Убийственная красавица - Филдинг Джой (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
План был таков: вернуться сюда прошлой ночью, поразвлечься, прикончить ее и бросить в болото в нескольких милях отсюда. Но вы же знаете, что случается с самыми тщательно продуманными планами. Какой-то идиот по имени Рэй Саттер накачался пивом и влетел на своей машине в канаву у обочины, как раз рядом с тем местом, где была похоронена Кэнди. Пришлось вытаскивать его на буксире, там собралась толпа — в таких городах, как Торранс, это считается своего рода развлечением. Хорошо, что меня никто не заметил, хотя меня и так никогда не замечают. Хорошо, что Кэнди была погребена по всем правилам («Если ты что-то делаешь, делай это хорошо», — говорила моя тетушка), хотя все равно все пялились на утонувший в грязи старый красный «шевроле». Пришлось вернуться туда после того, как тягач сделал свое дело и все разошлись. До сих пор слышу вопли жены Рэя Саттера. «Я тебе говорила! Я тебе говорила!..» И в этом я могу с ней полностью согласиться. Лично я думаю, что пьяные водители представляют большую угрозу и их нужно расстреливать на месте.
Но они хотя бы не потревожили могилу Кэнди, так что она все еще покоится в мире. Точнее, то, что от нее осталось, потому что до нее уже наверняка добрались черви и прочие твари.
В любом случае домой мне удалось попасть только к четырем утра. Лиана спала — на тот момент она была уже в полубредовом состоянии, и это отчасти испортило мне удовольствие. Хотя, как мне кажется, она сначала даже обрадовалась, увидев меня: глаза у нее округлились, а на губах промелькнуло некое подобие улыбки — все-таки перед ней предстал не страшный слюнявый монстр в грязной окровавленной одежде. (Неужто родители Лианы Мартин ни разу не читали ей сказку про волка в овечьей шкуре?) Нет, вид у меня был довольно опрятный и представительный. Мягкий голос ласково сказал ей, что, если она попытается успокоиться и согласится со мной сотрудничать, то мы вместе попытаемся найти выход из ее затруднительного положения.
Она ничего не ела и не пила последние тридцать шесть часов. Вот, кстати: не забыть на будущее оставлять здесь бутылки с водой (на случай моих непредвиденных задержек). Она ослабла, впала в отчаяние и, кажется, была готова на все, лишь бы спасти свою жизнь. Люди способны обманывать себя до бесконечности: она еще думала, что у нее есть шанс! Мы верим в то, во что хотим верить, независимо от того, что все свидетельствует об обратном, поэтому Лиане Мартин отчаянно хотелось верить в то, что ее оставят в живых.
Она выпила воды, подкрепилась остатками сэндвича из холодильника — на самом деле с жадностью проглотила, — а потом мы сели и стали беседовать. Обо всем на свете. Она рассказала мне про своих родителей, про то, что ее отец какая-то крупная шишка в Американском национальном банке, а мать была избрана королевой красоты, но скоро отказалась от короны, поскольку вышла замуж. У нее двое младших братьев и младшая сестра, Мередит. Ей всего шесть лет, но она уже страшная зануда, потому что все твердят ей, какая она красивая, а мать постоянно таскает ее по всему штату на конкурсы красоты. Родители, кстати, уехали на очередное шоу в Тампе [24] и, наверное, даже не знают, что она пропала.
А потом она расплакалась. Женщины вечно плачут.
У нее так отекли глаза, что их стало почти не видно. И сильно покраснели, потому что она слишком долго их терла. Напрасно: глаза, пожалуй, — самое лучшее, что было в Лиане. Потекшая по щекам тушь тоже красоты ей не прибавила. Вид у нее был сильно помятый, хотя до нее еще пальцем не дотронулись. «Почему ты не пользуешься водостойкой тушью?» В ответ она только глянула на меня как на обитателя сумасшедшего дома.
«Какой сегодня день? — спросила она. — Сколько я здесь пробыла?» — «Среда, раннее утро, ты здесь с понедельника. Все, что мне нужно, — это немного побыть с тобой наедине, а потом я тебя отпущу, если мы с пользой проведем время. Расскажи мне о себе что-нибудь такое, чего ты не рассказывала еще никому», — попросил ее я.
Сначала она артачилась, но потом разоткровенничалась. Сказала, что у нее точно такие же комплексы, как и у всех, что она не считает себя такой же красивой, как мать и младшая сестра, что у нее слишком большой нос и довольно толстые ляжки, и она боится не соответствовать определенным стандартам. Рассказала про своего бойфренда, Питера, про то, что все считают их красивой парой, а на самом деле она даже не уверена, что он ей нравится, потому что он грубо с ней обращается. Потом она снова расплакалась.
На мой вопрос, занимались ли они с Питером сексом, она ответила, что это меня не касается. Но тут же передумала, очевидно, заметив мое недовольство, и сказала, что да, конечно занимались. А оральным сексом? «Да, но все делала я, а Питер ни разу». — «Плохо. Настоящие мужчины так не поступают».
На вопрос, был ли Питер у нее первым, она замотала головой. После этого мне захотелось узнать, при каких обстоятельствах она потеряла девственность, с кем, как это произошло, было ли ей больно, жалеет ли она об этом.
Вот тут-то она и стала нервничать. Это было видно по ее взгляду, метавшемуся из стороны в сторону, будто теперь, слегка подкрепившись, она набралась сил и обдумывала возможность побега, хотя куда она могла убежать — одному Богу известно. Тем не менее она мне ответила. Наверное, испугалась того, что произойдет, если она умолкнет, вот и решила мне подыграть. С девственностью она рассталась в тринадцать лет, и это было больно, но недолго, всего несколько секунд, и она об этом ничуть не жалеет. Это был сын их соседей, Эрик Вир. Ему было шестнадцать, и сразу же после школы он ушел в армию. Его тут же отправили в Афганистан, где он был убит снайперской пулей за неделю до возращения домой. Нет, она о нем не вспоминает, хотя ей очень жаль, что он погиб. Всего у нее было четверо мужчин. После этого она тоже попыталась задать мне несколько вопросов, ответа на которые, разумеется, не дождалась. Я не из тех, кого можно о чем-то спрашивать.
И тогда она распсиховалась и стала меня оскорблять. Не помню, что именно она кричала — я стараюсь не обращать внимания и на более возмутительные слова, — но оставлять ее в живых более не имело смысла. Увидев пистолет, она окончательно обезумела. Господи, она без умолку что-то лепетала, но слов разобрать было невозможно. Потом вдруг превратилась в ту, другую девушку, в Кэнди, и сказала, что готова сделать все, что я пожелаю. Эти непристойности лучше опустить. И тут же получила удар в лицо рукояткой пистолета и плашмя рухнула на пол со вздувшейся левой щекой. Просто поразительно, как быстро у нее вздулась щека. Правда, теперь уже ничего не заметно — пуля снесла ей полголовы — но, поверьте, это было впечатляюще.
Может, это прозвучит странно, особенно в свете вышеизложенных событий, но мне показалось, что Лиана стала проникаться ко мне симпатией. Хотя помните мои слова про то, что человек способен обманывать себя до бесконечности? Поэтому, возможно, она просто мне подыгрывала, хотела меня успокоить, заставить увидеть в ней человека, а не какой-то неодушевленный предмет, чтобы над ней сжалились и отпустили. Кто-то где-то когда-то написал, что именно так и надо себя вести, если вас держат в заложниках. Возможно, Лиана тоже читала ту статью, потому что, разглядев в человеке человека, его значительно труднее убивать. Удивительно, правда, что слишком мало людей заслуживают этого звания.
Да, много воды утекло. Кажется, так говорят? Интересно, а это метафора? Если и так, то, во всяком случае, не бессмысленная. Что сделано, то сделано. Лиана ушла. Хотя — нет, не ушла, в том-то и проблема, которую необходимо решить в кратчайшие сроки. Надо вернуться, пока еще никто не проснулся. Я редко поднимаюсь в столь ранний час, а людям свойственно запоминать чью-то непоследовательность. Я не могу отступать от своих планов ни на йоту.
Лиану необходимо зарыть, оставлять ее здесь слишком рискованно. Сейчас, конечно, относительно прохладно, но все равно очень скоро она начнет разлагаться. Ее изувеченной плотью уже лакомятся невидимые глазу личинки, и мне даже подумать страшно, во что она превратится к концу дня. Так что сейчас я ее во что-нибудь заверну, отнесу в кузов автомобиля и отыщу какое-нибудь место, где ее можно будет бросить. Шевелись, сука!
