Черное сердце - ван Ластбадер Эрик (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Трейси сделал уже больше девяноста отжиманий, он изрядно вспотел. Пульс его участился, адреналин начал поступать в кровь, уравновешивая состояние его тела с состоянием мозга, полного отчаяния. Все, над чем он работал почти что десять лет, рухнуло в одно мгновение. Такое невозможно было даже представить.
– Твое время истекло.
Трейси отсчитал про себя «сто» и вскочил на ноги. Его трясло от ярости.
– Что вы от меня хотите? – голос его, однако, был ровен. – Я полагал, мы уже обо всем переговорили в губернаторском особняке. Вы продержали нас несколько часов.
– Единственное, что я услыхал от тебя, парень, – это обыкновенная трепотня и иносказания. Впрочем, я ничего другого и не ожидал – ты же у нас занимался связями покойного губернатора с прессой. А эту мадам, Монсеррат, накачали успокоительными.
– У нее началась истерика. Она же была с губернатором, когда это случилось.
На крупном лице полицейского появился намек на улыбку.
– Как же, как же, – с расчетливым цинизмом произнес он. – У Холмгрена приключился сердечный приступ.
Трейси понимал, что полицейский нарочно старается взбесить его, но, как ни странно, его это ничуть не заботило. Он не просто скорбел о друге: со смертью Джона вся его жизнь утратила смысл. Поэтому он ответил спокойно:
– Да, это был сердечный приступ. В глазах Туэйта вспыхнул огонек: он понял, что Трейси будет теперь отвечать на его вопросы.
– Ладно, Ричтер, будет. Старик трахал эту Монсеррат, – и вновь он расчетливо ввернул вульгарное словечко. – Он умер в седле.
– Он умер от обширного инфаркта миокарда, – в голосе Трейси послышалось отвращение. – Так гласит предварительное медицинское заключение. И я бы не советовал вам произносить на публике что-либо противоречащее этому заключению. Тогда уж я прослежу за тем, чтобы никому не захотелось оказаться в вашей шкуре.
– Вот потому-то я пришел сюда, парень, – морщинистое лицо Туэйта покраснело от гнева. Это был крепко сколоченный широкоплечий человек, но его внутренние силы, и Трейси это чувствовал, были явно разбалансированы. Трейси знал, что справиться с этим человеком будет просто. Это не означало, что Туэйт не может быть опасным. Трейси понимал: следует остерегаться подобного хода мыслей.
Здоровенная башка Туэйта дернулась, широко расставленные глаза злобно уставились на Трейси:
– А ты и так уже достаточно мне нагадил. Я только что встречался со своим капитаном, и знаешь, что он мне сказал?
– Не знаю, но непременно узнаю, Туэйт. Мне времени хватит, я подожду, пока вы сами мне доложите.
Казалось, в полицейском что-то оборвалось, и он шагнул к Трейси. Лицо его побагровело.
– Вы, высокопоставленные ублюдки, все вы одинаковые! Все вы считаете, что стоите над законом. Ты отлично знаешь, о чем я говорил с Флэгерти, потому что это ты сделал так, чтобы наша с ним встреча состоялась! И вот теперь я официально отстранен от дела Холмгрена!
– Какого дела Холмгрена? – произнес Трейси с максимальным спокойствием. – Губернатор до поздней ночи работал со своим личным секретарем, как делал это триста шестьдесят пять дней в году. Мы начинаем кампанию по выдвижению его в кандидаты в Президенты, и я думаю, что он...
– А мне плевать на то, что ты думаешь, парень, – мстительно заявил полицейский. – Если все было именно так, с чего бы это вдруг приключилось? От Монсеррат я получил какое-то абсолютно невнятное объяснение, потом мне заявили, что ее увезли. Кто ее увез? Некий Трейси Ричтер, сообщают мне. Я собираюсь допросить ее еще раз, но семейный доктор Холмгренов заверяет нашего капитана, что Монсеррат, видите ли, находится в таком эмоциональном шоке, что к ней нельзя «приставать с расспросами». – Как видишь, я хорошо запомнил выражение. А теперь мне просто приказывают забыть обо всем, как если б ничего и не случилось. – Его толстый указательный палец чуть не уперся в грудь Ричтера. – И знаешь, что я думаю, умник? – Он язвительно улыбнулся. – Не думаю. Знаю. Заявление доктора составил ты, а доктор только подписал. И ты разработал весь сценарий, по которому была разыграна смерть, потому что в истории этой Монсеррат есть целых сорок минут, о которых она мне ничего толком сказать не могла. А я знаю, что эти сорок минут потребовались ей на то, чтобы позвать тебя для расчистки свинарника. А теперь сверху давят и требуют прихлопнуть дело. Мой капитан ни о чем говорить не хочет, твердит только, что мне дают другое задание, а этой историей будут заниматься либо в Олбани, либо у генерального прокурора.
– Просьба, – произнес Трейси, решив, что на сегодня это будет последним его вежливым ответом полицейскому, – исходит от Мэри Холмгрен, вдовы Джона.
– Ага, вот и третье заинтересованное лицо! – Туэйт и не думал останавливаться. – И еще одно я знаю наверняка. Именно ты организовал все таким образом, именно ты обвел вокруг пальца комиссара... И капитана Флэгерти. Потому что он трус, потому что у него в штанах пусто. Но я, я совсем другой человек!
– Слушайте, Туэйт, – Трейси сдерживался уже с явным трудом. – Мне надоели ваши угрозы. И они для меня ничего не значат. Мой лучший друг мертв. Это была естественная смерть. Не более того. Мне кажется, вы слишком долго общались с мошенниками и преступниками, и теперь охотитесь за тенью.
Туэйт злобно захохотал:
– Совершенно верно, парень, ты и есть мошенник. Вы, политики, все мошенники. От вас воняет, как из помойки. – Туэйт все-таки ткнул Трейси пальцем в грудь. – Мне все равно, куда ты запрятал Монсеррат, я ее найду. И тогда я все из нее выжму. Я сломаю ее, парень.
– У вас есть приказ, Туэйт. Держитесь в сторонке. Глаза полицейского вылезли из орбит.
– Я сломаю ее, Ричтер!
– Не смешите меня. Существует медицинское заключение и официальный приказ о прекращении дела. Если вы только приблизитесь к Мойре Монсеррат, вас выкинут из полиции и к тому же предъявят гражданский иск за угрозы и запугивание. Забудьте. Эта история похоронена.
Туэйт подошел почти вплотную.
– Я бы хотел, чтобы оно было так, парень. Я бы хотел, чтобы губернатора действительно похоронили с миром, но, будь моя воля, я бы выволок его из гробика. – Он ткнул толстым пальцем Трейси под ребра. – Но ты и это предусмотрел, ублюдок. Ты сделал так, чтобы Холмгрена кремировали сразу же после предварительного вскрытия.
– Такова была воля Мэри.
– О да, говори, говори... А я знаю, кто именно ей насоветовал. Это ты спустил губернатора в сортир, чтобы никто из нас и попытаться не мог провести полное расследование.
Терпение Трейси лопнуло. Он почувствовал, что его снова охватывает волна тоски и отчаянья, и он был близок к тому, чтобы совершить какую-нибудь глупость. Он даже принял атакующую позу, и лишь годы самовоспитания и тренировок спасли Туэйта. Но все мышцы Трейси трепетали.
Туэйт это почувствовал. Он поднял сжатые кулаки:
– Ну давай, парень. Хочешь подраться – будем драться. Ты доставил мне слишком много огорчений, – его бицепсы напряглись под плащом. – Будет расследование дела Холмгрена, или нет, но ты получишь большие неприятности.
– Послушайте Туэйт, я не из тех, кого легко запугать.
– А ты что, думаешь, я тоже боюсь тебя или твоих конфетных мальчиков-политиков?
Трейси пропустил оскорбление мимо ушей, но сказал:
– Открою вам секрет. Больше всего на свете мне хочется выкинуть вас на улицу. Для меня это не составит никакого труда. Мне понадобится лишь мгновение. И я догадываюсь, что потом буду чувствовать себя намного лучше. Но этим мы ничего не добьемся... Я проработал с Джоном Холмгреном десять лет. Сначала я заронил в него зерно мысли о том, что ему стоит выдвигаться в кандидаты, затем сам разработал план его предвыборной кампании. Нам приходилось сражаться со многими, особенно с Атертоном Готтшалком, но я твердо знал, что мы справимся. И вот теперь... Если вы думаете, что я позволю какому-то поганому копу трепать наши имена на страницах «Нью-Йорк пост», вы глубоко заблуждаетесь. Что было у Джона в ту ночь с Мойрой Монсеррат – это их личное дело, и ничье более. И да поможет вам Бог, Туэйт, если вы посмеете хоть чем-то запятнать имя Джона Холмгрена.
