Волаглион. Мой господин. Том 1 (СИ) - Баунт Софи (читаем книги бесплатно .txt, .fb2) 📗
Мужчину она пытает раскаленной кочергой, на конце которой выгравирована буква «В». Массивная грудь бедняги украшена одним слабым ожогом, из чего делаю вывод: пытать людей — работа не женская, даже для такой, как Сара. Не удивительно, что наемник упрямо отказывается выдавать имя. Так как он лишился языка, Сара требует черкнуть заказчика на бумаге. Она великодушно предоставила выбор: смерть или имя. Наидобрейшая госпожа, не правда ли?
На вопросы ведьмы наемник отводит взгляд. Выражение лица — тяжелое и беспристрастное, как у профессиональных киллеров. Ни страха, ни ненависти, ни презрения. Сплошное хладнокровие.
У меня ком в животе клубится от ужаса.
Я и лайт-версию пыток не вынесу. Не быть мне спецагентом. Ох, не быть... Выдам всех подчистую и пытать не придется — просто покажите садомазо набор ведьмы, — а вот лысый пленник в татуировках упорно игнорирует угрозы.
Гипноз на него так и не действует. Сара под впечатлением. Боится? Кто знает... По ее лицу невозможно понять. Мраморная статуя с вечной ухмылкой. Ведьма умеет скрывать чувства и мысли лучше трупа, законсервированного в формалине.
Вытянув руку в сторону полки, она махает головой — в ее ладонь прилетает тесак. Едва успеваю пригнуться. Тесак делает пирует над моей макушкой!
— Что ты здесь забыл, Рекс? — не оборачиваясь, спрашивает Сара.
— Ты владеешь телекинезом?
— Выйди.
— А почему так редко используешь?
— Рекс, — рычит она сквозь зубы.
Я пожимаю плечами. Стоило бы задуматься, откуда у человека такие способности. Почему их нет у других? Только вот я никогда не стремился докопаться до логических оснований существования магии или тайн загробного мира, или существования бога. Предпочитаю жить тем, что есть. Настоящим. Понимать суть вещей в мои цели не входит.
Сара разворачивается, угрожая кинуть в меня тесак.
— С телекинезом же удобнее, — продолжаю. — Не придется вставать за пультом от телевизора.
— Много сил забирает.
Сара издает тот звук, что в ее представлениях означает безрадостный смешок.
Пока я осматриваю длинные иглы на полке и укалываю одной из них палец, чтобы проверить остроту, ведьма агрессивно вздыхает. Она могла бы вышвырнуть меня. Одним взмахом. Однако ясно же, почему я еще здесь. Повод передохнуть. Саре тяжело дается роль истязателя.
— Думаешь, сознается? Девочка моя, он отрезал себе язык! Значит, есть кто-то, кого он боится больше тебя.
— Посмотрим. Я еще не начинала. Выйди и закрой дверь. Не надо ранить свою нежную детскую душу.
Я ухмыляюсь, как бы заявляя, что с поспешными выводами не согласен. Беру самую длинную иглу и приближаюсь к Саре, которая корчится от желания треснуть меня кочергой.
Наемник держится сторонним наблюдателем. Не слишком напуганным. Он уже понял, что Сара неспособна на жестокие пытки. На убийства — да. Там проще. Без лишних телодвижений. Раз ножом по горлу. И всё. Думаю, смерти мужчина и ждет. Сара не кровожадна. Она берет лишь то, что нужно для достижения цели, не получая удовольствия от чужих страданий. Она и зла к наемнику не испытывает. Он ведь обычный исполнитель.
А что же я? Насколько порочен?
Подхожу к мужчине вплотную и показываю ему иглы.
— Знаешь, что с этим делают?
Наемник щурится. Я беру его за запястье и приставляю иглу к пальцам.
— Загоняют под ногти. Невыносимая боль. И я это сделаю, если не заговоришь. Что скажешь?
Он поворачивает голову и плюет мне в лицо.
Новый гость
Три секунды… Крик проедает тоннели в ушах до самого мозжечка. Шесть секунд... Превращается в истошный визг. Девять секунд...
Сара дергает меня за плечо.
Я хочу отступить. Но чувство диковинное, хочется проникнуться и понять, почему мне жалко пленника, и одновременно я слушаю его крик, как чудную пасторальную симфонию. Почему готов проткнуть урода насквозь? Не ради себя, нет. Не ради Сары.
Он убил Ингу!
Сбил невинного человека, чтобы залезть в дом и остаться незамеченным! Разве он не заслужил этих страданий?
Я сжимаю зубы. Он должен ответить за свой поступок. Сурово. Могу ли я мстить? Могу ли наказывать? Или лучше предоставить это самой невесте?
Ведьма обхватывает мою талию и дергает. Когда понимает, что я не поддаюсь и продолжаю вгонять уроду иглу под ноготь, то хватается за медальон. Она рявкает, как бешеная, отбрасывает рубиновые волосы с выпученных сапфировых глаз:
— Довольно!
Я выдергиваю иглу и послушно разворачиваюсь, отбрасываю пыточный инструмент.
— И кто тут нежный? — прыскаю я, заглядывая в озадаченное лицо.
Наемник что-то хрипит.
— И почему ты просто не убьешь его?
— Живым он нужнее. Этот человек не поддается моим чарам, что очень странно.
— Я слышал о человеке, у которого зубы в носу росли. Вот это странно. Кстати, зачем тебе набор палача вообще сдался?
— Некоторые мужчины любят пожестче. Вожу их сюда… развлекаться.
— Что за чушь?
— Не хочешь слышать тупые ответы — не задавай тупые вопросы.
Мы медленно обходим друг друга.
Мне стыдно за свой поступок. Но чувствуя себя лучше. Отчего еще стыднее. Мной завладела жажда отмщения, а как с ней бороться — вопрос сложный, ведь когда поддаюсь импульсу, причиняю боль убийце... окутывает облегчение.
Сара меня удивляет. Слишком много жалости к тому, кто ее не заслуживает. Раз он наемник, то убил, возможно, десятки людей (как и она сама, к слову), и давно должен был получить по заслугам.
Думаю, ведьму злит не моя бездушность. Ее раздражает непослушание. Когда нарушаю ее запреты, а я делаю это постоянно — не ходи в подвал, не заглядывай через забор к соседям, не ройся в вещах, не ковыряй ногтем диван — Сара ругает меня паршивым наглецом, облезлым псом или другими гаденькими словами. Я, видите ли, покушаюсь на установленный режим, на общепринятые правила, на приказы, которые не подлежат обсуждению призраками дома.
В ответ я заверяю мою фурию, что никогда-никогда-никогда не стану подчиняться, что я ей не мальчишка и не животное. Потом получаю наслаждение от ее гнева, который продолжается минуту-другую. А жаль. В ярости Сара прелестна.
Впрочем, я немного вру. Перед ведьмой я слаб. Она держит в сладком волшебном плену своего смазливого лица и после каждого скандала я уступаю. Ненадолго. Но и это много с моим-то характером. Не знаю, как это возможно — смотреть со страстью на ту, кто вырезала твое сердце.
— Я хочу, чтобы ты сейчас же ушел, — медленный, райски-злой голосок.
— А то что?
Делаю шаг вперед. Сара натыкается на стол, видит отсутствие путей к отступлению и включает коварный, игривый взгляд: оружие, которым она активно пользуется, вводит в истому, одновременно соблазняя и давая понять, что желаемого мне не получить.
Только вот она не в курсе главного. Больше всего на свете я жажду избавиться от этих безумных чувств, а не потакать им.
Сара берет меня за подбородок, всматривается в глаза. Ее горячее дыхание касается моих губ.
— А то следующим в цепях окажешься ты.
Она опускается пальцами вдоль моей шеи. И происходит удивительное. В один миг я чувствую себя невероятно живым. Воскресают те минуты, те далекие эмоции, и я ощущаю каково это — когда по жилам вместо лютого хлада бежит жаркое лето, когда жизнь разрывает и просится наружу. Чем дольше она касается, тем сильнее это ощущение. Но почему?
Когда на пути появилась ведьма, все иные девушки стали безлики. Никто не будил во мне такое пламя, не пробивал тяжесть в груди, которую я всю жизнь ощущаю, как чужеродный орган. Не знаю, что за орган и зачем он дан, но я никогда не пользовался им, я уверен. Сара пробила стальную оболочку и запустила механизм. Орган пришел в работу. Осталось выяснить, в чем его функция. И почему он не заработал раньше?
Мне приходит мысль, что все люди — это мозаика. И истинную картину ты увидишь, когда найдешь людей, которые являются частью твоей мозаики. Сара... она определенно часть моей судьбы. Моей мозаики.
