Открывающий двери - Чалова Елена (книги онлайн полные версии .TXT) 📗
Райтвелл внимательно разглядывал миссис Лумос. Предки родом, наверное, с Ямайки, решил он. Далеко за семьдесят, кожа коричневая и сморщенная как у старого чемодана, волосы почти совсем седые, и вся старуха какая-то неухоженная, как и ее дом. Все трое сумбурно поздоровались, и миссис предложила зайти в дом. Она явно готовилась к их приезду, так как в гостиной было прибрано, и занавески на окнах контрастировали новизной с выгоревшей и давно не чищенной обивкой мебели. Гостиная оказалась маленькой, и вчетвером они еле разместились: миссис Лумос в кресле напротив телевизора, Ромиль и Синтия на диване, а Райтвеллу достался неудобный стул с прямой спинкой. На столике перед диваном дожидался графин с лимонадом и стаканы.
— Угощайтесь, — кивнула хозяйка.
Синтия вежливо поблагодарила и, наливая в стакан мутноватую жидкость, принялась рассказывать:
— Вот, миссис Лумос, тот молодой человек, о котором я вам говорила. Его зовут Ромиль, и он приехал к нам издалека.
— Откуда? — бесцеремонно перебила ее негритянка.
— Из России.
— А-а, — она покивала. — А по-английски-то он говорит?
— Говорит, — Синтия метнула на цыгана быстрый взгляд, но тот молчал. — Просто он сейчас нервничает. Там, в России, с ним случилось несчастье. И он надеется, что вы сможете спросить того, кто знает больше чем мы, как ему помочь.
— Значит, тебя покалечил демон? — бесцеремонно спросила старуха.
Ромиль кивнул.
— Покажи.
Некоторое время она рассматривала его руку, потрогала пальцами грубую, покрытую рубцами кожу, покачала головой. Потом налила себе лимонаду, выпила, вытерла рот рукой и спросила:
— И чего ты хочешь?
— Чтобы демон вернул мне руку.
— Он не сможет этого сделать. Мы, люди, уж такие дурацкие. Что оторвано — уже не пришьешь.
Ромиль скривился; он с трудом разбирал шамкающую речь старухи, но смысл сказанного понял.
— Тогда пусть он заберет боль. Я должен вернуться домой, встать во главе семьи, а что я могу, если у меня чуть не каждую ночь мозг выносит от боли?!
Старуха молчала, и Райтвелл решил внести свой вклад в разговор.
— Мы надеялись, — сказал он мягко, — что вам подвластна некая сущность…
— Нет у меня никаких сущностей, — старуха недовольно поджала губы.
— Как нет? — растерялся профессор.
— Бабушка, вызови своего духа, — подала голос Синтия. — Мы заплатим тебе хорошие деньги за разговор с ним. Может, он скажет, как вылечить этого человека, — она указала на Ромиля.
— Духа-то я вызову, чего ж не вызвать. Дух — он мне служит. А то сущность ему подавай…
Ворча, старуха поднялась и ушла в кухню. Синтия сердито зыркнула на Райтвелла, тот виновато улыбнулся и развел руками. Миссис Лумос вернулась довольно быстро. Она принесла черные свечи, поставила их на столе. Плотно закрыла окно. Мелком начертила на столе пентаграмму и в каждом луче поставила какие-то значки. Райтвелл жадно следил за всеми ее действиями. Он даже подался вперед, чтобы видеть, что именно она пишет. Старухе это не понравилось, она бросила мелок, уперла руки в боки и сердито спросила:
— И чего ты пялишься? Думаешь, напишешь все правильно — и придет к тебе дух? Может и придет, только не тот.
— Как это — не тот? — растерялся Райтвелл.
— А так! Вызывать можно только связанного духа, который покорился и зла не сделает. А иначе можно и… — Она увидела ужас, мелькнувший в глазах мужчины, мелкие бисеринки пота, выступившие на лбу, и удовлетворенно хмыкнула: — Ага, уразумел. Не иначе как пуганый!
Не обращая больше внимания на гостей, она продолжала заниматься своим делом: закончила расписывать пентаграмму, принесла металлическую чашу и поставила ее на стол. В центр пентаграммы поместила непонятный сморщенный комок. Присмотревшись, Ромиль опознал череп какого-то животного, обтянутый кожей. «Кошка, наверное», — решил он.
Наконец старуха уселась обратно в кресло, выпила еще лимонаду и сказала:
— Теперь молчите все.
Она взяла чашу, пристроила ее у себя на коленях и принялась водить по ее наружному краю кусочком металла, который висел на цепочке у нее на шее. Заунывный и не слишком приятный звук поплыл по комнате. Райтвелл морщился — у него заныли пломбированные зубы. Ромиль схватился за руку — боль, казалось, пульсировала в такт изменению звука. Одна Синтия сидела спокойно, не проявляя никаких эмоций. Именно поэтому мужчины по-настоящему испугались, когда она вдруг сказала громким голосом, в котором явственно слышались чужие интонации:
— Я здесь. Чего тебе?
Райтвелл буквально подпрыгнул на месте и впился глазами в лицо Синтии. Ромиль вжался в дальний угол дивана, стремясь увеличить расстояние между собой и девушкой. Синтия сидела неподвижно, дышала ровно, глаза ее невидящим взглядом смотрели на горящую свечу.
— Вылечи его боль, — велела старуха.
В комнате повисла тишина, Ромилю показалось, что рука стала болеть меньше. Но прежде, чем он успел обрадоваться, Синтия сказала:
— Не могу. Это сделал тот, кто сильнее меня.
— Скажи, как нам вылечить его боль? — спросила старуха.
Опять долгая пауза, потом равнодушный ответ:
— Нельзя вылечить то, чего нет. Он должен выполнять предназначение. Стать тем, кем должен стать.
Дыхание Синтии заметно участилось, и последние слова она выговаривала с трудом. Старуха смотрела на нее с тревогой и, как только девушка умолкла, крикнула:
— Уходи, оставь ее! — И принялась водить металлом по чаше, которая издавала теперь еще более нестерпимый и пронзительный звук. К нему добавился крик девушки, потом Синтия захрипела и повалилась на бок. Испуганный Ромиль вскочил и отступил подальше. Старуха глянула на него сердито, свечи мигнули. Миссис Лумос отшвырнула чашу и закричала:
— Откройте окна пошире, ей нужен воздух!
Пока Райтвелл суетился возле окна, старуха принесла воды и плеснула в лицо бесчувственной девушке. Синтия задышала ровнее и тихо прошептала:
— Я в норме, бабушка.
— Полежи пока, я чаю тебе сделаю.
Пока миссис Лумос гремела чем-то в кухне, в комнате царило молчание. Синтия отдыхала, Райтвелл обдумывал увиденное, Ромиль пытался осознать слова духа.
Они провели в доме еще около часа. Никто не обсуждал только что состоявшийся сеанс. Синтия маленькими глотками пила редкостно вонючий травяной настой, Ромиль сидел, бездумно разглядывая комнату, старуха убрала со стола свечи и череп, стерла пентаграмму, унесла свечи. Райтвелл помаялся немного, а потом выскочил курить на улицу.
— Деньги ей нужно отдать сейчас, — тихо сказала Синтия.
Ромиль очнулся:
— Хорошо. — Он достал бумажник. Отсчитал оговоренную сумму и оглянулся, ища, куда бы пристроить купюры. Поднял с пола металлическую чашу и положил в нее деньги. Поставил сосуд на стол и обернулся, услышав вымученный, пополам с кашлем смех девушки.
— Что с вами?
— Ничего. Просто… словно вы заплатили не бабушке, а духу.
— Почему духу?
— Его связали этой чашей… давно.
— Чашей? Но как же… А свечи, пентаграмма? — растерянно спросил Ромиль.
— О да, и еще череп! Это для того, чтобы клиентам было интереснее. Только Райтвеллу не говорите, хорошо? На самом деле духа вызывает звук, который получается, если водить специальной палочкой по узору снаружи чаши. А чтобы загнать обратно…
— Водить по узору внутри? Так просто?
— Это только кажется. Ведь кто-то должен был связать его, понимаете? А это очень непросто.
— Так можно связать любого духа?
— Нет. Я знаю, о чем вы думаете. Того, с кем встретились вы, связать нельзя, потому что ему все равно. «Он ни во что не верит и никогда не плачет… — голос Синтии становился все тише. — Бог, открывающий двери, ангел, приносящий…»
Ромиль вернулся в отель и лег спать. Это было почти странно и забыто: не хвататься за кисти и краски, чтобы довести себя до изнеможения, до того порога, когда мозг отключается посреди жеста. Нет, он был сегодня как настоящий, как нормальный человек. Попросил принести свежевыжатый сок, потому что есть не хотелось. Сходил в душ, выпил сок и лег спать.
