Теснина - Коннелли Майкл (читать хорошую книгу .TXT) 📗
– Вы и Терри то же самое заявили? Отказались его выслушать? Мол, все его теории, психологические портреты – бред?
– А какой от них толк? Рисуй не рисуй портреты – дерьма меньше не становится. Ну да, бред, так я ему и сказал. И еще…
Фразу его оборвал писк телефона.
– Это еще что такое? – насторожился Риц. – Вы что, записываете наш разговор?
– Да нет, аккумулятор разряжается. Стало быть, Терри не приезжал к вам в Вегас потолковать об этом деле?
– Нет. По-моему, к газетчикам побежал. Очень похоже на федералов.
– А «Сан» сообщила о его версии?
– Ничего подобного. По-моему, ее и в редакции сочли бредом.
Что-то здесь не так. Даже если Риц и впрямь считал, что Терри занимается чистыми домыслами, он должен был хотя бы выслушать его. Скорее всего так оно и случилось, разговор у них состоялся, и разговор долгий.
– Последний вопрос, и я оставлю вас в покое. О теории треугольника Терри вам что-нибудь говорил? А о трех из одного? И какой во всем этом смысл?
Смешок, раздавшийся в трубке, дружелюбным не показался. Он даже не показался добродушным.
– Это не один, это целых три вопроса, Босх. Три вопроса, три стороны треугольника, три удара, и идите-ка вы…
В трубке наступила тишина. Батарейка села окончательно.
– К черту, – закончил я фразу собеседника, явно не желавшего продолжать разговор.
Я захлопнул крышку мобильника, сунул его в карман. В машине у меня было зарядное устройство. К моменту прибытия телефон должен работать. Мне еще надо позвонить в «Сан», а вот о Рице, пожалуй, можно забыть.
Я вышел на корму подышать свежим утренним воздухом. Каталина осталась далеко позади, – растворяющаяся в тумане зубчатая цепь невысоких темных пиков. Мы уже прошли полпути. «Смотри!» – громко крикнула матери какая-то девочка, и, проследив за ее указательным пальцем, я увидел стаю дельфинов, резвящихся за паромом. Они были великолепны, гладкая темно-серая кожа так и блестела в лучах восходящего солнца. Интересно, подумал я, просто играют или спутали паром с рыбацкой шхуной и надеются поживиться дневной добычей?
Дельфины наскучили публике, и пассажиры вернулись на места. Девочка же осталась у планшира, я тоже, и мы все смотрели и смотрели, пока дельфины наконец не скрылись в волнах черно-голубого моря.
Я вернулся в салон и, в который раз открыв папку Маккалеба, перечитал записи. В голову ничего нового не пришло. Просмотрел снимки, отпечатанные накануне ночью. Утром я показывал Грасиэле фотографию Джордана Шенди, но вместо ответов получил кучу вопросов – кто это такой да откуда взялся, – вопросов, на которые я пока не хотел даже пытаться отвечать.
Следующими на очереди оказались банковская кредитная карта и распечатка телефонных разговоров. Я уже просматривал их при Грасиэле, но бегло, следовало изучить их повнимательнее. Особое внимание уделил платежам и звонкам, сделанным в конце февраля и в начале марта, когда, по словам Грасиэлы, ее муж ездил на материк. Но кредитной картой в это время Маккалеб не пользовался и никуда не звонил, за исключением Лос-Анджелеса и Лас-Вегаса. Словом, ощущение было такое, что если Терри где и останавливался, то тщательно заметал следы.
Через полчаса паром вошел в бухту Лос-Анджелеса и пришвартовался рядом с «Куин Мэри», покоящимся на вечной стоянке туристическим судном, превращенным ныне в гостиницу и деловой центр. Направляясь через стоянку к своей машине, я услышал чей-то пронзительный визг. Обернувшись, увидел женщину, балансирующую на самом краю трамплина, установленного на корме «Куин Мэри». Руки дамочки были тесно прижаты к бокам, и вскрикнула она явно не от страха или прилива адреналина, просто майка готова была вот-вот соскользнуть, открыв все ее прелести публике, собравшейся у перил старой посудины.
Я отвернулся и направился к машине – «мерседесу» спортивной модели. Злые языки утверждают, что именно такие машины позволяют террористам держаться на плаву. Я лично в глупые споры не ввязываюсь, но знаю, что любители порассуждать на эту тему сами ездят на роскошных лимузинах. Едва включив двигатель, я поставил мобильник на зарядку. Вскоре он ожил, и дисплей показал, что за последние сорок пять минут пришло два сообщения.
Первое – от давней моей напарницы Кизмин Райдер, ныне работающей в администрации начальника полиции. Она просила перезвонить. Странно, ведь со времени нашего последнего разговора прошел почти год, да и разговор этот дружеским не назовешь! На Рождество Кизмин прислала мне поздравительную открытку, но ни добрых слов, ни пожеланий там не было, просто подпись. Я записал ее прямой номер и сохранил сообщение.
Другое сообщение прислала Синди Хинтон, корреспондент «Сан», как ответ на мой звонок.
Я тронулся в сторону шоссе, собираясь сделать петлю и добраться до пристани Кабрилло, где меня ждал джип Терри Маккалеба. По дороге набрал номер Хинтон. Она откликнулась после первого же гудка.
– Добрый день, я Терри Маккалебом интересуюсь, – заговорил я. – Стараюсь, скажем так, восстановить его передвижения за два месяца до смерти. Вы ведь знаете, что он скончался, верно? У вас в газете, насколько я помню, напечатали некролог.
– Да-да, конечно. На автоответчике вы представились следователем. И где же вы работаете?
– У меня частное агентство, имеется лицензия штата. Но я тридцать лет был на государственной службе.
– Ваш интерес как-то связан с исчезновением шестерых мужчин?
– Почему вы так решили?
– Не знаю, право. Но ведь это вы мне позвонили. Зачем?
– Позвольте задать вам один вопрос. Начну с того, что от детектива Рица из городской полиции мне стало известно, что Терри занимался делом об исчезновении. Он проанализировал доступные ему факты, связался с Рицем и предложил ему свои услуги. Вы меня слушаете?
– Да, да, я в курсе этой истории.
– Отлично. Ему отказали. Меня интересует, что произошло дальше. Он позвонил вам? Вы ему позвонили? Может, написали статью, в которой упоминалось его имя?
– А при чем здесь вы?
– Извините, одну секунду, не вешайте трубку.
Напрасно я позвонил из машины, тем более при таком движении. Мог бы сообразить, что Хинтон будет хитрить, уходить от ответа, с ней надо держать ухо востро. Я посмотрел в зеркало заднего вида, перестроился на две полосы ближе к съезду с дороги. Ни единого знака! Я даже не представлял, где нахожусь. Похоже на промышленный район, во всяком случае, тут полно ангаров для грузовых машин и складских помещений. Я припарковался за каким-то трейлером, стоявшим прямо у распахнутых ворот склада.
– Еще раз извините. Какой, спрашиваете, мне интерес? Видите ли, какое дело, Терри Маккалеб был моим другом, и я подчищаю то, что он не успел доделать.
– Не пойдет. Наверняка это не все, вы явно что-то скрываете.
Я заколебался. Делиться информацией с журналистом, тем более с незнакомым журналистом, – дело рискованное. Это как бумеранг: можешь получить удар в висок. Надо было продумать «легенду» для дамочки – а иначе как она поможет? – чтобы все осталось шито-крыто.
– Эй, куда вы там пропали?
– Да здесь я, здесь. Слушайте, можно не для протокола?
– Не для протокола? Да мы же вообще ходим вокруг да около, какой протокол?
– Верно. Но у меня есть что вам сказать – только не для печати. В том смысле, что вы не можете использовать мои слова.
– Идет, отлично, не для протокола. А теперь, если можно, к делу, а то мне еще статью в номер писать.
– Терри Маккалеб умер не своей смертью.
– О чем это вы? Я ведь читала некролог. У него был инфаркт. Шесть лет назад ему пересадили донорское сердце, и…
– Все, что писала на этот счет пресса, мне известно. Только это неправда. И в свое время истина всплывет. А пока я пытаюсь найти убийцу. А теперь скажите мне, вы упоминали в публикациях его имя или нет?
– Да, в одной статье упоминала. – В голосе ее слышалось раздражение. – Именно упоминала. Ему там был посвящен абзац-другой.
– Всего-то? И что в нем говорилось?
