Не засыпай - Голдин Меган (книги серия книги читать бесплатно полностью txt, fb2) 📗
Выставка в Нью-Йорке включает новые работы, написанные Зи после оглушительного успеха в Лондоне. Среди них #ВеЗикий выставляет свои настоящие испражнения – внутри прозрачного куба из эпоксидной смолы, свисающего с потолка галереи, – а также винный бокал, наполненный плевками Зи и помещенный в рамку на стене.
Пресс-агент Зи описывает его работу как «просветляющий взгляд на состояние человека. Она напоминает нам, что мы не являемся суммой наших частей, но лишь частями своей суммы».
Я не эксперт в постмодернистском абстрактном искусстве, но вынуждена признать, что нахожу соскабливание плесени с плиточных швов в моей ванной при помощи старой зубной щетки куда более просветляющим, чем работы Зи, и куда более удачным заявлением о состоянии человека».
Фрэнк бросает журнал на стол.
– Вот почему я хочу, чтобы ты написала для рождественского выпуска. Этот тон. Этот сарказм.
– Фрэнк, я не была саркастичной. Я была искренней, – говорю я без всякого выражения на лице.
– Ты разорвала его в клочья так, как никогда не смогла бы сделать Наоми. Она чересчур восторженно пишет о художниках, с которыми пытается наладить связь. Так, выметайся, Лив. Мне нужно готовиться к совещанию по поводу бюджета.
Перед тем как вернуться за свой стол, я останавливаюсь у кабинета нашего редактора колонки мод, Сони, и спрашиваю, что она думает по поводу коллекции сумочек Эмили. Я даю ей образцы, которые вручила мне Эмили, а также ссылку на ее страничку в инстаграме, чтобы посмотреть другие ее работы.
– В лучшем случае они выглядят как дешевая и безвкусная подделка. В худшем, ну, позволь мне предположить, что она найдет новое увлечение. Я не представляю, как она сможет построить серьезную карьеру, если все ее работы – это копирка культовых дизайнов.
Она передает мне обратно сумочку и кошелек, полученные мой от Эмили, держа их кончиками пальцев, будто они заражены.
От ее прямоты у меня почти что камень с души сваливается. Я могу честно сказать Марко, что сделала все возможное, чтобы о коллекции Эмили написали в журнале. Надеюсь, в случае, если это вызовет у Дина бурю эмоций, они не будут направлены прямо на Марко. Вспоминая его поведение в ресторане, я нисколько не сомневаюсь, что он более чем способен на мелочные акты мести.
Когда я возвращаюсь к своему столу после позднего обеда, то вижу, что на клавиатуру наклеена бумажка. На ней написано: «Кевин просил тебя перезвонить». На ней также его номер телефона.
Кевин – это официант из ресторана, куда я ходила с Марко, Дином и Эмили. Это был его третий звонок.
Я ответила на его первое сообщение, думая, что оставила что-то в ресторане. Конечно, я ничего не оставляла. Он сказал, что звонит, чтобы поблагодарить за доброту и за то, что я вернулась, чтобы отдать чаевые. Несмотря на то, что он был необычайно вежливым, этот звонок напугал меня. Как и его следующий звонок, на который я не ответила.
Я комкаю записку и бросаю ее в урну. Сообщения от Кевина начинают меня пугать.
Глава четырнадцатая
Среда, 11:02
Волосы детектива Дарси Хэллидей были влажными после быстрого душа, который она приняла в женской раздевалке участка. Она переоделась в синий костюм и бирюзовую рубашку, которые хранила в шкафчике. Ее значок детектива был прикреплен к поясу, а служебное оружие лежало в кобуре на левом бедре. Наручники свисали сзади брюк.
Она шагнула назад и осмотрела фотографию надписи «ПРОСНИСЬ!» с места преступления, которую распечатала и прикрепила скотчем на окно у своего стола.
Лавель отошел от своего рабочего места, чтобы взглянуть.
– Что думаете? – спросил он.
– Была ли надпись предназначена жертве? – спросила Хэллидей. – Сожаление о том, что его убили? Или она была написана для кого-то другого? И зачем писать на окне, а потом опускать шторы? Почему не держать их открытыми? Или не написать на стене рядом с телом?
– Потому что надпись не предназначалась жертве, – сказал Лавель, соглашаясь с ходом ее мыслей.
– Именно. Вот почему убийца сделал надпись задом наперед – чтобы быть уверенным в том, что она хорошо читается с улицы. Убийца делал заявление во внешний мир, а не жертве.
Стеклянная дверь за ними громко открылась. Оба повернулись и увидели детективов Роско и Трэна из Центрального отдела по расследованию ограблений, идущих к ним через ряды столов.
– Похоже, прибыла кавалерия, – поприветствовал Лавель двух детективов, протягивая им руку.
Они расчистили два стола рядом с местом Хэллидей у окна, где оба детектива, временно переведенные в убойный отдел, будут помогать им с расследованием. Они переведены на пару недель. Срок может быть меньше или больше, в зависимости от того, как скоро наметится прорыв в деле.
Мобильник Хэллидей зазвонил как раз тогда, когда Лавель подвел детективов к ней для знакомства. Она быстро пожала им руки, а затем ответила на звонок.
– Хэллидей, – произнесла она, отойдя к окну, на которое прикрепила фото.
Звонил Оуэн Джеффрис, старый армейский друг, которого взяли в ЦРУ после окончания его последнего контракта.
– Так ты получил мое голосовое сообщение, – сказала она.
– Конечно. Что стряслось?
Кратко обрисовывая Джеффрису убийство, Хэллидей переслала ему фотографию жуткой надписи на окне.
– Есть идеи? – спросила она.
– Она демонстрирует преднамеренность, – заметил он, когда получил фото.
– Почему ты так думаешь?
– Необычно, что надпись находится в таком месте, чтобы ее можно было легко прочитать снаружи. Зеркально отображено не только слово, но и формы букв. Я считаю, что такая сложная надпись, сделанная без ошибок, особенно в очень напряженной ситуации, как, например, после совершения убийства, требовала бы холодного рассудка и планирования.
– Планирования какого рода? – спросила Хэллидей.
– Достаточно просто попрактиковаться писать задом наперед на бумажке перед убийством. Или даже на тыльной стороне ладони. В таком случае убийца может копировать надпись буква за буквой, чтобы избежать ошибок. На присланном тобой фото нет ошибок или неточностей в передаче перевернутой надписи. Отсюда можно предположить, что все было запланировано заранее.
Капитан вызвал всю следственную группу к себе в кабинет. Хэллидей прикрыла трубку и попросила Лавеля начинать без нее. По его лицу можно было предположить, что это не самая умная ее идея – опоздать на свой инструктаж.
Она взяла записную книжку, лежащую на другом краю стола, и написала: «Разговариваю со старым другом из своего отряда, он сейчас в ЦРУ. Дайте мне пару минут». Он кивнул и направился в кабинет вместе с Роско и Трэном.
Хэллидей спросила Джеффриса, сможет ли он прогнать надпись через аналитическую базу данных ЦРУ, чтобы сравнить подчерк с окна с миллионами других попавших туда.
– Я могу сделать даже лучше. Я могу прогнать ее через разработанный нами алгоритм, который может составить довольно хорошее досье вероятных характеристик того, кто сделал эту надпись.
– Каких характеристик?
– Он может сказать нам с высокой долей вероятности, мужчина это или женщина. Примерный рост написавшего. Левша это или правша. Носитель английского или нет. Оценить возраст написавшего, так как стиль письма, которому учат в школе, изменяется со временем. Такого рода характеристики, – сказал он. – Обычно нужно оставлять заявку на такую процедуру, но так как мы старые друзья, я могу проскочить этот этап и прогнать надпись для тебя сегодня.
– Я надеялась, что ты это скажешь, – ответила она.
– Убедись, что криминалисты вырезали стекло и отсканировали его, – проинструктировал Джеффрис. – Так результат будет точнее, чем если мы возьмем фото или станем использовать контуры надписи.
Скрип колес портативной доски, которую Хэллидей втащила в кабинет капитана Кена Кларка, тут же прервал разговор.
