Исчезла, но не забыта - Марголин Филипп (читаемые книги читать .txt) 📗
Одеваясь, Ненси все время пыталась отыскать в своем сознании хоть одно обстоятельство, хоть один факт, который говорил бы о том, что Лейк бесспорно причастен к случившемуся, и который можно было бы представить на суд другим детективам.
Френк Гримсбо провел рукавом своего легкого шелкового пиджака в полоску по вспотевшему лбу. На нем были белая рубашка, яркий галстук со слегка распущенным узлом и коричневые брюки из синтетической ткани. Казалось, что жара готова была вот-вот убить незадачливого детектива, и все, о чем он мог думать сейчас, это банка холодного пива.
Герберт Соломон открыл дверь только на третий звонок. Гримсбо, как обычно, предъявил свое удостоверение и показал полицейский значок.
— Хотите поговорить о Лейке, да? — спросил Соломон, мужчина среднего роста с ухоженной бородкой, одетый в красно-зеленые бермуды и желтую футболку.
— Совершенно верно, мистер Соломон. Мой партнер и я опрашиваем соседей.
— Но я уже говорил с полицейским в вечер убийства.
— Знаю, сэр. Но сам я принадлежу к особому отделу, который создан для расследования этих убийств. Хотелось бы уточнить некоторые детали.
— А разве в прошлых случаях гаже были убийства? Мне казалось, что речь там шла об исчезновениях.
— Все правильно, но мы подозреваем худшее.
— Заходите в дом, а то эта жара нас всех погубит. Пива хотите? Или на службе ни капли?
— В такой день можно и отступить от правил, — осклабится Гримсбо.
— Тогда подождите здесь. — Соломон указал, в какую комнату можно войти.
По дороге Гримсбо вытащил рубашку из брюк, почувствовав при этом хоть слабое облегчение. Слава Богу, все дома в этом районе были оснащены кондиционерами.
— Надеюсь, что я его успел достаточно охладить, — заметил Соломон, передавая банку. Гримсбо не стал нить сразу же, а сначала приложил холодный металл ко лбу и с наслаждением закрыл глаза. Прошло несколько минут, и лишь тогда он решил сделать первый долгожданный глоток.
— Господи! — взмолился взмокший детектив. — Ну почему ты не сделаешь кондиционер и снаружи!..
Соломону шутка явно понравилась.
— Вы бухгалтер?
— Бухгалтер-ревизор, — не без удовольствия подчеркнул Соломон. — Как догадались?
— Вычислил. — Гримсбо указал на полки, где в основном стояли пособия по учету и налогам. Письменный стол располагался рядом с единственным в комнате окном. Компьютер и принтер находились здесь же. Телефон был рядом. Окно выходило на озеро Спорроу-Лейн, которое начиналось сразу за ухоженной аккуратной лужайкой.
— Что ж, — продолжил Гримсбо, сделав еще один глоток, — позвольте задать вам несколько вопросов и затем преспокойно смыться с ваших глаз. Вы были дома в ночь, когда убили миссис Лейк и ее дочь?
Соломон тут же прекратил улыбаться и кивнул головой:
— Несчастный ублюдок!
— Хорошо знаете мистера Лейка?
— Его все здесь знают. У нас же здесь что-то вроде кооператива, куда входят все владельцы домов в Мидоус. Питер и я не раз участвовали в заседаниях. В теннис иногда играли. Моя жена Марг была дружна с Санди.
— А ваша жена сейчас дома?
— Нет. В клубе — играет в гольф. Но меня в такую жару никуда не заманишь.
Гримсбо поставил пиво на столик и достал блокнот и ручку из бокового кармана пиджака.
— В котором часу вы возвратились домой в ночь убийства?
— Около шести вечера.
— Ничего необычного не заметили?
— Ничего. Я все время оставался в столовой, пока мы не закончили ужин. А окна столовой выходят во двор. Затем я перешел в гостиную, но был там всего несколько минут. Гостиная тоже находится в задней части дома. Затем пришел сюда, чтобы поработать на компьютере, и опустил занавески.
— О'кей, — пробубнил Гримсбо, уже готовый прервать это краткое интервью с тем, чтобы вновь окунуться в невыносимую жару.
— Но об одной вещи я забыл упомянуть, когда меня расспрашивал офицер в прошлый раз. Мы все были очень возбуждены, а Марг так просто билась в истерике. Короче, я видел, как Питер вернулся домой.
— Неужели? И когда же это произошло?
— Относительно этого я могу быть вполне уверенным. В тот вечер играли «Янки», и мне важно было узнать счет из спортивных новостей. Новости передают достаточно регулярно — два раза каждый час, поэтому можно точно сказать, что я увидел «феррари» Пита где-то около семи двадцати двух.
— Он ехал домой?
— Да.
— И время вы указали точно?
— Мог ошибиться только на минуту или две.
— Никакого грузовика с цветами не заметили?
Соломон подумал минуту.
— Нет. Стоял только грузовик из компании по ремонту телевизоров.
Гримсбо тяжело встал с места и сказал на прощание:
— Спасибо за пиво.
Вейн Тернер стоял, прислонившись к автомобилю, в коричневом костюме и казался как-то по-особому крутым.
— Ну что? Повезло? — спросил он уже в машине.
— Еще как. О, Соломон, Соломон! Он видел, как Лейк проехал мимо его дома около семи двадцати. Все остальное полностью соответствует данным отчета полицейского, который первым опросил свидетеля.
— У меня тоже ничего существенного. Но это и неудивительно. Люди в таких кварталах, как правило, не любопытны, живут только своим домом, а в такую жару вообще стараются не выходить из помещения, где работает кондиционер и есть холодное пиво в холодильнике.
— Что же мы теперь будем делать?
— Посмотрим на все с самого начала.
— Какой-нибудь цветочный грузовик он заметил? — спросил Гримсбо, запуская двигатель.
— Нет, только с маркировкой кабельного телевидения или что-то в этом роде.
— О нем мне тоже говорили. А что насчет Уотерса?
— Да ничего. Ты же сам его видел, Френк. Наш клиент должен быть чертовски умен, правильно? А Уотерс — типичный неудачник. Прыщавый мальчик, у которого только начинает пробиваться пушок на подбородке, и больше ничего. Из школы его выгнали, из десятого класса. Тогда ему было восемнадцать. Затем работал в газовой компании, был посыльным в «Сейфвей». Потом потерял работу, когда его арестовали за то, что он играл своим членом напротив окна шестнадцатилетней девочки. Отец этой девочки чуть не вышиб ему мозги.
— Да, очень трогательная история, — заключил Гримсбо.
— У парня нет никакой личной жизни. Он живет вдвоем с матерью. Несколько дней я следил за ним. Это настоящий робот. Каждый день он повторяет один и тот же маршрут. После работы заходит в бар, который находится как раз на полпути от дома. Там он разговаривает только с барменом. Сидит сорок пять минут и идет домой, чтобы смотреть весь вечер с матерью телевизор. Я разговаривал и с его боссом, и с его соседями. Если у Уотерса и есть друзья, то он их здорово ото всех прячет. На работе в качестве посыльного цветочной компании он продержался больше, чем где бы то ни было еще.
— Ты что, исключаешь его из списка подозреваемых?
— Да он просто грязный закомплексованный мальчишка, но на роль нашего убийцы совсем не подходит. Здесь тупик.
— Что ж, значит, у нас вообще ничего нет, дружище.
Глен Майклс вошел в комнату как раз тогда, когда Вейн и Френк заканчивали свои отчеты об опросах в Мидоус.
— Что-нибудь нашел? — поинтересовался Гримсбо.
— Ничего. Словно вообще никого не было. Я как раз закончил работать в лаборатории. Все отпечатки пальцев принадлежат только жертвам и либо Лейку, либо кому-то из соседей. Ничего не дал и тест на ДНК. Никаких посторонних волос, никакой ткани или спермы. Все чисто, джентльмены.
— Да, он действительно знает, как работает полиция.
— Я сам начинаю верить в это. Никогда не видел так чисто сработанного убийства.
— Как бы там ни было, — проговорил Майклс, — а я сматываюсь отсюда. Эта жара доконает меня.
Тернер посмотрел на Гримсбо.
— Этот придурок по-настоящему начинает меня раздражать. За что ни возьмемся — все чисто. Ни волоска, ни одного отпечатка, ни одна живая душа его не видела. Мы опросили кучу свидетелей, и все показания чисты тоже — ни за что нельзя зацепиться. Посторонних никто не замечал, незнакомых автомобилей не видел. Да как же он тогда в дом-то проник?
