Вскрытие показало... - Корнуэлл Патрисия (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
Мы вошли в крохотную комнатку, где имелись холодильник, автомат по продаже кока-колы и кофе-машина.
– Просто удивительно, как Кэгни до сих пор не подцепил гепатит или СПИД, – заметила я.
– СПИД был бы в самый раз, – засмеялся Уэсли.
Доктор Кэгни, как большинство старых циников, слыл убежденным гомофобом. "Опять педераст, мать его", – ругался он, когда на экспертизу доставляли труп человека, при жизни придерживавшегося соответствующей ориентации.
Я спрятала салат в холодильник. Уэсли продолжал развивать мысль:
– Хорош был бы Кэгни, если б подцепил СПИД. Доказывал бы тогда, что он не верблюд.
При первой встрече Уэсли мне не понравился – уж очень его внешность и повадки соответствовали образу агента ФБР, а я на тот момент имела собственные предубеждения. Правильные, несколько резкие черты лица Уэсли, ранняя благородная седина, предполагавшая, что в молодости волосы у него были темные, поджарая фигура неизбежно вызывали ассоциации с определенным типажом из крупнобюджетных боевиков. Уэсли носил дорогие туфли, безупречные костюмы цвета хаки, синие шелковые галстуки с вычурным узором и непременно белые накрахмаленные рубашки. Я никогда не видела его не при полном параде.
Уэсли имел степень по психологии. Раньше он был ректором высшей школы в Далласе. В Бюро Уэсли начинал региональным агентом, затем внедрился в группировку взяточников, затем его перевели сюда. Теперь Уэсли работает с подозреваемыми. Кого попало в этот отдел не возьмут – человек должен иметь аналитический ум. Мне даже кажется, что одного аналитического ума недостаточно – необходимы паранормальные способности. В общем, сейчас у меня с Уэсли дружеские отношения.
Мы налили себе по стаканчику кофе и, пройдя по коридору и повернув налево, оказались в конференц-зале. Марино, к моему немалому удивлению, уже явился и теперь, сидя за длинным столом, разбирал документы, которые принес с собой в толстом портфеле.
Не успела я выдвинуть стул, как Марино пошел в наступление.
– Заскочил сегодня в отдел серологии. Думаю, вам интересно будет узнать, что у Мэтта Петерсена первая группа крови и нет антигенов в слюне и сперме.
Уэсли посмотрел Марино прямо в глаза:
– Это вы о муже последней жертвы?
– Конечно. У него нет антигенов в слюне и сперме. И у маньяка их тоже нет.
– Вообще-то антигенов нет у двадцати процентов населения, – холодно заметила я.
– Знаю, знаю. У двух из десяти, – отвечал Марино.
– А это приблизительно сорок четыре тысячи человек в таком городе, как Ричмонд. Если учесть, что половина из них женщины, остается двадцать две тысячи, – продолжала я.
Марино, одарив меня неприязненным взглядом, щелкнул зажигалкой.
– Знаете что, доктор Скарпетта? – произнес он медленно, растягивая слова и не вынимая сигарету изо рта. – Вы сейчас говорите как последний продажный адвокат.
Через полчаса мы с Уэсли и Марино (я – во главе стола, мужчины по бокам) рассматривали фотографии четырех убитых женщин.
Самая сложная (и занимающая уйму времени) работа – определение внешнего вида, социального положения и возраста убийцы. Затем ищут общие черты у всех его жертв и снова высказывают предположения относительно характеристик преступника.
Уэсли взялся описать убийцу. Это был его конек: никто лучше Уэсли не мог дать психологический портрет маньяка и охарактеризовать его эмоции во время совершения убийства. Во всех четырех случаях маньяк действовал в соответствии с предварительно составленным планом. Он избивал, насиловал и душил холодно, спокойно, методично.
– Думаю, убийца – белый, но голову на отсечение не дам. Сесиль Тайлер была темнокожая, а маньяки, как правило, предпочитают насиловать женщин своей расы, если только у них нет навязчивой идеи "отомстить" представителям другой расы. – Уэсли взял фотографию Сесиль Тайлер, очень хорошенькой секретарши, работавшей в инвестиционной компании на севере Ричмонда. Как и Лори Петерсен, она была связана и задушена.
– В последнее время мы часто сталкиваемся с такой формой извращения, – продолжал Уэсли. – Однако тут есть одна загвоздка: черные мужчины насилуют белых женщин, но белые мужчины не насилуют черных женщин. Проститутки не в счет. – Он со вздохом окинул взглядом фотографии жертв. – Эти женщины не были проститутками. В противном случае, – пробормотал фэбээровец, – наша работа была бы полегче.
– Чего не скажешь об их работе, – хмыкнул Марино.
Уэсли не улыбнулся.
– Тогда мы по крайней мере могли бы провести определенную параллель. А так я просто ничего не понимаю. По какому принципу он выбирает жертвы?
– А что по этому поводу сказал Фортосис? – спросил Марино, имея в виду психиатра, доктора судебной медицины.
– Да ничего определенного, – отозвался Уэсли. – Не далее как сегодня утром я с ним разговаривал. Он отвечал очень уклончиво. Видимо, убийство доктора Лори Петерсен заставило его пересмотреть кое-какие версии. Но он по-прежнему уверен, что маньяк – белый.
Перед моим мысленным взором появилось белое расплывчатое лицо из ночного кошмара.
– Ему от двадцати пяти до тридцати пяти лет, – продолжал Уэсли, неотрывно глядя в хрустальный шар, украшавший стол. – Так как убийства происходили в разных районах города, маньяк наверняка передвигается на автомобиле – именно на автомобиле, а не на мотоцикле, грузовике или в фургоне. Думаю, он оставляет машину где-нибудь в темном переулке и дальше идет пешком. Машина у него старой модели, возможно, отечественного производства, темная, бежевая или серая – в общем, неприметная. Очень может быть, что его автомобиль похож на те, на которых ездят полицейские, когда не хотят привлекать к себе внимание.
Уэсли и не думал шутить. Бывают такие отморозки: они интересуются работой полиции и словно бросают полицейским вызов. Обычное поведение обиженного психопата, которого не взяли на службу в полицейский участок. Классика жанра. Такой тип прикончит человека, спрячет тело где-нибудь в лесу, а потом будет проявлять подозрительное рвение, оказывая содействие полиции. Он даже может стать своим в полицейском участке и попивать пиво с копами, свободными от дежурства.
Примерно один процент населения – психопаты. Но наличие соответствующего гена говорит лишь о том, что такой человек способен стать хорошим руководителем. Данное генетическое отклонение при хорошем раскладе делает из человека тайного агента, героя войны, генерала, миллиардера или Джеймса Бонда, а при плохом – Нерона, Гитлера или Джека Потрошителя. Это уже асоциальные элементы, хотя с медицинской точки зрения такие граждане вполне вменяемы. Они совершают зверские убийства, но не чувствуют при этом раскаяния.
– Преступник – этакий одинокий волк, – строил Уэсли свою теорию. – Ему трудно близко сходиться с людьми, хотя окружающим он кажется приятным, а то и обаятельным парнем. Ни друзей, ни постоянной женщины у него нет. Он может подцепить девушку в баре, провести с ней ночь – но для него это все не то. Обычный секс кажется ему примитивным, не приносит удовлетворения.
– Как я его понимаю! – не преминул спошлить Марино.
Уэсли развивал мысль.
– Гораздо больше его возбуждает жесткое порно, детективы, журнальчики соответствующие. Возможно, сначала он только предавался извращенным сексуальным фантазиям и лишь потом стал воплощать их в жизнь. Не исключено, что он любит подглядывать, смотреть на чужие окна, наблюдать за одинокими женщинами. Дальше – больше. Он начинает насиловать. Постепенно к изнасилованию как таковому добавляется избиение жертвы. Наконец он доходит до точки – изнасилование завершается убийством женщины. Убийства, в свою очередь, становятся раз от раза все более жестокими. И вот уже цель нападения на женщину – не изнасилование, а убийство. Изнасилование идет в комплекте. Скоро маньяку уже и убийства недостаточно. Он начинает методично издеваться над жертвами.
Уэсли потянулся за фотографиями Лори Петерсен (из-под рукава пиджака агента показался безупречный накрахмаленный манжет). Он долго, с непроницаемым лицом рассматривал снимки, затем положил на место.
