Шань - ван Ластбадер Эрик (полная версия книги .TXT) 📗
Такие мысли мучили Даниэлу, когда ее “Чайка” вкатила через Боровицкие ворота на территорию Кремля, в котором находился один из рабочих кабинетов Олега Малюты. Ей уже приходилось бывать здесь, и она прекрасно помнила тяжелые бархатные портьеры, производившие гнетущее впечатление, и массивный стол из красного дерева, расположенный таким образом, что свет из створчатых окон бил в лицо посетителям.
Даниэла затворила за собой дубовую дверь и, ступая по мягкому дорогому ковру, прошла мимо двух обитых бархатом кресел с высокими спинками. Со стен на нее смотрели огромные портреты вождей, выполненные явно по специальному заказу хозяина кабинета. Из приоткрытой двери в дальнем конце комнаты выглядывал угол кожаного дивана.
Видя, что Малюта, сидевший вполоборота к ней, разговаривает по телефону, Даниэла молча подошла к столу и положила на него два конверта. Их содержимое составляла добытая информация о последних действиях Карелина и Геначева.
Малюта указал ей на кресло, однако она проигнорировала его жест. Обойдя вокруг стола, она поставила ногу на сидение его вращающегося кресла, согнув ее в колене. При этом ее грубая форменная юбка словно случайно задралась, открывая бедро.
Вне себя от гнева и изумления, Малюта замахнулся на нее, но Даниэла схватила его за кисть обеими руками, прежде чем он успел ударить ее. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но промолчал, увидев ее лицо совсем близко от себя. Их взгляды встретились, и Даниэла с безошибочной ясностью разглядела слабость и уязвимость, тщательно спрятанные под внешне грозным фасадом его внешности. Как и все мужчины, в глубине души он оставался ребенком, маленьким и беззащитным.
Преодолевая его не слишком уверенное сопротивление, Даниэла заставила Малюту опустить руку и засунула ее себе под юбку.
— Ты ведь хочешь этого, — прошипела она, словно рассерженная змея. — Но ты просто боишься, что Ореанда накажет тебя за это. Не так ли, Олег?
— Не зови меня так здесь.
Его лицо побагровело. Он с такой силой сжал в руке телефонную трубку, что она едва не треснула.
— Повесь трубку, Олег.
— Я же сказал тебе...
Еще крепче стиснув его руку, Даниэла пропихнула ее дальше, так что его пальцы погрузились в густой лес волос между ее бедер. Почувствовав дрожь, охватившую его, она оттолкнула его руку, но не выпустила ее.
Мозг Малюты пылал, охваченный пламенем возбуждения. Сквозь это зарево перед ним проступал облик Ореанды. Ее полный, чувственный рот открылся. Она что-то говорила ему, но он не слышал, а скорее ощущал ее слова. Они падали, точно капли росы, на его зажатые в ладонях Даниэлы пальцы.
Высунув язык, Малюта провел ими по пересохшим губам. Теперь он уже дрожал всем телом.
— Ты хочешь этого, Олег, — повторила она вкрадчивым шепотом.
— Только не здесь, — прохрипел он. — Не сейчас.
— Нет, именно здесь, сейчас. Она приблизила губы к его уху.
— Нет! — воскликнул он, поднимаясь из кресла. Однако он тут же рухнул назад, потому что Даниэла вновь прижала его палец к своей теплой, мягкой плоти и дальше внутрь.
— Ну же, не бойся, — шепнула она, как если бы обращалась к ребенку, уговаривая его не пугаться темноты.
О Господи! О Господи! —мысленно твердил Малюта, не переставая дрожать. Он почувствовал, как горячие струйки пота стекают у него из-под мышек. Испустив сдавленный стон, он повесил трубку, не закончив беседу. Во рту у него стоял странный, сладковатый привкус.
— Ты сошла с ума? — спросил он, зная, что подобный вопрос скорее следует задавать ему, а не ей, потому что он чувствовал, что в этот момент не смог бы оторвать руку от ее тела ни за что на свете.
— Зачем ты так делаешь? Ты хочешь еще больше унизить меня? — шептал он, в то же время завороженно глядя на ее бедра, совершавшие резкие круговые движения. — Ты хочешь показать, как сильно презираешь меня? Какое отвращение ты испытываешь от близости со мной?
— Я сейчас кончу, — с придыханием проговорила Даниэла. Она прогнулась, заставляя его еще глубже погрузить пальцы в ее плоть. Казалось, взгляд ее серых глаз обволакивал его, даря самые нежные, самые утонченные ласки. — Еще чуть-чуть.
С этими словами она стиснула рукой бугорок, появившийся спереди на его брюках.
Малюта наклонился вперед, затем вдруг резко вздрогнул.
— Вот так, — прошептала она. — О да, вот так. Зазвенел телефон. Лицо Малюты блестело от пота, стекавшего ему на накрахмаленный воротник рубашки. Он легонько дергался, точно через его тело проходил электрический ток, в то время как Даниэла продолжала своими ласками приводить его во все большее возбуждение. Телефон замолчал.
— Надеюсь, у тебя здесь есть запасная одежда, — смеясь заметила она и, выпустив его руку, убрала ногу с кресла.
— Тебе понравилось? — он не сводил с нее глаз, даже когда она, выйдя из-за стола, уселась в одно из бархатных кресел. — Я хочу знать, — промолвил он, не дождавшись ответа. — Мне важно знать, так это или нет.
С того момента, как Даниэла выпустила его руку, он даже не шелохнулся.
— Почему это так важно для тебя, Олег?
— Потому что... — начал он, но вдруг остановился.
— Потому что ты считаешь себя знатоком в любви?
— Потому что Ореанде... это ни за что не понравилось бы!
Он выпалил последние слова, явно стыдясь их. Даниэла с трудом удержала победную улыбку. Разумеется, после стольких лет добровольного затворничества, вызванного смертью Ореанды, он был никудышным любовником и не мог сам не знать этого. Однако, зная это, Даниэла сознательно постаралась ужалить его как можно больнее, чтобы тем самым заставить его сказать правду. Она не ошиблась в расчетах и почувствовала себя еще увереннее.
— Теперь ты хочешь узнать, похожа ли я на нее в этом отношении, — промолвила она.
—Да.
— Но ведь Ореанда никогда не заявлялась к тебе в кабинет и не делала того, что только что сделала я. Верно, Олег?
— Да. Такая мысль никогда не пришла бы ей в голову.
— А что нравилось ей?
Закрыв глаза, он принялся пальцами растирать лоб.
— Она читала де Сада. Ты же знаешь. Да, теперь она знала. Однако тогда, на даче, она только догадывалась и упомянула де Сада в расчете на удачу.
— И она осуществляла на практике то, о чем читала. — Даниэла внимательно следила за выражением лица Малюты. — Да, могу себе представить, какой стервой она была.
— Ты совсем не знаешь, какой она была, — сказал он. Однако голос его звучал не слишком уверенно.
— Напротив, — возразила Даниэла и замолчала, не желая продолжать фразу.
— Ну так как же? — настаивал он. — Ты так и не ответила на мой вопрос.
— А мне казалось, что ответила.
— Тогда я не понял.
— Другого ответа ты не получишь, Олег. — Она встала и улыбнулась. — Надеюсь, у тебя нет встреч ни с кем в ближайшие минут десять-пятнадцать. Ты весь мокрый.
Малюта оглядел себя и только теперь заметил, в каком состоянии находится его костюм.
— Посмотри, что ты сделала со мной.
— Я хочу получить фотографии — со мной и Михаилом.
— Нет, — отрезал он.
— Зачем они тебе? — презрительно осведомилась она — Чтобы поливать их по ночам своей спермой?
Внезапно он оскорбился.
— Ты пытаешься осрамить меня, чтобы я отдал их тебе? Не выйдет.
— В этом нет нужды, Олег, — промолвила она без тени улыбки. — Ты уже сам сделал достаточно, чтобы осрамить себя.
— Ты так легко лжешь, сука.
— Нет, Олег. Сукой была Ореанда, превратившая твою жизнь в кромешный ад.
— Я любил ее! — закричал он, и Даниэла подумала: Да, я была права. Рана еще кровоточит. Так сильно, точно была нанесена вчера. —Я любил ее всем сердцем.
— Ты не мог любить ее, — уверенно заявила она. — Иначе она бы не погибла.
Его лицо побелело как полотно.
— Что ты этим хочешь сказать? Он знал ответ на свой вопрос, но боялся признаться в этом даже самому себе.
— Ты утверждал, что не поджигал дом. Ты врал. Зачем? Неужели ты думаешь, что в состоянии скрыть это от нее? Неужели ты надеешься, что сумеешь избежать расплаты?
