Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Молист Хорхе (е книги .txt) 📗
Ориоль сказал, что тоже сделает все, чтобы отыскать сокровище. В конце концов, ведь такова последняя воля его отца. Так?
— Мне тоже хочется участвовать в поисках, — заявила я, — независимо от того, существует ли сокровище. Это последняя игра из множества тех, в которые мы играли с Энриком в детстве. В память о нем и ради приключения.
Потом я задумалась, потому что просила отпуск в адвокатской конторе всего на неделю. Прилетела сюда я в среду, сегодня суббота, и улетать мне нужно в ближайший вторник. Сколько времени займут поиски сокровища, я, разумеется, не знала, но не сомневалась в том, что три дня ничего не решат.
Заметив мои колебания, кузены Бонаплата вопросительно посмотрели на меня.
— В чем дело? — спросил Луис.
— В том, что во вторник я должна возвращаться в Нью-Йорк.
— О нет! — воскликнул Ориоль, положив свою руку на мою. — Ты останешься с нами, пока мы не найдем то, что ищем.
От его прикосновения, улыбки, от дыхания моря, лета и поцелуя я затрепетала.
— Мне необходимо вернуться на работу!
— Попроси отпуск на год, — предложил Луис. — Подумай, как обогатится твоя жизнь, если мы найдем средневековые сокровища! «Блестящий адвокат, эксперт по завещаниям, связанным с сокровищами». Все адвокатские конторы Нью-Йорка будут драться за тебя!
Эта глупость рассмешила меня.
— Оставайся с нами. — Ориоль заговорил бархатным голосом, напомнив мне свою мать. Его рука лежала на моей.
Положительного ответа я им не дала, ибо умею противостоять нажиму. Но я всей душой хотела остаться. Мы договорились, что они поспешат в банк и еще до закрытия получат две части триптиха. Я предложила им встретиться после обеда у Луиса. Мне нужно было подумать и прочитать письмо Энрика.
Я пошла к порту и постепенно окунулась в красочную атмосферу Рамблас. Эта разноцветная толпа, это биение жизни притягивали меня к себе как магнит.
Помню, как нас троих, еще маленьких, Энрик повел на рождественскую ярмарку. Мы прошли мимо фонтана «Каналетас», окруженного фонарями.
— Вы знаете, что, выпив воды из этого фонтана, непременно вернетесь в Барселону, как далеко бы ни были? — спросил Энрик.
И мы втроем выпили. Много лет я говорила себе, что пить мне не следовало.
Какие-то энергичные уличные артисты танцевали танго, приглашая прохожих двигаться в такт с громкой музыкой магнитофона. На мужчине были черный костюм и черное сомбреро, на женщине — облегающая юбка с глубоким разрезом. Парочка источала эротизм. Их окружала толпа зевак, бросавших им монеты. Одни — когда придется, другие — когда красивая исполнительница танго просила сделать это, протягивая им кепи и одаривая улыбкой. Я вошла в кафетерий. Через огромные окна я наблюдала, как прогуливаются по бульвару люди. Попросив принести мне поесть, я вынула из кармана письмо Энрика.
На конверте было аккуратно, чернилами, выведено мое имя. Меня охватил душевный трепет. Ведь это послание хранилось под замком тринадцать лет и стало желтеть. Мое сердце сжалось.
Наконец, с великой осторожностью я вскрыла конверт ножом.
«Дорогая моя. Я всегда любил тебя как дочь. «Жаль, что нас разделило огромное расстояние и мне не удалось видеть, как ты взрослеешь. — Сидя перед овощным салатом с цыпленком и колой-лайт, я почувствовала, как у меня на глаза навернулись слезы. Я тоже любила его! Очень! — Если произойдет то, что, как мне кажется, должно произойти, то теперь ты будешь вести иную жизнь, чем твои друзья детства. Конечно, ты не видела ни Ориоля, ни Луиса многие годы. И вот, поскольку ты находишься так далеко от них, мне хотелось, чтобы кольцо принадлежало тебе. Оно заставит тебя вернуться. В нем есть сила. Кольцо не может принадлежать любому, ибо дает своему хозяину особую власть. Но оно также и просит порой слишком многого, больше, чем удается дать.
Зайди с ним в книжный магазин «Дель Гриаль», расположенный в старом городе, и покажи его хозяину. Уверен, и через тринадцать лет это заведение будет функционировать. Однако если по какой-либо причине это окажется не так, то у сеньора Маримона, нотариуса, есть список адресов, по которым тебе следует обратиться. Этот список хранится в отдельном запечатанном конверте.
Это кольцо — символ твоей миссии. Храни его, пока не найдешь сокровище. Если в конечном счете тебе будет сопутствовать успех или если ты решишь оставить дальнейшие поиски, то в этом, и только в этом, случае откажись от кольца. Тогда подари его человеку, которого сочтешь наиболее подходящим для этого. Он должен быть сильным духом, поскольку кольцо имеет собственную жизнь и волю. Возможно, этим человеком окажешься ты сама.
Насладись этой последней игрой со мною. Найди сокровище, которое я либо не смог, либо не желал найти, либо был недостоин его. Будь счастлива с Луисом и Ориолем.
Люблю тебя бесконечно с тех пор, и любил еще до того, как ты появилась на свет.
Твой крестный отец Энрик».
Заливаясь слезами, я закрыла лицо руками. Энрик, милый Энрик! Бог мой, я тоже бесконечно любила тебя! Что ты имел в виду, написав, что любил меня еще до того, как я родилась? Этого мне уже никогда не узнать. Имел ли он в виду мою мать? Вытерев слезы, я оглядела бульвар, ярко освещенный, многолюдный, колоритный. В окне отразилось мое лицо, расплывчатое, с неопределенными чертами, словно написанное импрессионистом. Коротко подстриженные белокурые волосы, губы со следами губной помады, заплывшие от слез глаза. И это я? Или это лишь призрак девочки, так и не покинувшей Барселоны? Эта женщина, которой уже никогда не будет. Моя грудь содрогнулась от рыданий, и снова градом полились слезы.
Бог мой! Какие же печальные воспоминания о детских годах нахлынули на меня! И память об Энрике. И тоска по тому долговязому подростку, которого я поцеловала во время шторма. Нет, он, конечно же, был совсем другим, чем тот, кого я сегодня приветствовала как Ориоля.
Печальные мысли об Энрике сменились жалостью к себе. У моих горьких слез появился сладкий привкус. Мне было жаль и эту девочку, потерявшуюся во времени, и эту молодую женщину, опустошенную переживаниями последних часов, чувствами, не позволяющими ей заснуть.
Позвав официанта, я попросила бокал вина, потом решила, что полбутылки будет удобнее. Я не привыкла пить алкогольные напитки за вторым завтраком, но на этот раз хотела сдобрить вином печальные воспоминания.
ГЛАВА 17
Луис живет в Педралбес, в мансарде, окна которой выходят на монастырь, давший имя этому району города. Монастырь представляет собой гармоничный комплекс, состоящий из церкви, крытой галереи и других строений четырнадцатого века с красивыми башнями и черепичными крышами. Все это обнесено стеной. Сейчас Педралбес — часть мегаполиса, но Луис рассказал мне, что, когда его основала донья Элисенда де Монткеада, супруга короля, он был затерянным монастырем у подножия горы, вдали от города. Зная, что вокруг много лихих людей, монахини укрылись за мощными стенами. Кроме мансарды, у Луиса есть квартира, окна которой выходят на другую сторону: на город и на море. Жилье записано на имя матери Луиса, и я подумала, что, возможно, это такой же способ защитить собственность, какой избрали монахини ордена Клариссы, спрятавшись за стенами монастыря. Только современный. Именно поэтому справочное телефонное бюро не могло сообщить мне ничего ни об одном из кузенов в Барселоне: ни о Бонаплате, ни о Касахоане. Оба, так или иначе, скрываются за именами своих матерей. Так нужно, наверное.
Я надеялась встретить их в хорошем настроении, но Луис открыл дверь с печальной гримасой и жестом изобразил плачущего человека. Я сразу же поняла, что плакал Ориоль. Потом Луис сделал сомнительное движение, намекающее на сексуальную ориентацию своего кузена. Его жестикуляция мне не понравилась. Вслух он приветствовал меня, а молча рассказывал нечто другое. Ориоль был в большом зале, и Луис не хотел, чтобы он видел его жестикуляцию, так напомнившую мне наши детские годы. Но на этот раз она мне не понравилась.
