Черная Луна - Маркеев Олег Георгиевич (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
— А куда их? Может, в баньку? — Решетников ткнул пальцем в пол. В подвале по их просьбе оборудовали скромную сауну.
— Ты им еще девок вызови! — поморщился Салин. — Нет, гони в шею без лишних объяснений.
— Что-то серьезное, Виктор Николаевич? — насторожился Решетников.
— Твои на даче? — неожиданно поинтересовался Салин.
— Да, в полном составе.
— Я сейчас звонил, они там. И мои, слава богу, в Москву не приехали. Салин откинул голову, уставился в потолок.
— Да говори ты прямо, что там наболтал этот мальчишка?! — не выдержал Решетников.
Салин вскинул ладонь, дождался, пока напарник успокоится.
— Никакие это не учения. — Салин до предела понизил голос. — Под городом заложены три ядерных фугаса. Нашел их Белов. А Подседерцев вешает на него чеченский терроризм.
— Японский бог! — выдохнул Решетников и осел в кресло. — И они до сих пор не начали эвакуацию?!
— Это исключено. Конец выборам — конец демократии. Коллапс власти, полная анархия.
— Переворот? — прищурил зло вспыхнувшие глаза Решетников.
— Без сомнений.
— А на город им, выходит, наплевать?!
— Сначала переворот, потом эвакуация. — Салин нехорошо усмехнулся. — И никак иначе.
— Дожили. — Решетников покачал головой. — Зачем же ты Белова отпустил?
— Пусть Подседерцеву кровь дальше портит. С нас и мальчишки хватит.
— А как связан Белов с Настей?
— Во-первых, старая знакомая — дочь друга. Ей можно доверять. Во-вторых, журналистка со своей телестудией. Я не сразу догадался, почему Белов поехал именно к ней. Ему сейчас кровь из носу надо передать информацию о фугасах в СМИ. Вот пусть Настя ему и поможет. Когда состряпает материал, сведем ее с людьми Дениса Филипповича.
— А если Подседерцев прикончит Белова раньше?
— Тогда в эфир пойдет пленка с показаниями Рожухина, — отрезал Салин.
Салин замолчал, мягко барабаня пальцами по подлокотнику. Решетников сунул руку под пиджак, погладил левую половину груди, болезненно поморщился.
За стеной бубнили голоса совещавшихся ни о чем депутатов. Двое в маленькой комнатке молчали. Они знали, что бывают моменты, когда уже не нужны слова.
Глава тридцать девятая. ГНЕЗДО КУКУШКИ
Профессионал
Настя «качала маятник», как заправский автогонщик. Машина ныряла из ряда в ряд, постоянно набирая скорость. Как сорвалась на второй скорости во дворе военкомата, выстрелив из-под колес пылью и камешками, так и мчалась — Настя не давала стрелке спидометра упасть ниже восьмидесяти.
Она молчала, закусив губы, а по лицу текли слезы. Время от времени она размазывала их ладошкой, на секунду отрывая руку от руля.
Белов собрался с силами, несмотря на адскую боль в виске, почувствовал, что вполне сможет бежать дальше.
— Останови, я выскочу.
Настя отрицательно помотала головой.
— Останови!
— Нет! — Глаза Насти зло вспыхнули. — Нет, и все!
— Настенька, это же глупо. Все равно они у нас на хвосте.
Настя указала на бардачок,
— Откройте. Возьмите приемник.
Белов порылся в бардачке, достал миниатюрный приемник с пластиковым штырьком антенны. Нашел кнопку, включил. Салон сразу же наполнился характерным шорохом УКВ-эфира.
— Крутите настройку, — приказала Настя. — А я их спровоцирую.
Ударив по тормозам, она бросила машину в просвет в правом ряду, проскочила под носом у «форда», вильнула влево, оттерев «Газель» и по крутой дуге, едва не зацепив задний бампер «Жигуленка», ворвалась в переулок. Сбавив скорость до минимума, накатом въехала во двор, спрятавшись за угол дома.
— Ну? — Она вытерла последнюю слезинку и улыбнулась Белову.
— Здорово, — только и смог выдохнуть он. Сердце от такой езды готово было выпрыгнуть из груди.
— В эфире тишина?
Белов принялся крутить ручку настройки. Попал на две радиостанции, передающие новости на иностранной тарабарщине, в центре шкалы нервно пульсировала морзянка, но встревоженных голосов, орущих открытым текстом что-то типа: «Витя, держи клиента. Второй, отрезай, отрезай его от трассы», — он не услышал. Даже спокойного «следую за объектом» в эфире не обнаружил.
— Откуда у тебя эта штука, девочка? — Широкополосный УКВ-приемник входил в «джентльменский набор» охранных фирм и уважающих себя преступников.
— Давным-давно купила. Мы тогда хотели что-то типа своей службы криминальных новостей создать. А потом плюнули и забыли. А техника осталась.
Она медленно тронулась, но едва выехала из двора, вновь вжала до упора педаль газа.
— Куда? — поинтересовался Белов.
— Где нас искать не будут. — Настя сунула в рот сигарету, прикурить не успела, в потоке машин открылся просвет, и она, лихо газанув, моментально втиснула туда свой «фольксваген». — Крепко вляпались, Игорь Иванович?
— Хуже не бывает, — не стал кривить душой Белов. — Остановись, Настя. Не стоит тебе лезть в мои дела.
— Во-первых, поздно. — Настя окинула Белова беглым взглядом. — Во-вторых, далеко вы не уйдете. Поверьте женщине, два года прожившей с врачом-психиатром. Через час-другой перенапряжение непременно скажется, и вы просто свалитесь с ног и уснете. Американцы назвали это синдромом боевой усталости. Еще в Корее заметили, что солдаты порой уставали от войны настолько, что просто засыпали в окопе посреди боя. Наших красноармейцев за такое стреляли, а америкашки признавали их временно психически больными. Да вы закройте глаза, Игорь Иванович, легче станет.
Белов прислушался к себе. Действительно, приступ лихорадочной бодрости сменился жуткой усталостью, она действовала, как наркотик, медленно подтачивала волю, хотелось плюнуть на все подозрения и догадки и забыться коротким тревожным сном.
— Не надо мучить себя. — Теплая ладонь Насти легла ему на колено. Закройте глаза и отдохните.
— Куда мы едем? — прошептал Белов, борясь с накатывающим забытьем.
— На Речной. Проеду такими «тропами Хошимина», что ни один гаишник не засечет.
— Мне на Речной нельзя, — слабо встрепенулся Белов.-Там…
— Догадалась, ваш дом обложили наружкой. Но мы их перехитрим. Есть у меня там гнездышко.
* * *
С балкона на шестнадцатом этаже открывался вид на весь микрорайон, утопающий в буйной летней зелени. Слева искрилась под закатным солнцем лента Ленинградского шоссе, взлетая на мост через канал. На воду было больно смотреть, столько солнечных бликов рассыпалось по ее поверхности. Ветер на такой высоте оказался резче и холоднее, чем у земли. Сюда не долетали запахи расплавленного асфальта, угар выхлопных газов и стойкое амбре переполненных мусорных баков.
«Хорошо! Жить, оказывается, надо на высоте птичьего полета. Другой обзор, другой масштаб. И мысли совершенно другие», — подумал Белов.
Нехотя оторвал взгляд от бесконечной дуги горизонта. Сориентировавшись по приметам, нашел свой дом. Типовую пятиэтажку в унылом, как новобранцы, строю таких же серых и невзрачных.
«Наверняка выяснили, что семья на даче, тихо взломали замок и притихли на кухне. Считают капли из-под крана, дуреют от невозможности покурить и тихо матерят меня за то, что не иду в капкан. — Он злорадно усмехнулся. — Фиг вам! Я еще побегаю».
В Насте, по его убеждению, пропал агент экстракласса. То, с какой лихостью она доставила его сюда, как грамотно оставила машину на стоянке у магазинчика и провела его к дому обходными путями, заставило изумиться даже видавшего виды Белова. Такого самообладания, если не считать злых слез, он не встречал даже у самых тертых оперов.
— Игорь Иванович, чай готов, — позвала его Настя.
Белов с мальчишеским удовольствием пульнул окурком с высоты шестнадцатого этажа и вернулся в комнату.
Квартира на самом верхнем этаже напоминала гнездышко. Не уютно-интимное гнездышко разукрашенной птички, а пустое, давно заброшенное гнездо кукушки. Выцветшие обои, разномастная мебель годов пятидесятых. Запущенная донельзя кухня с набором прокопченных кастрюль на полках.
