молодая женщина, улыбаясь и вытирая руки о передник, прежде чем протянуть их Эйзенхардту.
– Да я же вас знаю! – вырвалось у него. – Вы… Вы же были тогда на раскопках…
– Юдифь Менец, – кивнула она. – Я вас тоже помню. Но мы, кажется, ни разу не разговаривали.
– Да. Странно, правда? – Его взгляд метался между Стивеном и Юдифью. – Ну, так объясните же.
– А чего тут объяснять, – сказала она, мельком бросив на Стивена красноречивый взгляд. – На другой же день после истечения срока запрета на въезд в Израиль он стоял перед моей дверью с букетом цветов – ну и вот…
Стивен обнял её и прижал к себе.
– Она хочет этим сказать, что перед этим я надолго погрузился в себя, чтобы разобраться во всём, что касается жизни и любви.
