Место действия - Южный Ливан - Кранихфельд Макс (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Вообще-то начальник звался, конечно, не Мотя, а Мотл и со всем приличествующим случаю уважением, но каждый, кто хоть раз воочию видел его оттопыренные уши и добродушно-наивную физиономию, официальное обращение мог применять по отношению к нему лишь с недюжинным усилием. Так и повелось Мотя, да Мотя, сначала за глаза, а потом выяснилось, что сам начальник против такого сокращения ничуть не возражает. Сейчас, правда, он вовсе не Мотя, точно так же, как Шварцман — Саид-Мухаммад.
— Что случилось, Саид? На тебе лица нет. Встретил привидение?
— Почти. Пойдем наверх, надо поговорить. Простите, эфенди, — Шварцман учтиво поклонился Мустафе. — Я заберу этого пустоголового ишака, он наверняка уже утомил Вас своей глупостью.
Мустафа хитро подмигнул ему и важно закивал головой, соглашаясь отпустить своего собеседника.
Когда они, наконец, уединились в своей комнате на втором этаже дома. Шварцман проверив, нет ли кого-нибудь в коридоре, шепотом, сбиваясь и заикаясь от волнения, рассказал Моте о случившемся. Старший слушал внимательно, старался не перебивать и терпеливо ждал, если Шварцман вдруг начинал путаться и перескакивать с одного на другое. В разгар повествования, в коридоре под чьей-то неосторожной ногой скрипнули половицы. Шварцман дернулся было к двери, но Мотя успокоил его коротким жестом, призывая оставаться на месте. Тревога действительно оказалась ложной, что-то недовольно бурча себе под нос, порог комнаты переступил Айзек.
— Клянусь бородой пророка, на местном рынке продают такую отраву, что ни один мусульманский желудок не в состоянии качественно ее переварить, — мрачно объявил он во всеуслышание, держась рукой за вздувшийся живот.
Против ожидания не услышав привычного смеха, третий член группы «мистааравим» удивленно оглядел своих товарищей.
— Не понял, почему такое пасмурное настроение? Случилось еще что-то страшное, кроме моего поноса?
— Закрой дверь и иди сюда, — коротко распорядился Мотя.
Причем сказано это было таким тоном, что Айзек мгновенно перестроился на нужную волну, став разом собранным и деловитым. Даже его выпучивавшийся секунду назад надутым барабаном живот, вдруг сам собой втянулся внутрь, став привычно впалым и мускулистым.
Несколькими сжатыми фразами Мотя ввел его в курс дела, и вопросительно покосился на Шварцмана.
— Продолжай.
— Да, собственно, на этом и все. Дальше они ушли, а я подождал немного и домой. До самого дома меня вел тот мальчишка, что подходил вначале на улице. Думаю, он и сейчас где-нибудь здесь ошивается, наблюдает за домом. Также есть основания полагать, что информация о нас утекла от Мустафы. Этот Муммит спрашивал, почему меня зовут Шура. Здесь меня так называли только вы двое. Слышать это мог один Мустафа.
— Молодец, соображаешь, — коротко похвалил Мотя. — Давай теперь по деталям…
Не меньше часа он гонял его, заставляя вспоминать малейшие детали разговора, поведения террористов их внешности, выжимая из памяти то, чего казалось там и быть не могло. Шварцман сам удивлялся, сколько дополнительной информации смог выдать после этого допроса. Наибольшее внимание старшего привлек, как ни странно вовсе не Муммит, а террорист с обожженным лицом и кожаной полумаской. Он настойчиво возвращался к нему раз за разом, требуя все новых и новых подробностей о нем, уточняя уже сказанное, пытаясь выяснить что-то новое. При этом Мотя периодически бросал многозначительные взгляды в сторону молча слушавшего Айзека, и тот то и дело отвечал ему подтверждающими кивками. В конце концов, Шварцману эти переглядки порядком надоели, и он открыто возмутился:
— Хватит уже гримасничать у меня за спиной, может старшие братья поведают юному палестинцу, что вызывает у них такое оживление?
— Есть причины, не обижайся, — не принимая шутливого тона, совершенно серьезно отозвался Айзек.
— Тем более, раз есть причины, может, и мне о них неплохо было бы знать?! — медленно закипая, произнес, пристально глядя в глаза старшему Шварцман.
— Дело в том, — нехотя принялся объяснять Мотя. — Что этот твой одноглазый очень смахивает на одного нашего старого знакомого. Про Муммита и Зуфара ни я, ни Айзек никогда раньше не слышали, так что они, скорее всего, просто мелкая сошка. А вот одноглазый с твоих слов очень сильно похож на некоего Али Кинжала. Весьма интересного типа, профессионального террориста и наемника, приговоренного к смертной казни в нескольких странах.
— Да ладно, — пренебрежительно махнул рукой Шварцман. — Мне он опасным не показался, так обычный психопат. Старик смотрелся гораздо более угрожающе, да и слушался его этот ваш Али, как собачонка.
— Вот-вот, — качнул головой Айзек. — Он психопат и есть. Протекла крыша у борца за чистый ислам после одной нашей операции, да так, что теперь он только под чьим-то началом может работать, самостоятельно ни-ни, от вида крови впадает в экстаз. Если потом вовремя не оттащить, то удирать с места преступления даже и не подумает…
— Тем более, что нам какой-то неадекватный араб? — искренне недоумевал Шварцман.
— Он, видишь ли, опасен не сам по себе… — медленно выговорил, поглядывая искоса на старшего, Айзек.
— Дело в том, что он знает меня в лицо, — деланно равнодушным тоном продолжил Мотя.
— Как?! — поворот оказался настолько неожиданным, что Шварцман не смог сдержать удивленного возгласа.
— Просто, — пожал плечами Мотя. — Я был в составе той группы, после встречи с которой он вынужден носить свою маску. Кинжал тогда спасся, заскочив в горящий дом и пробежав его насквозь. Никто не решился последовать за ним, а заслон на той стороне его проморгал. Если это действительно он, то, скорее всего, сможет меня узнать. На память этот парнишка никогда не жаловался.
— И что будем делать теперь? — тупо уставившись на него, спросил Шварцман.
— Работать, — невозмутимо отозвался Мотя. — Работать…
Встречу готовили исходя из того, что ночных гостей будет как минимум четверо, столько же, сколько засветилось в заброшенном доме. Учитывая, что Мотя может быть узнан, если одноглазый и впрямь тот самый Кинжал, его решили оставить в резерве. Встречу должны были проводить Айзек и Шварцман вдвоем. Детальная разработка плана и репетиция всех возможных вариантов развития ситуации, которые только пришли в изобретательные головы бойцов «мистааравим», проглотили все оставшееся до заката время. Мустафе было сказано, что вечером они ожидают прихода друзей, старый араб лишь загадочно покивал седой головой, лишней раз подтверждая сложившееся у лжепалестинцев мнение, что он давно уже в курсе предстоящих событий.
Нетерпеливый стук в дверь раздался, едва ярко-красное закатное солнце утонуло за линией горизонта. Только недавно отзвучал крик муэдзина с возвышавшегося неподалеку минарета, зовущий всех правоверных к вечернему намазу. Старый Мустафа все еще продолжал молиться у себя за проеденной молью занавеской, отделявшей гостиную от его личных апартаментов. Шварцман сделал из этого вывод, что его недавние знакомые обязательным обращением к Аллаху сегодня пренебрегли, несмотря на декларируемое духовное благочестие всех борцов за свободу Палестины. На всякий случай он отложил этот факт в памяти, мало ли, пригодится.
Старый Мустафа, кряхтя и нарочито шаркая ногами, поминутно жалуясь на здоровье и горькую судьбу, двинулся к дверям. Вообще-то старик имел довольно легкую для своих лет походку и перемещался по дому и прилегающему двору весьма резво. Сейчас он явно лишь играл физическую немощь, неизвестно кому пытаясь пустить пыль в глаза: ночным гостям, или палестинским студентам.
Первым в гостиную зашел, как и ожидалось, Зуфар. Причем зашел здесь будет не совсем правильно подобранное слово, скорее плавно по-кошачьи втек, беззвучным стелящимся шагом. Правая рука под полой легкой джинсовой куртки, явно на рукояти покоящегося в наплечной кобуре пистолета. Не утруждая себя приветствиями, чернокожий настороженно оглядел обоих «палестинцев» и скользнул мимо них в дальний угол. Там и замер, внимательно поглядывая по сторонам и держа одновременно под контролем и входную дверь, и лестницу, ведущую на верхний этаж. Шварцман нервно сглотнул, выглядел боевик более чем внушительно, а в его движениях легко читалась опасная пластика хищного зверя, быстрого, сильного и абсолютно беспощадного. А ведь есть еще трое палестинцев… Уверенность, внушенная Шварцману, невозмутимым видом его более опытных товарищей стремительно улетучивалась. Он даже почувствовал, как предательски дрогнуло колено левой ноги, но тут поймал краем глаза ободряющий кивок и улыбку Айзека и самочувствие вроде бы улучшилось.
