Лазутчики - Моррелл Дэвид (книга регистрации txt) 📗
— Тобин... — Рик быстро пролистал страницы, которые дал ему Бэленджер, и нашел еще одну пожелтевшую от старости вырезку из газеты. — Эдвард Тобин. Биржевой маклер из Филадельфии. Сорок два года. Самоубийство. 19 февраля 1967 года.
— Сразу же после получения письма.
— Февраль? — переспросил Винни. — Даже для человека, намеревающегося покончить с собой, зима странное время для посещения Джерси.
— Ничего странного, если учесть выбранный им способ самоубийства: замерзнуть насмерть, прежде чем утонуть. — Рик ткнул пальцем в листок. — Парень был одет в рубашку и брюки; его тело нашли на берегу, выброшенное прибоем. Он весь превратился в кусок льда.
И снова Бэленджер скорее ощутил, чем услышал, взвизгивание ветра высоко над головой.
— Странно то, что две соседние комнаты связаны с самоубийствами.
— Если подумать, то и в этом не будет ничего удивительного, — возразил Конклин. — Ведь в «Парагоне» за многие годы останавливались тысячи и тысячи постояльцев. Жильцы в каждом номере менялись через несколько дней. И так на протяжении десятилетий. Рано или поздно каждый одноместный номер должен был обрести связь с какой-нибудь трагедией. Сердечные приступы, выкидыши, инсульты. Смертельные травмы от падений в ваннах. Передозировки наркотиков. Помешательство на почве алкогольной горячки. Избиения. Изнасилования. Различные сексуальные извращения. Супружеские и деловые измены. Финансовые крахи. Самоубийства. Убийства...
— Ужасно весело... — пробормотал Рик.
— Мир в миниатюре, — отозвался Бэленджер. — Именно поэтому Карлайл шпионил за своими постояльцами.
— Словно кальвинистский бог, наблюдающий за проклятыми, способный вмешаться, но предпочитающий не делать этого. — Кора опять сидела, потирая руки, — несомненно, этот жест означал у нее высшую степень беспокойства.
— Если мы хотим закончить осмотр за эту ночь, то нам нужно двигаться дальше. — Рик аккуратно сложил страницы, которые они читали, взял из рук Бэленджера папку, вложил туда документы и опустил папку в боковой карман рюкзака.
— Нужно будет не забыть положить это на место, когда мы будем уходить, — напомнил профессор.
— Не знаю, какой в этом смысл, — возразил Винни. — Все равно скоро от этого отеля останется груда щебня.
— Но таково наше правило, — ответил ему Рик. — Если мы нарушим его хотя бы однажды, то потом начнем преступать и другие ограничения. И превратимся в вандалов.
— Ты прав. — Голос Винни прозвучал напряженно. — Когда будем уходить, положим бумаги на место.
Глава 22
Направляя лучи фонарей во все стороны, они покинули балкон и продолжили подъем по лестнице.
— На первый взгляд кажется прочной, — сказала Кора. — Но после того, что случилось с Винни, стоит быть поосмотрительнее. Я думаю, что нам нужно идти, растянувшись в цепочку. Так будет меньше давления на лестницу.
— Превосходная мысль. — Профессор не упускал ни единой возможности похвалить Кору, отметил Бэленджер. — И, кстати, будет разумно держаться друг от друга на известном расстоянии.
Растянувшись гуськом, они неторопливо поднимались по ступенькам. Лестница то и дело поскрипывала, отчего у Бэленджера всякий раз на мгновение холодела в жилах кровь, но доски под ногами не прогибались, и он решил, что этот звук, вероятно, на протяжении всего времени существования отеля сопровождал ходивших вверх и вниз людей.
Профессор вдруг вскрикнул, но причиной его испуга оказалась всего лишь спавшая на перилах птица, сорвавшаяся с места при неожиданном вторжении. Ослепленная яркими огнями нескольких фонарей, она ударилась о стену, отчаянно хлопая крыльями, удержалась в воздухе и в конце концов умчалась в полной панике куда-то вниз и исчезла в темноте.
— Ну, такие вот штуки и заставляют биться старые сердца, — сказал Конклин.
Бэленджер повернулся к нему:
— Вы уверены, профессор, что вам не стало хуже?
— Лучше просто не бывает. — Несмотря на напускную браваду, нельзя было не заметить, что немолодой толстяк дышит очень тяжело.
— Осталось подняться всего на два этажа.
— Потрясающе.
Сопровождаемые гулким эхом собственных шагов, они выбрались на пятый этаж.
— Ой! — воскликнул Рик, отскакивая в сторону.
— Что случилось? — испугалась Кора.
— Вот что, — Рик ткнул пальцем вверх. — Что-то прикоснулось к моему шлему.
Все дружно осветили пространство над головой Рика.
— Ради бога, это похоже...
— Это корни, — уверенно заявил Винни.
С балкона верхнего этажа свешивалось множество веревок и веревочек, к которым были привязаны нитки — тонкие боковые корни.
— Никогда не видел ничто подобного. Что там может расти?
Они подошли к началу очередного лестничного марша. Рик возглавил подъем, за ним следовали поодиночке Кора, Винни и Бэленджер, а профессор, который со все большим трудом передвигал ноги, замыкал шествие.
Бэленджер наконец получил возможность рассмотреть стеклянный купол. Он представлял собой большую, наверно, сорок на сорок футов в основании, квадратную остроконечную призму. В позеленевшем от старости медном каркасе еще оставались большие куски стекла.
Но многие фрагменты были полностью или частично разбиты. На протяжении долгих лет тяжелые снежные сугробы, превращающиеся в толстые слои льда, не могли не оказать разрушительного воздействия на металл и стекло. Бэленджер вспомнил хрустевшие под ногами осколки стекла у входа на лестницу в самом низу. «Да, вот так птицы и попадают сюда», — подумал он. Потом он увидел, как на луну набежало облако, спрятав половину диска. В дырах купола и крыши свистел ветер — это и был источник одного из тех звуков, на которые Бэленджер обратил внимание раньше. Воздух стал заметно холоднее.
Что-то здесь не так, решил он.
— Лестница выше не идет. Мы выходим на шестой этаж. Здесь должен быть еще один лестничный пролет, который вел бы на седьмой — в пентхауз Карлайла. Но лестницы нет. Как же мы туда попадем?
— Посмотрите-ка сюда! — Рик осветил фонарем открывшийся перед ним балкон.
Спутники последовали его примеру. Лучи фонарей скрестились на том участке, откуда свисали вниз корни.
— Что-то... — от изумления Кора не находила слов. — Во имя... Неужели это дерево?!
Да. Пяти футов высотой, сильно накренившееся над пропастью, без листьев. От корявого ствола и веток на стену ложились четкие тени.
— Но, черт побери, каким образом...
— Птица притащила семечко, — ответила, не дослушав, Кора. — Или же ветер.
— Да, но как это семечко умудрилось прорасти?
Бэленджер молча осветил разбитую урну. Между осколками фаянса возвышалась кучка перепревшего мусора. В этой кучке и росло дерево.
— Вот вам и объяснение. Немного дождевой воды сквозь дыру в крыше, и ему остается только расти и радоваться.
— Ему здесь вовсе не так хорошо, как вам кажется, — возразил Рик. — Похоже, что оно пытается использовать вместо почвы и ковер, и деревянный пол. Именно поэтому у него такие длинные корни. Оно отчаянно пытается отыскать питательные вещества.
— Пол там должен быть очень слабым, — заметил Конклин, остановившийся за спиной Бэленджера. — Нужно держаться подальше от этого места.
Рик первым шагнул на балкон. За ним Кора. Потом Винни. Бэленджер, покинув лестницу, сразу стал оглядываться в поисках пути в пентхауз Карлайла. Но его взгляд непроизвольно упал назад, туда, где все еще плелся вверх по ступенькам Конклин.
Крак!
Глава 23
Профессор застыл на месте.
— Я чувствую, — чуть слышно выдохнул он, — как лестница качается.
Крак!
Толстяк нерешительно сделал еще один шаг.
Крак!
— Совершенно определенно — качается.
— Не двигайтесь. — Бэленджер уже сам увидел, что лестница начала сдвигаться с места.
— Мне внезапно показалось, что я стою в лодке, — попытался пошутить Конклин.
Крак! Лестница заметно сдвинулась.
