Как стать плохим (ЛП) - Боукер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗

— Что? — хором спросили мои родители, точно персонажи в плохой пьесе.

— Мы решили пожениться, — спокойно пояснила Каро.

— Пожениться? — Мама бессильно опустилась на стул. — Дом сгорел, а вы решили пожениться? — переспросил отец. — По-моему, не самое подходящее время.

Я удивился еще больше родителей. Мама с папой смотрели на меня, ожидая объяснений. А что я мог сказать? Я влюблен в ненормальную.

Наутро мы с Каро позавтракали в кафе у Джеффа, разглядывая дымящиеся останки того, что было моим домом. По всей улице валялись черные обрывки драгоценных книг.

Каро старалась меня подбодрить. Она как раз жевала мелба-тост[1].

— Знаешь, что этот бутерброд придумала Нелли Мелба, когда случайно попала трусами в тостер?

— Знаю, — мрачно кивнул я. — Слышал.

Джефф так за меня переживал, что накормил нас завтраком бесплатно.

— Помню, отец про бомбежки рассказывал, — говорил он. — Люди в одночасье все теряли. Ужас.

За картошкой с грибами и беконом Каро снова заговорила о свадьбе:

— За последние двадцать четыре часа столько всего случилось. Кошмарные сутки. Отец не умер, ты всего лишился. И я подумала: Как от этого уйти? Как превратить кошмар в нормальную жизнь? Выход есть. Нам надо пожениться.

— Значит, ты меня любишь?

— Не буду врать. — Каро дернула плечами. — Я не уверена, что вообще кого-то люблю. Впрочем, из всех, кого я знаю, ты мне наименее противен.

— Ах вот как. Ну спасибо.

— Надо попробовать. Может, повезет.

— До сих пор нам не очень-то везло.

— Ты не хочешь на мне жениться?

— Хочу, — возразил я, — хочу. Просто, знаешь ли, перед помолвкой принято ставить жениха в известность.

В четверг Каро отказалась вставать. У нее в голове не укладывалось, что через двадцать четыре часа родной отец вычеркнет ее из завещания. В моем сердце радость тесно переплелась с ощущением, что мир — комок зловонных испражнений.

Девушка, которой я восхищался со школы, решила стать моей женой. С другой стороны (и эта сторона здорово меня смущала), я потерял жилище и заработок. До тех пор, пока страховая компания не осчастливит меня выплатой, я был лишен средств к существованию.

Я сидел в гостиной и слушал, как над домом гудят самолеты, когда зазвонил домофон.

— Здравствуйте, можно мисс Бигун? — услышал я мужской голос.

— Тут таких нет, — ответил я.

— Она здесь больше не живет? — Посетитель явно расстроился.

— Нет.

У телефона громоздилась кипа счетов и повесток, адресованных либо некой Иви Бигун, либо особе по имени Чайл Конкарн. Все ясно. Каро урок не пошел на пользу, она продолжала оформлять кредитки на чужое имя — просто потому, что ей это удавалось.

Я подошел к окну и посмотрел на визитера — для судебного пристава он был староват. Несколько минут он топтался у дома, напряженно вглядываясь в окна, потом сел в машину и уехал.

У меня зазвонил мобильник. Я взял трубку.

— Мистер Мэдден? — Голос звучал сухо и официально. Звонивший представился детективом Флеттом. У него ко мне несколько стандартных вопросов по поводу пожара. Смогу ли я сегодня подъехать в участок?

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз, — холодно ответил Флетт.

— Для кого лучше?

— Для всех.

Я приехал в Ричмонд и зашел в полицейский участок. Когда я сказал дежурному, что ищу Флетта, меня попытались удержать.

— Он очень занят. Подождите, вас вызовут.

— Вы не понимаете, — настаивал я. — Мистер Флетт сам мне звонил. Он меня ждет.

У кабинета образовалась очередь: несколько наркоманов и псих, у которого украли велосипед. Я не сразу понял, что он сумасшедший.

— Я ехал через ботанический сад, — рассказывал он мне, — ко мне подбежал парень, столкнул меня с велика и уволок его.

— Запомнили вора?

— Да, это был кентавр.

— Наполовину человек, наполовину лошадь?

— Именно.

— Кентавр уехал на вашем велосипеде?

— Не смешите меня! — В голосе психа прорезались нотки раздражения. — Как он мог на нем уехать? Он его толкал. Вы видели, чтобы кентавры на велосипедах катались?

Наконец белобрысый полицейский вызвал меня в отдельную комнатку. Это и был детектив Флетт. Я ему улыбнулся, но ответной улыбки не получил. Он даже руки мне не подал.

Флетту было лет тридцать, однако глаза оказались старческие и мертвые. Белая рубашка пропиталась потом, галстук свободно висел на шее, а ширинка была расстегнута. Про ширинку я говорить не стал, чтобы ненароком его не обидеть. Как правило, люди не любят, когда кто-то обращает внимание на их маленькие недостатки.

— Вам, наверное, будет интересно узнать последние данные о пожаре, — начал он так, словно обращался к закоренелому преступнику.

— Я слушаю.

— Больше всего похоже на поджог.

— С чего вы взяли?

— На пепелище мы нашли остатки «Домашнего полена».

— Это еще что такое?

— Растопка для ленивых. Людям, у которых в доме камин, иногда трудно его растопить, понимаете? А с «Домашним поленом» все просто. Его выпускают «Брайант энд Мэй», они еще спички делают. В сущности, «Полено» представляет собой бревно, покрытое легковоспламеняющейся смесью. Продается в специальной бумаге. Поджигаете бумагу с одного конца — и дело сделано. Похоже, наш преступник поджег такое бревно и кинул его вам в окно. Пожар гарантирован. О книжном магазине и говорить нечего.

— Черт, — не удержался я.

— Прошу прощения? — Похоже, моя несдержанность задела детектива.

Я постарался взять себя в руки и рассказал ему про письма с угрозами.

— У вас они сохранились? — спросил Флетт?

— Да.

— Можете мне переслать? Возможно, нам удастся узнать, откуда их отправляли.

— Значит, кто-то и впрямь меня ненавидит… — Я не задавал вопрос, все и так было предельно ясно.

— Похоже на то. — Кажется, Флетт не особенно удивился. — Как вы думаете, кто бы это мог быть?

— Да кто угодно, — пожал я плечами.

Я всегда нервничаю при общении с полицией. Когда я нервничаю, то начинаю трепаться без умолку и выбалтываю что-нибудь лишнее. В девять лет у меня украли велосипед, и мне пришлось отвечать на вопросы полицейского. Я так распереживался, что признался в краже шоколадки из магазина через дорогу. Полицейский сказал, что шоколадка никакой роли не играет. Не играет, согласился я. Но вот фейерверк, который я устроил под окном у соседа, играет. Да еще какую. И я расплакался.

С детективом Флеттом все было так же, только я не плакал. Я рассказал, как Плохой Иисус заявился ко мне в магазин и надругался над книгой. Потом до меня дошло, что Иисус и прибить может, если я на него накатаю жалобу, так что я немного подтасовал факты насчет выступления Гавкера. Флетт отлично знал обоих мерзавцев.

— Вряд ли Баркеру хватило бы ума купить «Полено», — рассуждал он. — А для Виктора Каллагана сработано слишком топорно.

— Так кто это сделал? — не удержался я. — Мысли есть?

— Ну вы и наглец, мистер Мэдден.

— А что я такого сказал?

Флетт окинул меня холодным взглядом и поднялся.

— Будьте добры, подождите минутку, мистер Мэдден.

Детектив вышел, а я принялся разглядывать плакаты на стенах. Надпись на одном из них гласила: «ВЫ ЕГО ВИДЕЛИ?» На плакате был изображен явный маньяк-убийца с взъерошенными лохмами и безумным взглядом вытаращенных глаз. «Белый мужчина, 25–30 лет, рост около 180 сантиметров, среднего телосложения. Разыскивается в связи с серьезным происшествием на станции „Хаммерсмит“ 9 октября в 9 часов вечера. Вы стали очевидцем?» Вы не видели придурка с рюкзаком?

Хотя псих на плакате больше походил на шизанутого Фреда Флинтстона, меня посетило жгучее желание немедленно сбежать из участка.

Вернулся Флетт. С ним вошел еще один мужчина — постарше и более худой. Представился старшим детективом Бромли. Хоть Бромли и занимал более высокое положение, чем Флетт, держался он намного приветливее. Предложил мне выпить чаю, шоколаду или кофе. Я выбрал шоколад. Пока Флетт ходил за напитком, я повторил Бромли свою теорию.