Скрипач - Жарчинская Инна (лучшие книги онлайн .TXT) 📗

— Конечно, не встречала, — немного грустно рассмеялся он, — если среди твоих знакомых нет никого с синдромом Марфана. На всякий случай объясню — это не заразно. Это наследственная болезнь. Именно от нее умер мой великий тезка Никколо Паганини. Вот у кого была действительно демоническая внешность, что, впрочем, никак не мешало ему пользоваться успехом у женщин. Среди его поклонниц были даже венценосные особы. Своим талантом Никколо вскружил голову сестре Наполеона Бонапарта, принцессе Элизе Бачокки.

Я почувствовала неловкость и не знала, как себя с ним вести дальше. Успокаивать? Но не похоже было, что он в этом нуждался, да и я понятия не имела, насколько опасна эта болезнь и чем она грозит. Наследственные болезни, как правило, не лечатся. Ник с улыбкой следил за игрой чувств на моем лице. Мне показалось даже, что он специально придумал эту историю со своей болезнью, чтобы смутить меня и заставить чувствовать себя неловко, но, бросив взгляд на его узкую ладонь с ненормально длинными пальцами, на бледное, даже болезненно-бледное лицо, я устыдилась своих мыслей.

— Это опасная болезнь? — спросила я, не сводя глаз с его необыкновенных пальцев. — Чем она грозит?

— Мне? — он не был похож на смертельно больного человека, даже смеялся надо мной и над собой, и я облегченно вздохнула. — Мне ничем не грозит. Моя болезнь замерла на стертой стадии и дальше не развивается… пока. Я даже не обзавелся полным спектром всех сопутствующих ей болячек. Сердце, легкие и зрение в полном порядке. А ведь некоторых эта болезнь уродует и убивает. А мне синдром Марфана подарил возможность так играть на скрипке, как никто другой. Вот такое в моей жизни приключилось чудо.

— Ник, — решилась я задать ему волновавший меня вопрос, — а что за мелодию ты играл тогда, в «Империи»?

— Понравилось? Это «Пляска ведьм».

В моей душе царил хаос. Плавясь, словно восковая фигура, под взглядом его горячих агатовых глаз, я готова была поверить не только в чудо, не только в дьявола — во все, что угодно, лишь бы вот так сидеть рядом и никогда не расставаться. И вот тогда в моей душе проснулся тот мерзкий черт, который частенько портил мне жизнь. Проснулся и ехидно пропищал: «Что, не пора ли раздеваться и в кроватку? Кажется, ты уже вполне созрела для этого шага». И сразу же все оцепенение спало. Резко поднявшись со стула, я вежливо поблагодарила хозяина дома за радушный прием и, извинившись, поспешила удрать домой под благовидным предлогом: «Ко мне должен сегодня прийти отец».

Вот так я уже во второй раз от него сбежала. Но теперь мне было гораздо легче, потому что я знала, что в любой момент могу его навестить и даже предлог для этого мне больше не надо придумывать, потому что уже в дверях он сказал:

— Мария, Маша, заходи иногда ко мне в гости. Не знаю, поверишь ты мне или нет, но здесь у меня нет ни друзей, ни родных — никого. Вся жизнь идет по одному заезженному кругу: ресторан — дом — ресторан. А иногда хочется с кем-нибудь просто поговорить по душам. Надеюсь, я тебя не сильно напугал своими россказнями о дьяволе и генетических болячках?

— Нисколько, — соврала я, — мне было даже интересно.

— Ну, если интересно, то у меня еще много таких историй. В отличие от тебя, я интересуюсь мистикой и еще скрипками. Когда-нибудь я тебе расскажу о них, о самых необыкновенных творениях человеческих рук!

Он говорил это таким восторженным голосом, что я даже немного приревновала его к музыкальному инструменту, что никак не вязалось с моим спокойным характером.

Весь день прошел в каких-то бессмысленных метаниях — и не отдохнула, и ничего толкового не сделала. Только к вечеру прошел мандраж от нашей с ним встречи и я смогла немного успокоиться.

Подойдя к окну, я обратила внимание, что в пустующем доме, торчащем черным пятном посреди нашего двора, как гнилой зуб, на третьем этаже горит свет. И свет этот не электрический — похоже, бомжи, или кто это там поселился, жгли свечи. Я как зачарованная смотрела, как мечутся в безумном танце длинные темные тени. Мне стало не по себе, уж очень это было похоже на какой-то шабаш. Да уж, кое в чем Раиса права, надо бы нашим властям с этим домом что-то решать, иначе скоро здесь у нас появится кое-кто похуже бомжей и готов. Может, и маньяк, зарезавший Светку, тоже где-то там обитает?

Щелкнул дверной замок, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Пришла мама. Всегда по воскресеньям она загружает мой холодильник едой. Сколько я ни пыталась с этим бороться, ничего у меня не получилось.

Родители не желали оставлять меня без своей опеки. Когда я нашла себе подработку, они в унисон убеждали меня в том, чтобы я бросила это грязное дело и не перегружала себя лишней работой. «Учись, Маша, поработать ты всегда успеешь. Тебе до пенсии еще жить и жить», — убеждали они меня изо дня в день. Капля, как известно, камень точит, и, чтобы избавиться от бесконечного промывания мозгов, мне пришлось отказаться от работы и вновь усесться на родительскую шею до окончания института. Но мне кажется, что и тогда, когда учеба уже будет позади, они не оставят меня в покое и будут опекать всю свою жизнь.

— Маруся, — возмущенно закричала мама из кухни, — чем ты питаешься? У тебя совершенно пустой холодильник. Я думаю, что тебе было бы лучше перейти жить к нам. У меня душа не на месте, когда думаю о том, что ты совершенно одна.

Я отлепилась от окна и пошла на кухню общаться с мамой. Когда она заводит эту старую песню, что никак нельзя было соглашаться с тем, чтобы я жила совершенно одна-одинешенька, мне хочется выть.

— Мамуль, ну давай не будем об этом, а? Ведь все в порядке, ничего страшного не произошло. Да и какое там «одна-одинешенька», если вы с папой постоянно меня навещаете и звоните по десять раз на день?

— А ты знаешь, что в нашем районе завелся маньяк? — спросила она. — На днях нашли десятилетнюю девочку, зарезанную и выпотрошенную. Да и у вас во дворе что-то похожее, я знаю, случилось. Маня, я спать спокойно не смогу, если ты не переселишься к нам.

— Мы об этом уже говорили, — попыталась я прекратить этот набивший оскомину разговор. — И согласись, ма, та десятилетняя девочка, которую зарезал маньяк, наверняка жила со своими родителями и не шлялась по ночам, но ей это не помогло.

Мама наконец разложила продукты на полках и села за стол. Теперь мы смотрели друг другу в лицо. Разговаривать стало легче, потому что трудно общаться со спиной своего собеседника.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — устало согласилась со мной мама, — но, если ты будешь рядом, мне будет спокойнее. Но я знала заранее твой ответ, и поэтому поговорила с Раисой Петровной, чтобы она присматривала за тобой.

— Мама, — рассмеялась я, — этого ты могла бы ей и не говорить. Да Раиса и так присматривает за всем домом, без всяких просьб, — это ее призвание! Мимо нее и мышь не прошмыгнет.

— Но так мне немного спокойнее. Конечно, Раиса Петровна — человек сложный, но без таких, как она, нельзя никак. Неравнодушные люди необходимы.

— Ма, Раиса не неравнодушная, она любопытная сверх всякой меры.

— Пусть так, но кто-то же должен следить за порядком.

Я знала, что мама, как и все в нашем доме, недолюбливает старую склочницу, но, когда дело касалось меня, она готова была перебороть свою неприязнь.

Мы еще немного поболтали о том о сем, и мама засобиралась домой. В дверях она немного задержалась и уже без всякой надежды спросила:

— Так ты не пойдешь жить к нам с Игорем?

— Нет, — ответила я так, чтобы у нее не осталось никаких сомнений в том, что я могу когда-нибудь передумать. — Но, чтобы ты жила спокойно, я обещаю тебе не гулять поздно, не пускать в дом незнакомых мужиков, — я хихикнула, — и хорошо учиться, а также хорошо питаться и не пить слишком много кофе.

Мама вздохнула тяжело и ушла. А я вновь прилипла к окну. Мне не давало покоя то, что происходило на третьем этаже пустующего дома. Эти безумные танцы совершенно не были похожи на те, что танцуют на дискотеках или в клубах. Движения напоминали мне какой-то ритуал. От них мороз пробегал по коже. Люди в черных плащах своими телами словно чертили незнакомые символы — буквы, слова, целые фразы.