Цзян - ван Ластбадер Эрик (лучшие книги TXT) 📗
Издав нечленораздельный вопль, похожий на звук, с которым рождается страшное стихийное бедствие, Ничирен пронесся мимо Цуня Три Клятвы и, прежде чем присутствующие смогли опомниться, схватил Чжилиня за горло.
— Сейчас ты присоединишься к моей матери. Только такая жертва сможет умилостивить ее искалеченный дух.
Цунь Три Клятвы услышал эти слова и вздрогнул. Но не столько сами слова его испугали, сколько то, как они были произнесены. Человеческое горло не способно производить такие звуки.
Непроизвольно рот Джейка открылся, и откуда-то из самого нутра вырвался клич: киа! -нечеловеческий вопль, исполненный силы и агрессивности, которому его обучил еще Фо Саан. Листья на деревьях вздрогнули от этого крика, а все собравшиеся на веранде просто приросли к месту. Он заставил Ничирена помедлить с выполнением своего намерения как раз на столько времени, сколько была нужно Джейку для того, чтобы преодолеть разделяющие их метры.
Ворвавшись на веранду, он увидел скрюченное тело старика, черты его лица, так похожие на его собственные, колеблющиеся в насыщенном ненавистью воздухе, как колеблется солнечный свет, пробиваясь через мчащиеся тучи. Он ощутил, какой колоссальный заряд внутренней энергии несет в себе Ничирен.
Локоть Джейка обрушился на плечо Ничирена. Проводя этот атеми, он ни о чем не думал, кроме того, чтобы заставить этого бугая выпустить из рук старика. Но когда это произошло, и Джейк сцепился с Ничиреном на отполированных до блеска досках пола веранды, он вдруг почувствовал, что образ Лан, который он носил в себе как постыдную тайну столько лет, теперь освободился из своего заключения.
Возможно, этому способствовало то, что Джейк заставил себя рассказать об этом эпизоде Блисс, но только, коснувшись тела Ничирена, он почувствовал, что наконец-то может полностью очиститься от яда, который отравлял его более трех лет. С тех пор, как он явился свидетелем смерти дочери на реке Сумчун.
Но как бы то ни было, мир сжался до размеров острия иглы. Исчезли мысли о Камисаке, о ее доброте и ее любви. Забыл он и об осколках фу,которыми они с Ничиреном обменялись. Одна только месть властвовала в этом мире, закрыв своими черными крыльями небо от горизонта до горизонта.
И посередине этого мира стояли двое: Джейк и Ничирен. Не было ни виллы, ни людей, собравшийся на веранде этой виллы. Не было бухты, мерцающей в лунном свете далеко внизу. Не было даже Блисс.
И сам Джейк был уже не Джейк, а страшный зверь, родившийся от брака между Горем и Виной, которые жили в душе несостоявшегося отца. Этот зверь сейчас разевал свою страшную пасть, размахивал лапами, вооруженными острыми когтями, готовый бездумно прыгнуть хоть в самый ад.
Марианна хоть была взрослым человеком, она знала, на что шла, когда выходила за него замуж. Но Лан была ребенком, и покинутый ребенок превращается в страшный крест, который родители несут всю свою оставшуюся жизнь. Объяснение долгих отлучек отца служебной необходимостью не удовлетворит ребенка. И когда дитя кончает свою жизнь так, как Лан, это тяжким бременем ложится на душу отца.
Сознание вины расплющит его сердце, ударяя по нему, как молот бьет по наковальне. Оно деформирует его душу.
С того страшного дня он начал медленно умирать, проклиная мир, который он создал для себя и для своих любимых.
Любовь, выродившаяся в ненависть. Джейк и Ничирен.
Сцепившись, они покатились по веранде. Врезались в ограждение. Левая нога Ничирена распрямилась в стремительном атеми.Джейк увернулся, и доска треснула от удара.
Теперь постараться успеть провести два стремительных удара, прежде чем Ничирен успеет развернуться. Нет, все таки успел! Джейк отлетел к ограждению. Треснутая доска разлетелась в щепки, и оба они вылетели в образовавшийся пролом, во тьму ночи.
Ничирен успел ухватиться руками за край веранды. Джейк, обхватив его бедра снизу, висел на нем. Он ничего не соображал. Одна только мысль сверлила его мозг: он наконец-то поймал Ничирена. И лицо Лан в сгустках запекшейся крови. Его собственное перекошенное лицо, отразившееся в ее глазах. Ба-ба.Папа.
Последнее слово, которое она успела прошептать. Он не смог повторить его, когда рассказывал Блисс о ее смерти. Он никогда не мог заставить себя произнести это слово.
Ба-ба.
Как вырвать из души невыразимо печальный образ умирающей дочери? Марианна может привидеться лишь во сне, а Лан никогда не покидает его — ни во сне, ни наяву. Он все сильнее стискивал бедра Ничирена, словно это был сам дьявол.
Сверху на них смотрели китайцы, пораженные яростью борющихся. Чжилинь и его братья могли бы вмешаться, но сейчас сам Чжилинь лежал неподвижно посреди веранды, а Цунь Три Клятвы и Т.И. Чун стояли рядом с ним на коленях, стараясь привести его в чувство.
Первой опомнилась Блисс. Растолкав глазеющих мужчин, она схватила Ничирена сверху за рубашку и попыталась втащить его на веранду. Но его вес, к которому присоединялся вес Джейка, оказался ей не под силу.
Она кричала на Джейка, требуя, чтобы он остановился. Видя, что Ничирен работает ногами, стараясь освободиться от Джейка, она кричала на него. Но никто ее не слушал. Похоже, они оба решили умереть, -подумала она.
Джейку удалось вскарабкаться повыше на Ничирена, и теперь их дыхания смешивались. Какие странные искры проскакивали между ними? Какие эмоции сталкивались? Каждый был в плену своего прошлого: грязной, крошечной, давно брошенной комнатушки, в которой они когда-то обитали и которую никак не могли забыть. Ничирен помнил шрамы унижения на бедрах матери, Джейк помнил лучи восходящего солнца, отражавшиеся в зрачках его умирающей дочери.
Затем бесконечное мгновение раскололось. Ничирен, которому приходилось держаться руками за край веранды, был в невыигрышном положении. Пользуясь этим, Джейк смог перелезть через него, ухватиться за доски и заползти на веранду. Затем он развернулся и ударил Ничирена ребром ладони.
Ничирен откинулся назад, и Джейк, задыхающийся и весь в поту, подумал, что бой закончен. Через мгновение он понял, что ошибся. Ничирен использовал удар, которым его наградил Джейк, для накопления потенциальной энергии, которую он затем превратил в кинетическую, когда, вернувшись в исходное положение, свернулся клубком и вкатился на веранду.
Едва коснувшись досок пола веранды, он атаковал Джейка, застав его врасплох. Два «коршуна» — два стремительных удара острым концом распрямленной ладони — клюнули его в печень, заставили его согнуться, почти теряя сознание.
Перепуганная Блисс ударила Ничирена ногой в подбородок, чтобы отвлечь его хоть на мгновение и дать Джейку возможность оправиться от ударов. Лязгнули зубы, голова откинулась назад, и Ничирен отпрянул, сплевывая кровью.
Не давая ему опомниться, Джейк провел атеми,целя в кадык на горле противника. Тело Ничирена изогнулось назад, но, падая, он успел сделать подсечку. Джейк опрокинулся на пол, а Ничирен добавил ему ребром ладони по спине. Корчась от боли, Джейк изо всей силы ударил Ничирена ногой в бедро, заставив его снова отлететь к ограждению веранды, а сам вскочил, мигая обоими глазами, чтобы стряхнуть с них слезы боли. Он выбросил руку вперед, чтобы нанести последний, смертельный удар, но раздался резкий хруст, и перед глазами Джейка оказалось только мерцающее в ночи Южно-Китайское море. Влажный ветер обдувал его лицо.
Ничирен перевалил через треснувшую ограду. Джейк ухватился за столб, чтобы не упасть самому, сжимая в руке шнурок, сорванный им в последний момент с шеи Ничирена. И услышал голос Блисс, звучащий откуда-то издалека:
— Его уже нет, Джейк. Ничирен мертв.
Ба-ба.
Что это было? Ночной ветер? Или он в самом деле слышал зов Лан?
Джейк почувствовал, что дрожит всем телом.
Блисс оттащила его от края бездны. Он сделал несколько неверных шагов и оказался в освещенном центре веранды. Там был только Ши Чжилинь, а рядом с ним — Цунь Три Клятвы и Т.И. Чун. Верзила Сун ушел в дом, уведя с собой главарей гонконгских триад.
