Ни пенсом больше, ни пенсом меньше - Арчер Джеффри (читать книги регистрация .txt) 📗

— Теперь о скачках в Аскоте. Все очень просто. Все, что мне потребуется, — это чтобы Жан-Пьер и Джеймс находились в помещении для участников скачек. Следовательно, понадобятся два билета для членов клуба. Можно их организовать, Джеймс?

— Стивен, ты имеешь в виду значки? — переспросил Джеймс.

— Да, — ответил Стивен. — И, кроме того, кто-то должен послать из Лондона телеграмму. По идее, придётся тебе, Робин.

— Не возражаю, — согласился Робин.

О подробностях операции Стивена расспрашивали почти целый час. Всем хотелось понимать поставленные перед ними задачи так же ясно, как и он сам.

Только Джеймс не задавал никаких вопросов: его мысли продолжали где-то блуждать в надежде, что, может, он провалится сквозь землю. В какой-то момент он даже пожалел, что встретил Энн, хотя она-то не виновата. И на самом деле, он не мог дождаться, когда же снова увидит её. Что он скажет, когда они…

— Джеймс, очнитесь! — строго сказал Стивен. — Мы все ждём.

Три пары глаз в упор посмотрели па него. Компаньоны очень напоминали червонный, бубновый и пиковый тузы. А сам-то был ли он трефовым тузом? Совершенно расстроенный, Джеймс налил себе ещё виски.

— Ах ты, великосветский пустозвон! — возмутился Жан-Пьер. — Разумеется, план ты не придумал, да?

— Ну, на самом деле, я много думал… но у меня ничего не получилось.

— Никудышный, нет, хуже, чем никудышный, — высказался Робин.

Джеймс пытался пробормотать в ответ что-то бессвязное, но Стивен прервал его:

— Джеймс, послушай меня внимательно. Следующая наша встреча состоится здесь ровно через двадцать один день. К тому времени мы все должны знать наши планы назубок. Одна ошибка может погубить все. Это понятно?

Джеймс кивнул, преисполнившись решимости не подвести.

— И что ещё, — так же твёрдо добавил Стивен, — твой план должен быть готов для рассмотрения. Надеюсь, это тоже понятно?

— Да, — удручённо пробормотал Джеймс.

— Есть ещё вопросы? — спросил Стивен. Вопросов не было.

— Хорошо. А теперь давайте ещё раз полностью проработаем все три операции.

Послышались вялые протесты, но Стивен не обратил на них никакого внимания:

— Не забывайте, мы выступили против человека, который не привык к поражениям. Второго шанса у нас не будет.

В течение последующих полутора часов компаньоны снова оговорили все детали каждой операции в порядке их очерёдности. Первая — Жан-Пьер две недели в Уимблдоне; вторая — Робин в Монте-Карло и третья — Стивен во время и после Аскота.

Когда они наконец поднялись из-за стола, было уже поздно, и все очень устали. Сонные, они стали расходиться, каждый своей дорогой, унося несколько домашних заданий, которые необходимо было приготовить к следующей встрече. Через пятницу они договорились встретиться в операционной больницы св. Фомы.

8

Следующие двадцать дней были очень напряжёнными для всех. Непросто в совершенстве овладеть планами других и отшлифовать свой собственный. В пятницу компаньоны в первый раз встретились в больнице св. Фомы. Можно было считать, что знакомство с операционной прошло вполне успешно, если бы Джеймс устоял на ногах. В обморок его поверг даже не вид текущей крови — ему оказалось достаточно увидеть сверкающий скальпель. Но и у этого происшествия была своя положительная сторона: Джеймсу вновь удалось избежать объяснения, почему его план до сих пор не готов.

На следующей неделе Стивен был чрезвычайно занят: он проходил на Харлей-стрит ускоренный курс в одной весьма специфической области медицины, причём на достаточно высоком уровне.

Джеймс провёл несколько часов, разъезжая на стареньком фургончике по запруженным машинами улицам от больницы св. Фомы до Харлей-стрит. Так он готовился к последнему экзамену в Монте-Карло, который, по его предположению, должен оказаться намного проще. Также он съездил в Оксфорд и постарался разобраться, как работает казначей университета мистер Кастор, изучая его обычные маршруты.

Жан-Пьер, после двухдневного ожидания, заплатив за счёт Меткафа двадцать пять долларов, стал заграничным членом самого престижного лондонского игорного клуба «Кларемон». Там он проводил вечера, наблюдая, как праздные богачи играют в баккара и блэкджек, иногда поднимая ставки до тысячи долларов. Через три недели Жан-Пьер рискнул отправиться в казино «Голден Наггет» [23], где ставки редко превышали пять фунтов. К концу месяца он наиграл уже пятьдесят шесть часов, но так осторожно, что его проигрыш был минимальным.

Главной заботой Джеймса оставался его личный вклад в их общее дело. Но чем больше он старался придумать план, тем меньше у него получалось. Он снова и снова перебирал все немногочисленные идеи, даже когда на большой скорости гонял по Лондону. Однажды вечером, поставив фургончик в гараж и пересев в «альфа-ромео», Джеймс отправился на квартиру к Энн. По дороге он мучительно решал вопрос, можно ли доверить ей их общую тайну.

В это время Энн готовила особый ужин для Джеймса, прекрасно отдавая себе отчёт, что он не просто любит вкусно поесть, а принимает изысканную пищу как должное. Аромат домашнего гаспачо [24] разносился по всей квартире, и винный соус был уже почти готов. В последнее время Энн стала замечать, что избегает заказов вне Лондона: ей совсем не хотелось расставаться с Джеймсом, пусть даже на короткий срок. Также в ней крепло чувство, что он, пожалуй, единственный мужчина, с которым она с удовольствием провела бы ночь. Но пока он не предпринимал никаких попыток оказаться где-либо, кроме её столовой.

Джеймс принёс вино «Бон Монти Руж» 1971 года, — его погреб быстро пустел, но молодой лорд все же надеялся, что до окончания их операции вина хватит, хотя и понимал, что автоматически теряет право на возвращение своих денег, пока не внесёт лепту в виде собственного плана.

В длинном чёрном платье, мягко окутывающем её стройную фигурку, Энн выглядела потрясающе. Она была без макияжа и без драгоценностей, только тяжёлый узел волос блестел в свете свечей. Ужин удался на славу, Энн, такая дразнящая в чёрном платье… Она немного нервничала и даже просыпала кофе, когда готовила две крохотные чашечки крепкого напитка. О чём она думала? Джеймсу совсем не хотелось испортить их отношения нежеланным ухаживанием. Он больше привык быть обожаемым, чем любить самому. Он привык к лести, привык к тому, что обычно вечер заканчивался в постели с девушкой, при виде которой в холодном ясном свете утра он покрывался мурашками. Энн волновала его совершенно по-другому. Он хотел быть рядом с нею, держать её в объятиях, любить её. Но больше всего он хотел, чтобы она осталась с ним и утром.

Убирая посуду со стола, Энн, казалось, избегала его взгляда. Затем они сели у камина — с бокалами бренди и Линой Хори, которая пела «Я прекрасно обхожусь без тебя». Обхватив колени руками, Энн сидела на полу у ног Джеймса и глядела в огонь. Он нерешительно протянул руку и погладил её волосы. На секунду Энн замерла, а затем, запрокинув голову, обняла его за шею и притянула к себе. Он отозвался, наклонившись вперёд и касаясь её щеки и носа губами, обхватил её лицо ладонями, нежно поглаживая пальцами её уши и шею. От её кожи струился тончайший аромат жасмина, а приоткрытые, блестящие в отблесках огня губы улыбались ему. Он поцеловал её, и его руки соскользнули на её тело, мягкое и лёгкое под его ладонями. Джеймс нежно провёл пальцами по её груди и сел рядом на пол, прижимаясь к ней всем телом. Его руки бесшумно скользнули к ней за спину, расстёгивая молнию платья, которое тут же упало на ковёр. Не сводя с неё взгляда, Джеймс поднялся и быстро разделся. Взглянув на его обнажённое тело, Энн застенчиво улыбнулась.

— Милый Джеймс… — тихонько проговорила она.

Потом они лежали, не как любовники, но как влюблённые. Энн положила голову на плечо Джеймсу и рисовала, едва касаясь кончиком пальца, на его волосатой груди.