Кома - Кук Робин (бесплатные онлайн книги читаем полные версии .txt) 📗
Ну а что до него самого? Сможет ли он поддерживать отношения с умной девушкой, работающей в одной с ним профессиональной области, даже если она окажется нежной и способной к ответной любви? Он в свое время имел связь с несколькими медсестрами, но это было не совсем то, что с врачами. У Беллоуза никогда не было близких отношений с женщиной-врачом или будущим врачом. И эта ситуация выглядела очень хлопотной.
Покинув столовую, Сьюзен ощутила, что, наконец, впервые за весь день перед ней появилась настоящая цель. Хотя она не представляла себе, как конкретно она сможет исследовать проблему длительных постанестезиологических коматозных состояний, она чувствовала, что для этого ей понадобится весь багаж ее медицинских познаний и способность размышлять и анализировать. И первый раз за день она поняла, что пригодятся два года, проведенные в медицинской школе. А поработать предстояло над двумя основными источниками информации – медицинской литературой из библиотеки и историями болезни пациентов, в первую очередь Нэнси Гринли и Бермана.
Рядом со столовой располагался больничный магазинчик с сувенирами и разными мелочами. Это было приятное местечко, магазинчик обслуживали грациозные пожилые дамы в очаровательных розовых рабочих халатиках. Витрины магазинчика выходили в главный вестибюль больницы, и весь магазинчик имел вид яркого веселого разноцветного мазка на сером рабочем фоне госпиталя. Сьюзен зашла в магазинчик и быстро нашла, что ей требовалось: маленький черный отрывной блокнот. Она засунула покупку в карман своего белого халата и отправилась в БИТ. Отправной точкой ее исследований должен был стать случай Нэнси Гринли.
В БИТе снова царила первозданная тишина. Освещение снова было приглушено до полумрака. Когда за Сьюзен закрылись тяжелые двери БИТа, она опять ощутила тревогу и неуверенность в своей компетентности. Ей захотелось убежать прежде, чем кто-нибудь задаст ей самый простейший вопрос, на который она вынуждена будет ответить: "Я не знаю". Но она взяла себя в руки. Теперь перед ней стояла конкретная цель, которая придавала ей толику уверенности в себе. Она хотела взять историю Нэнси Гринли.
Посмотрев налево, Сьюзен заметила, что возле кровати Нэнси Гринли никого не было. По-видимому, уровень калия был откорректирован, поскольку сердце снова билось нормально. Кризис завершился, Нэнси Гринли была забыта и предоставлена самой себе в своем бесконечном сне. И только аппараты несли свое бессменное дежурство, надзирая над ее растительным существованием.
Поддавшись неудержимому любопытству, Сьюзен подошла к ней. Она не могла сдержать своих эмоций. Она смотрела на Нэнси Гринли, и в ее сознании не умещалось то, что эта безмозглая оболочка уже не была человеческим существом. Ей захотелось протянуть руку и осторожно потрепать плечо Нэнси, чтобы та проснулась, и они могли поговорить.
Вместо этого, Сьюзен протянула руку и пощупала запястье Нэнси. Свисающая рука была бледной и безжизненной. Нэнси была полностью парализована. Сьюзен подумала, что этот паралич связан с разрушением мозга. Периферические рефлекторные цепи могли, однако, сохраниться, по крайней мере, до некоторой степени.
Сьюзен взяла руку Нэнси, потрясла ее и медленно согнула и разогнула в запястье. Сопротивления не было. Сьюзен согнула запястье до предела возможного, пальцы почти коснулись предплечья. При этом она почувствовала очень слабое сопротивление. Она проделала то же самое с другим запястьем, результат был тем же. Таким образом, Нэнси Гринли все-таки сохраняла некоторый тонус. Сьюзен ощутила некоторое академическое удовольствие – иррациональную радость от положительного результата.
Сьюзен нашла неврологический молоточек для проверки сухожильных рефлексов. Он был сделан из красной резины, а рукоятка – из нержавеющей стали. Однажды ей пришлось пользоваться таким молоточком, проверяя рефлексы у своего однокурсника на лабораторных занятиях по клинической диагностике, но на пациенте – никогда. Сьюзен неуклюже принялась постукивать Нэнси по правому запястью, чтобы проверить ее рефлексы. Никакого результата. Но Сьюзен не знала точно, по какому месту надо стучать. Тогда она откинула простыню с правой стороны тела Нэнси и постучала под коленной чашечкой. Опять никакого результата. Сьюзен левой рукой согнула колено Нэнси и снова постучала. Ничего. Из занятий по анатомии и физиологии нервной системы Сьюзен вынесла, что рефлекс, которого она добивалась, запускается резким растяжением сухожилия. Тогда она согнула колено еще сильнее и стукнула молоточком. Мускулы сократились еле ощутимо. Сьюзен проделала то же с левой ногой, результат был такой же. Таким образом, рефлексы Нэнси Гринли были очень слабыми, но вполне определимыми и симметричными.
Сьюзен постаралась припомнить остальную часть неврологического обследования, например, исследование общего состояния сознания. В случае Нэнси Гринли можно было проверить только реакции на болевые стимулы. Сьюзен ущипнула ахиллесово сухожилие Нэнси, но ответа не было, независимо от силы, которую она применяла. Затем Сьюзен, не преследуя конкретной цели, а скорее интуитивно предполагая, что чем ближе место раздражения к мозгу, тем сильнее будет ответ, ущипнула ее за внутреннюю поверхность бедра и в испуге отскочила. На мгновение ей показалось, что Нэнси Гринли собирается встать, так как все ее тело мучительно напряглось, а руки как струны вытянулись вдоль тела. Челюсть ее задвигалась из стороны в сторону, как будто Нэнси просыпалась. Но все это быстро прошло, и Нэнси Гринли вновь погрузилась в неподвижность. С расширенными глазами, Сьюзен отшатнулась и прижалась к стене. Она не поняла, что сделала и что делать дальше. Но, тем не менее, она осознала, что забавляется в области вне ее сегодняшних знаний и возможностей. Какого бы сорта припадок не случился с Нэнси Гринли, Сьюзен была безумно рада, что он прошел так быстро.
Сьюзен виновато огляделась, чтобы проверить, не видел ли кто ее действия, и с облегчением убедилась, что вокруг никого нет. Кардиомонитор, расположенный над кроватью Нэнси, продолжал регистрировать спокойный нормальный ритм. Экстрасистол не было.
У Сьюзен возникло неприятное чувство, что она делает что-то не так, чем-то злоупотребляет, за что в один прекрасный момент может оказаться наказанной, – например, если у Нэнси Гринли опять случится припадок. Сьюзен быстро решила, что она воздержится от дальнейших экспериментов с больной, по крайней мере до тех пор, пока не прочитает соответствующую литературу.
Стараясь придать себе безразличный вид, Сьюзен направилась к центральному посту. Истории болезни хранились в круглом стальном стояке, водруженном на постовом столе. Левой рукой Сьюзен начала поворачивать стояк с историями, он заскрипел. Сьюзен стала вращать его медленнее, но скрип продолжался.
– Могу я вам помочь? – спросила Джун Шергуд из-за спины Сьюзен, заставив ее отдернуть руки, как ребенка от банки с вареньем.
– Я только хотела найти одну историю болезни, – сказала Сьюзен, ожидая услышать от медсестры несколько неприятных слов.
– Какую историю? – голос Шергуд звучал вежливо.
– Нэнси Гринли. Я хотела бы проверить одну идею относительно ее лечения.
Джун Шергуд порылась в историях болезни и вернулась с историей Нэнси Гринли.
– Вам, вероятно, вот здесь было бы удобнее работать, – сказала Шергуд, с улыбкой указывая на дверь.
Сьюзен поблагодарила ее, радуясь возможности ретироваться. Дверь, на которую указала Шергуд, вела в крошечную комнатку, вдоль одной стены которой выстроились застекленные медицинские шкафчики, закрытые на ключ. Вдоль остальных трех стен шла неширокая стойка. Слева находилась раковина умывальника, а в левом углу стояла непременная кофеварка.
Сьюзен присела. Хотя Нэнси Гринли находилась в госпитале всего две недели, ее история была очень пухлой. Это было обычным фактом для всех пациентов БИТа. Постоянный трудоемкий процесс лечения генерировал груды бумаг.
Сьюзен вытащила остатки своего бутерброда с тунцом, молоко и налила себе чашку кофе. Затем она вынула свой блокнот, вырвала из него несколько чистых листов и приступила к работе. Она никогда раньше не сталкивалась с историями болезней и поэтому потратила несколько минут, разбираясь в ее содержании. Сначала шел лист назначений, затем страницы с графиками жизненных показателей больной. Потом – анамнез жизни и данные медицинского обследования на день поступления. Оставшаяся часть содержала текущие записи, протокол операции и анестезии, записи медсестер, бесчисленные данные лабораторных, рентгеновских и всяких других исследований и процедур.
