Убийства в стиле action - Джеймс Питер (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Эм-Джей хорошо знаком с мухами. Ничего удивительного, заключила Лиза, если живешь в Мельбурне и любишь выезжать в буш. Сам не заметишь, как станешь специалистом. В прошлой поездке он объяснял, что мухи питаются навозом, экскрементами и тому подобным, после чего она не прикасается ни к чему, на что садилась муха.
Лиза посмотрела на белый патрульный автомобиль с сине-белой шахматной полосой и белый полицейский фургон с таким же опознавательным знаком, оба с синекрасными мигалками на крышах. Ниже, в кустарнике у воды, двое полицейских водолазов в мокрых костюмах, ластах и масках наблюдали за медленно поднимавшимся краном.
Мухи тоже делают полезное дело. Помогают уничтожать останки птиц, кроликов, кенгуру и людей. Маленькие помощники Матери-природы. Только у них есть дурные привычки, например срыгивать на еду, прежде чем съесть. Поэтому не хочется видеть их за обедом.
Лицо на такой жаре обливается потом. Эм-Джей одной рукой обнимает ее за плечи, в другой держит бутылку воды, из которой они вместе прихлебывают. Лиза обхватила его за талию, сунула пальцы под верхнюю кромку шортов, чувствуя, как пропотела футболка. Мухи любят человеческий пот, о чем Эм-Джей ей тоже рассказывал.
Белка в нем немного, но содержатся необходимые минералы. В мушином мире человеческий пот то же самое, что «Перрье», «Бадуа» и любая другая минеральная водичка.
На реке перед краном внезапно образовалось множество водоворотов. Она будто вскипела. На поверхность выскакивали пузыри, лопались, превращаясь в пар. Высокий полицейский, склонный к панике, выкрикивал указания, которые Лиза считала ненужными, поскольку все спасатели и без того хорошо знали свое дело. По ее оценке, ему чуть за сорок, волосы коротко стрижены, нос орлиный. На нем и на его коллеге форменные рубашки с открытым горлышком, погончиками на плечах, вышитой на рукаве эмблемой полиции штата Виктория, темно-синие брюки, высокие ботинки. Мухам полицейские тоже понравились.
Она смотрела, как показался зад темно-зеленой машины. Вода из него стекала с шумом, слышным сквозь рев грузовика и скрип лебедки. На машине номерная табличка «ОРН 010» с надписью ниже: «Жить надо в Виктории».
Долго ли машина пролежала на дне?
Не слишком разбираясь в автомобилях, Лиза все-таки распознала старую модель «форд-фолкон», выпускавшуюся добрых пять – десять лет назад. Вскоре появилось заднее окно, потом крыша. Краска засверкала в воде, а хромированные детали съела ржавчина. Покрышки почти совсем просели. Из пустого салона через дверцы выливалась вода.
Фантастическое зрелище.
Через несколько минут «фолкон» наконец подняли на берег, где он мертво сел на ободья колес. Шины похожи на черные животы. Водитель тягача подполз на коленях под задний борт, отцепил обвисшую лебедку. Скрежет прекратился, двигатель грузовика умолк. Слышался только плеск лившейся из салона воды.
Полицейские обошли вокруг, опасливо заглядывая в окна. Высокий паникер держал руку на пистолете, словно ждал, что из дверцы вот-вот кто-то выскочит и набросится на него. Тот, что поменьше, отмахивался от мух. Гулко крикнул шалашник, вновь настала тишина.
Высокий коп нажал кнопку багажника. Безуспешно. Еще раз нажал, одновременно дергая крышку. Она приоткрылась на несколько дюймов с протестующим скрипом заржавевших петель. А потом поднялась.
Коп ошеломленно отшатнулся от запаха и, едва заглянув внутрь, пробормотал:
– О боже…
29
Октябрь 2007 года
Серый – упадочный цвет смерти, думал Грейс. Серые кости, серый пепел после кремации, серые могильные камни, серые рентгеновские снимки зубов в архивах дантистов, серые стены морга. Когда гниешь в гробу или в водосточной канаве, со временем от тебя остается лишь серость.
Серые кости лежат на сером стальном столе для вскрытия. Их будут исследовать с помощью серых стальных инструментов. Даже свет здесь серый, эфирный, непривычно рассеянный, просачивающийся в широкие матовые окна. Призраки тоже серые. Серые дамы и господа. Их полным-полно в зале для вскрытия в морге Брайтона и Хоува. Призраки тысяч несчастных людей, останки которых в конце концов очутились здесь, в мрачном помещении с серыми стенами, ожидая за серыми стальными дверцами холодильников, когда их перенесут на стол для исследования, потом похоронят или кремируют.
Грейс невольно содрогнулся. Хотя в последнее время он готов бывать в морге чаще – во время дежурства любимой женщины, все равно его каждый раз в дрожь бросает.
Вот и сейчас ему не по себе, когда он глядит на скелет с накладными ногтями и оставшимися на черепе прядями снежно-пшеничных волос.
Когда глядит на собравшихся в зале специалистов в зеленых костюмах. Фрейзер Теобальд, Джоан Мейджор, Барри Хит – новый член коронерской бригады, маленький, аккуратно одетый мужчина с непроницаемым выражением лица, недавно оставивший службу в полиции и взявший на себя прискорбную обязанность присутствовать не только на месте преступления и гибели в результате несчастного случая – дорожных аварий со смертельным исходом, самоубийств и прочего, – но еще и на вскрытии. Здесь также криминалист-фотограф, фиксирующий каждый шаг в процессе; Даррен, помощник Клио, сообразительный, симпатичный, добродушный парень лет двадцати, с модно торчащими в разные стороны черными волосами, начинавший трудовую жизнь в качестве подручного мясника; Кристофер Гент, опытный криминалист-одонтолог, деловито снимающий слепки с зубов скелета.
Наконец, Клио. Сегодня не ее смена, но она решила: раз Грейс на работе, то и ей не мешает заняться делом.
Порой даже не верится, что он удостоился такой богини.
Высокая, длинноногая, невозможно прекрасная в зеленом костюме и белых бахилах, с заколотыми сзади длинными светлыми волосами, с легкостью и изяществом расхаживает по залу – по своему залу, в своем царстве, – сознавая, но не обращая внимания на окружающий ужас.
Грейс гадал, не присутствует ли он по жестокой иронии судьбы при том, как любимая им женщина раскладывает на столе кости когда-то любимой им женщины.
В зале сильно пахнет дезинфекцией. Стоят два стальных стола для вскрытия, один прикрепленный к полу, другой, на котором лежали останки, на колесиках. Синие гидравлические подъемники у холодильных камер с дверцами от пола до потолка. Вдоль одной стены раковины с кольцами желтых шлангов. Вдоль другой широкая рабочая полка, металлическая разделочная доска, застекленный шкафчик с инструментами, упаковками батареек «Дюраселл» и страшными, никому уже не нужными сувенирами – главным образом электрическими кардиостимуляторами, – вынутыми из трупов.
Рядом со шкафчиком на стене висит лист, на котором записывается имя покойника, в соответствующие колонки заносится вес мозга, легких, сердца, почек, печени и селезенки. Пока на нем написано только одно: «Неизвестная женщина».
Довольно просторный зал нынче кажется битком набитым, как бывает всегда, когда проводит вскрытие патологоанатом министерства внутренних дел.
– Сохранилось три пломбы, – объявил Кристофер Гент, ни к кому конкретно не обращаясь. – Одна золотая коронка. Мост справа с шестого до четвертого зуба. Две композитные пломбы. Амальгама.
Грейс слушал, стараясь припомнить, что Сэнди делала с зубами, хотя не разбирался в терминах.
Джоан Мейджор вытаскивала из большого портфеля гипсовые слепки на черных квадратных подставках, напоминавшие ценные фрагменты из археологических раскопок. Грейс их и прежде видел, но не понимал тонких отличий, которые они иллюстрируют.
Когда Кристофер Гент закончил анализ зубов, Джоан принялась объяснять на моделях возрастной процесс костного формирования, заключив, что останки принадлежат женщине лет тридцати плюс-минус три года.
Что вполне совпадало с возрастом Сэнди в момент исчезновения.
Грейс знал, что надо выбросить это из головы – привносить в дело личные интересы непрофессионально. Только как это сделать?
30
11 сентября 2001 года
