Пенсия для киллера - Гу Бенмо (список книг .TXT, .FB2) 📗
Когти услышала, как продавец из минимаркета рассказывает полицейскому в штатском, что старик собирал бутылки по округе один, без помощников. Продавец как раз посмотрел в окно и увидел, как старьевщик, спотыкаясь, катит свою тележку, а когда продавец открыл дверь, чтобы выставить для старика ящики из-под бутылок, тот рухнул на землю. Работник магазина тут же вызвал скорую, но к приезду медиков старьевщик уже был мертв.
— Говорю вам, я сразу же позвонил, как только все произошло. Я только по телевизору видел, как делать искусственное дыхание. Неужели надо было пытаться его оживить, если даже неизвестно, что у него со здоровьем? А вдруг бы я сломал ему ребра? И вообще, зачем вы меня допрашиваете, если его увезли в больницу? Так и так я собирался закрываться, потому что покупателей почти нет. И кто теперь захочет тут работать, после такого происшествия прямо под дверью?
Судя по возмущенному и обеспокоенному тону, мужчина был владельцем магазина. В такой обстановке еще один зевака внимания не привлечет, поэтому Когти продолжала стоять рядом с толпой. Ей никак не удавалось заставить себя посмотреть на тележку, она лишь бросала на нее косые взгляды. И хотя все тележки выглядят одинаково, именно эту она помогала поднять ровно два дня тому назад.
На глазах у Когти умерло много людей, и бо́льшая часть из них погибла от ее рук. Сколько раз человек улыбался ей накануне, а на следующий день уже был трупом. Поэтому для нее оказалось в диковинку, что некто, с кем она повстречалась совершенно случайно, больше не существует и после него осталась лишь громоздкая старая тележка. В ее возрасте такое было бы неудивительно, если бы она не избегала знакомств, которые могли вызвать подобную реакцию.
— Пожалуйста, не вымещайте свои обиды на нас, — увещевал полицейский. — Мы уже побывали в больнице и понимаем, что случилось. Врачи говорят, что это не просто инфаркт. Поэтому я и спрашиваю вас, не было ли тут кого-нибудь подозрительного.
— Подозрительного? Говорю вам, старик всегда бродил один. Когда он упал, не было ни крови, ничего такого, вот я и подумал, что дед просто ослаб. Но если это не инфаркт, значит, у него была какая-то рана? Или о чем речь?
Когти знала, как остановить сердце, не оставив видимых следов. Давно, когда она была в силе, она умела это делать, но сейчас даже не рискнула бы пробовать. На такой прием не всякий способен, хотя, если ударить по нужным точкам, он сработает. Владелец минимаркета продолжал бубнить, и детектив, который, видимо, не хотел раскрывать детали расследования гражданскому лицу, бросив небрежное «спасибо за помощь», пошел дальше.
Хозяин магазина ткнул пальцем в брошенную тележку:
— Подождите! А что вы собираетесь делать с этим?
— Ее заберут. Пожалуйста, ничего не трогайте. Пусть тележка пока стоит тут.
— Значит, вы протянете ленту вокруг магазина, потому что это место преступления?
— Мы бы так и поступили, если бы тут произошло убийство или авария, но поскольку погибший просто шел и упал… Я бы не стал заморачиваться.
И детектив ушел. Зеваки заговорили между собой. Они считали, что нет причин беспокоиться: подумаешь, старый человек просто упал. Это не место преступления, хотя тень происшествия теперь ляжет на близлежащие магазины. И зачем только старьевщик притащился сюда? Вот упал, а им теперь расхлебывай. Постепенно потеряв интерес к намекам детектива на зловещие причины смерти старика, толпа разошлась по своим торговым точкам.
Когти почувствовала дурноту; ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание. Она пошла прочь с этого места, стараясь двигаться на той же скорости, что и другие. Если полицейский в штатском опрашивает очевидцев, значит, смерть старика не была естественной или случайной. Его убили. Но кто? Нагрубивший ему в тот день объект? Но если тогда они столкнулись впервые, в убийстве спустя два дня нет никакого смысла. Объект мог бы вцепиться старьевщику в горло прямо там же, посреди улицы, не обращая внимания на сигналящие роскошные автомобили.
Когти ускорила шаг. Она не понимала, куда идти, но следовало убраться подальше отсюда. Чувствуя нехватку воздуха, она нащупала в кармане полиэтиленовый пакет. Если полицейские решат, что здесь совершено преступление, они могут вернуться и опросить продавца, работавшего в минимаркете два дня назад. А тот вспомнит пожилую женщину, которая долго разговаривала со старьевщиком. Поднять записи камер наблюдения будет лишь вопросом времени.
Конечно, если бы Когти выполнила задание, кто-нибудь потом проверил бы камеры, направленные на улицу, и увидел на них только ее спину и одежду. Однако, помогая старику, Когти слишком много времени простояла лицом к камерам.
Перед глазами все поплыло, и она свернула к полуподвальному помещению небольшого здания, где располагался бар. В разгар дня заведение было закрыто. Когти подышала в пакет.
Продолжая прижимать пакет ко рту, она думала о Быке. У него есть черный пояс четвертой степени по карате, наверняка он владеет и другими видами боевых искусств. Запах папоротника, исчезнувший в конце проулка два дня назад, вновь защекотал ей ноздри. Зачем? Зачем мальчишка это сделал? У него хватает собственной работы. К тому же есть и другие способы ускорить ее уход на пенсию. Почему именно так?
Если план состоял в том, чтобы сбить ее с толку и заставить сдаться, то Бык весьма преуспел. Для него это могло быть просто развлечение, но Когти терзало нечто большее, чем понятное раздражение. Она никак не могла взять в толк, почему он ни с того ни с сего начал вмешиваться в ее работу. Безуспешно пытаясь разгадать его мотивы, Когти почувствовала, как ее решимость завершить работу накрывает пелена сомнений, мутная, как слитая после риса водица.
— Крестная, да вы что? Кому я это поручу вот прямо сейчас? Не обращайте внимания на неудачу. Вам не кажется, что вы слегка преувеличиваете проблему? Не замечал за вами такого. На вас прямо лица нет, словно вы увидели что-то ужасное. Или у вас инфаркт? Вы не упоминали проблемы с сердцем… Если страдаете деменцией или чем-то в этом роде, просто признайтесь. Скажите мне правду. Может, вы пошли на дело с вилкой или ложкой вместо ножа? Да даже возьми вы по ошибке чайную ложку или зубочистку, все равно сделали бы свою работу несмотря ни на что, я же знаю. Так в чем же дело?.. Ну ладно, хорошо. Вы все подготовили, придраться не к чему, я понял. Найду кого-нибудь другого, а вы сходите к доктору. Но на этот раз сделайте все как следует. Я хочу получить от врача справку о вашем физическом состоянии и о способности продолжать работать… Ладно, пока что я ничего не могу с этим поделать. Придется доложить директору Сону. Не беспокойтесь, я позабочусь о том, чтобы вам перевели жалованье, как только вы предоставите справку от врача и подпишете соглашение о неразглашении. Мы вам должны большую сумму, мне придется делать переводы ежеквартально… Впрочем, это не я решаю. Хорошо, до встречи. Мне жаль, но если вам отказывает память, то понадобится помощник, а на это нужны деньги… Так что обращайтесь до того, как случится что-нибудь непоправимое.
Решала никогда особо не преклонялся перед ней, старейшей сотрудницей агентства и одной из его основательниц. Его отношение не простиралось дальше обычной вежливости, и хотя откровенность Решалы часто граничила с грубостью, Когти не обращала на это внимания: она ему не мать. Но на этот раз, когда Когти позвонила, чтобы отказаться от задания, в голосе Решали зазвучали ледяные нотки.
Он, пожалуй, был бы снисходительнее к новичку, который с треском провалил первое задание и сбежал, обливаясь слезами. А тут он без обиняков рассуждает о ее возможном слабоумии и о том, что выплаты будут делаться поквартально. Поначалу Решала, казалось, был глубоко разочарован, что Когти не выполнила заказ, и реагировал с раздражением, но в ходе разговора, похоже, окончательно убедился, что пора наконец избавиться от старой надоедливой приживалки.
Когти ничем не могла ответить, даже когда Решала вел себя подобным образом. Ее терзал единственный вопрос, и она слишком туго соображала, чтобы отвлекаться на другие детали.
