Убийца во мне - Томпсон Джим (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– Все выглядит именно так. Не вижу другого объяснения.
– Не перестаю удивляться, – сказал он, смачивая слюной папиросную бумагу. – Не перестаю удивляться тому, как женщина с разбитым лицом и сломанной шеей могла шесть раз попасть в обидчика, пусть и такого крупного, как наш покойный Элмер Конвей.
Он медленно поднял глаза. Когда наши взгляды встретились, я пожал плечами.
– Вероятно, она сделала все выстрелы не одновременно. Она стреляла в него, пока он бил ее. Черт, вряд ли она стояла и ждала, когда он закончит, прежде чем начать стрелять.
– Такое маловероятно, верно? – согласился Ротман. – И все же из имеющейся информации – не забывайте, я дилетант – можно сделать вывод, что она поступила именно так. Она еще была жива, когда он умер. Одной – ладно, двух выпущенных ею пуль было достаточно, чтобы обезвредить его. Следовательно, она получила повреждения – сломанную шею и прочее – до того, как стреляла.
Я помотал головой – мне нужно было отвести от него взгляд.
– Вы сказали, что вам требуется подтверждение, – сказал я. – Вы... вы...
– Мне нужно подлинное свидетельство, Лу. И никакие суррогаты не принимаются. И я жду его с нетерпением.
– Не понимаю, с чего это вдруг вы пришли ко мне с вопросами, – сказал я. – Шериф и окружной прокурор всем довольны. Это главное, что меня волнует.
– Значит, вы так смотрите на ситуацию, да?
– Именно так.
– Ладно, расскажу, как вижу ее я. Я пришел к вам с вопросами, потому что имею отношение к этому делу. Не прямое, но и...
– Но и не косвенное.
– Точно. Мне известно, что вы имели зуб на Конвеев. Я сделал все возможное, чтобы настроить вас против старика. В нравственном отношении – а может, и в правовом – я разделяю ответственность за любое неблаговидное действие, предпринятое вами. Скажем так: я и профсоюз, который я возглавляю, можем оказаться в очень некрасивом положении.
– Это вы сказали, – проговорил я. – Это ваши слова.
– Вы нос-то не задирайте, Лу. Я убийство так не оставлю. Кстати, каков счет на сегодняшний день? Один или два?
– Она умерла. Она умерла вчера во второй половине дня.
– Со мной эти штучки не пройдут, Лу, если это было убийство. Ваших рук дело. Мне трудно прямо сейчас сказать, как я поступлю, но вас в покое я не оставлю. Не смогу. Иначе кончится тем, что вы втянете меня в нечто худшее.
– Черт, – проговорил я, – чем мы тут...
– Девушка мертва, да и Элмер мертв. Следовательно, невзирая на то, как забавно выглядит ситуация, – узнай об этом судейские, у них бы началась истерика, – они ничего доказать не смогут. Если бы им было известно, как известно мне, что у вас есть мотивы...
– Чтобы убить ее? А зачем мне это?
– Ну, – Ротман немного сбавил пыл, – чтобы избавиться от нее. Скажем, она была лишь инструментом, с помощью которого можно добраться до Конвея. Что-то вроде театральной разводки.
– Вы же понимаете, что в этом нет смысла, – сказал я. – Что касается так называемого «мотива», то я имел его шесть лет – все те годы, что я знал о случайной смерти Майка. Зачем мне ждать шесть лет, а потом вдруг взять и отомстить? Забить до смерти несчастную шлюху только ради того, чтобы добраться до сынка Конвея? Ну, ответьте мне, это логично? Просто ответьте, Джо.
Ротман задумчиво нахмурился и принялся барабанить пальцами по столу.
– Нет, – медленно проговорил он. – Не логично. В том-то и проблема. Человек, которому выгодно это убийство...
– Вы же знаете, что не выгодно, Джо.
– Это вы сказали.
– Это я сказал, – согласился я. – И все так говорят. И вы бы так говорили, если бы не знали о моем отношении к Конвеям. На минутку забудьте об этом – и что у вас останется? Просто двойное убийство – двое поссорились и прикончили друг друга – при невыясненных обстоятельствах.
Он ухмыльнулся.
– Я бы сказал, что вы еще мягко выразились, Лу.
– Не знаю, что случилось, – сказал я, – потому что меня там не было. Однако мне известно, что в убийстве, как и в любых других ситуациях, могут возникнуть самые разные неожиданности. Человек, которому вышибли мозги, прополз целую милю. Женщина звонит в полицию после того, как ее застрелили прямо в сердце. Мужчину повесили, отравили, разделали на куски и застрелили, а он выжил. Не спрашивайте, почему такое случается. Не знаю. Но знаю, что случается. Да и вы знаете.
Ротман пристально посмотрел на меня. Потом дернул головой, кивая.
– Возможно, Лу, – сказал он, – возможно, вы чисты. Все то время, что я сижу здесь и наблюдаю за вами, я анализирую то, что мне известно о вас, однако картинка убийцы – то, как я его представляю, -не складывается. Хреново все, но если бы картинка сложилась, было бы еще хреновее. Вы не вписываетесь в роль, вот как бы я сказал.
– И что мне на это ответить? – спросил я.
– Ничего, Лу. Мне следовало бы поблагодарить вас за то, что вы сняли тяжелейший груз с моей души. И все же, если вы не против, я еще чуть-чуть увеличу свой долг перед вами...
– Да?
– Какова истинная картина? Я хотел бы иметь эту информацию исключительно для себя. Я рассуждаю так: вы ненавидели Конвея, но не до такой степени, чтобы убить. Что вы пытались провернуть?
Я был готов к этому вопросу с того вечера, когда мы с ним встречались. У меня уже был заготовлен ответ.
– Деньги предназначались для того, чтобы выставить ее из города. Конвей заплатил ей за то, чтобы она оставила Элмера в покое. На самом же деле...
– ...Элмер собирался уехать с ней, верно? – Ротман встал и надел шляпу – У меня не хватает духу осуждать вас за столь ловкий ход. Жаль, что он привел к столь плачевному результату. Мне следовало бы самому сообразить это.
– О, – сказал я, – тут нет ничего особенного. Было бы желание.
– Ух! – воскликнул он. – Кстати, как себя чувствует Конвей?
– Ну, думаю, не очень хорошо, – ответил я.
– Наверное, съел что-нибудь, – сказал он. – Вы согласны? Будьте осмотрительны, Лу. Обдумайте все это. Для простаков сойдет.
Он ушел.
Я принес со двора газеты – вчерашнюю вечернюю и сегодняшнюю утреннюю, – налил себе еще кофе и снова сел за стол.
Как обычно, газеты сыграли мне на руку. Вместо того чтобы изобразить меня тупицей, совершившим ошибку или лезущим не в свои дела, что они могли бы сделать без особых усилий, они сотворили из меня этакую комбинацию Дж. Эдгара Гувера и Ломброзо, «проницательного сыщика, чье бескорыстное участие в деле свелось к нулю исключительно из-за непредсказуемости человеческого поведения».
Я захохотал, поперхнулся кофе и еле продышался. Несмотря на все, через что я прошел, я был абсолютно спокоен. У меня было отличное настроение. Джойс мертва. Даже Ротман перестал подозревать меня. А если уж ты не вызываешь подозрении у этого типа, можешь ни о чем не волноваться. Это была весьма серьезная проверка.
Я размышлял, стоит ли позвонить в газеты и поблагодарить их за «правильность». Я часто так делал, проливал на них немного солнечного света, знаете ли, и они заглатывали это. Я мог бы поведать – я опять захохотал, – я мог бы поведать им, что иногда правда бывает удивительнее вымысла. И вероятно, добавить что-нибудь насчет... гм... того, что шила в мешке не утаишь. Или... о том, что не все планы претворяются в жизнь.
Я перестал хохотать.
Я должен быть осмотрителен. Ротман предупредил меня об этом, да и Боба Мейплза раздражает моя беспечность. Но...
С чего это вдруг, если мне так хочется? Если это помогает снимать напряжение? Если это у меня в характере. Это отлично вписывается в образ недалекого добродушного парня, который не смог бы совершить ничего плохого, даже если бы захотел. Ротман сам сказал, что все выглядит довольно хреново, но было бы еще хреновее, если бы я оказался убийцей. А моя манера разговора служит существенным добавлением к образу – к образу того парня, который сбил их со следа. Если я внезапно отброшу эту беспечность, что подумают люди?
Короче, я должен продолжать, хочу я того или нет. Выбора у меня нет. Однако я не буду особо усердствовать. Нельзя перебарщивать.
