Левиафан - Шей Роберт (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
— Ну что ж, Хагбард, отлично, — сказал Пирсон. — А я гадал, покажешься ты когда-нибудь или нет.
— Добрый вечер, — обратился Пирсон к Уотерхаусу. — Как поживает моя девушка Стелла?
— С каких это, на хрен, пор ты называешь её «своей девушкой»? — угрожающе рявкнул Уотерхаус.
— Кислота всего лишь раскрывает тебе глаза, Джордж. Она не творит чудеса.
И будет: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся.
— Интересно, что за хреновина в этом чемодане, — пробормотал Диллинджер.
— Сейчас я его открою, — сказал Сол. — После этого нам всем придётся принять противоядие. Оно у меня в машине.
Он наклонился и с усилием вытащил чемодан из окоченевших рук Кармела. Барни, Диллинджер и Маркофф Чейни напряжённо следили за тем, как он возится с замками. Наконец чемодан открылся.
— Будь я проклят, дважды проклят, — глухо вымолвил Барни Малдун.
— Хагбард нас все время разыгрывает, — сонно говорит Саймон. (В Первом Бардо это неважно.) — Нацисты уже тридцать лет мертвы, и точка. Он вызвал нас сюда с одной целью: отправить в Трип. Ничего из озера не выходит. Все это моя галлюцинация.
— Что-то все-таки происходит, — горячо доказывает Мэри Лу, — но не имеет никакого отношения к озеру: это просто хитрая уловка, чтобы отвлечь нас от настоящей схватки между твоим Хагбардом и теми сумасшедшими музыкантами на сцене. Вот черт, если бы я сейчас не была под кайфом, моя голова работала бы лучше. Это как-то связано со звуковыми волнами; они усиливаются в воздухе. Никто не требует, чтобы мы поняли суть. Вся эта выдумка с озером нужна лишь для того, чтобы показать нам нечто реальное — то, что мы можем понять, или почти понять.
На чёрном личике Мэри Лу было написано, как трудно её интеллекту сражаться с океаном неудобоваримой информации, поступавшей от органов чувств.
— Папа! — воскликнул Саймон, плача от счастья. — Скажи мне Слово. Ты должен его знать. Что это за Слово?
— Кетер, — блаженно отозвался Тим Мун.
— Кетер? И всё? Просто каббалистика? — покачал головой Саймон. — Разве это может быть так просто?
— Кетер, — твёрдо повторяет Тим Мун. — Вот здесь, в середине Малкута. Что вверху, то и внизу.
Я вижу престол мира. Один-единственный трон в двадцати трех футах от земли, украшенный рубинами, Розовым Крестом и Глазом, обвитый змеем, кусающим себя за хвост.
— Кто был этот приятный мужчина? — спросила Мэри Лу.
— Мой отец, — ответил Саймон, рыдая. — И, наверное, я больше никогда его не увижу. Скорбь не кончается никогда.
А потом я поняла, зачем Хагбард дал нам кислоту и почему её постоянно употребляли ребята из «Уэзер Андерграунд» и «Мори-тури». Я начала умирать, чувствуя, что сжимаюсь в точку и приближаюсь к абсолютному нулю. Мне стало страшно, я схватила Саймона за руку и слабеющим голосом пробормотала: «Помоги». Если бы он сказал: «Сначала признайся, что ты коп, и тогда я тебе помогу», — я выложила бы ему все, но он лишь улыбнулся, ласково сжал мою руку и произнёс: «Оно живое!» Так оно и было, точка начала излучать свет и энергию — мой свет и мою энергию, но ещё и божественную энергию, и это было не страшно, она была живая и росла. Откуда-то ко мне пришли слова «всенаправленный ореол» (или это Хагбард беседует с Диллинджером?), я оглянулась и увидела, что Диллинджер раздвоился. Это и был ответ на вопрос: помимо Лже-Диллинджера, которого застрелили у кинотеатра «Биограф», было ещё два Диллинджера-близнеца. Ноль равен двум, думала я, чувствуя, что наряду с ответами на вопросы, которые не давали покоя столь многим авторам, писавшим о криминальном прошлом Диллинджера (например, почему одни свидетели утверждали, что в тот день в 1934 году он находился в Майами, тогда как другие заявляли, что он в это время грабил банк в Восточном Чикаго и убил охранника; и, кстати, почему Хагбард сказал, что он якобы находится в Лас-Вегасе, хотя я своими глазами вижу его здесь в Ингольштадте), есть также некий абстрактный вечный ответ. Все пребывало в движении. Точка была одна, и из неё исходило всё, и это всё двигалось — звезда с мечами и жезлами, корона, которая одновременно была чашей и вращающимся диском, чистый белый свет, говоривший: «Я, Птах, пришёл забрать тебя из Мемфиса на небо». Я помнила, что в Мемфисе копы зверски избили моего отца и заставили его поклясться, что он вернётся в свой город и больше никогда в жизни не отправится на юг (как это сочетается с причиной, по которой я стала копом?), а Птах стал Зевсом, Иакхом и Вотаном. Однако все это не имело никакого значения, они все трое оказались далёкими, равнодушными и холодными, не богами человечества, а богами над человечеством, богами пустоты, сверкающей и холодной, как бриллиант. Они кружились в одной точке, пока не превратились во вращающуюся свастику. Затем передо мной появилось лицо врача, который сделал мне аборт, когда я забеременела от Хасана ибн Саббаха Икса. Врач сказал: «Ты убила сына Божьего в своём чреве, чернокожая женщина», и я снова начала рыдать, а Саймон держал меня за руку и повторял: «Оно живое!», но я чувствовала, что нет и что именно я каким-то образом убила его. Я была Отто Уотерхаусом наоборот: я хотела кастрировать Саймона, кастрировать всех белых мужчин, но так и не сделала этого; и я продолжала бы кастрировать чернокожих мужчин, Я — Ужас Жизни в Смерти.
— Оно живое, детка, — повторял Саймон, — оно живое. И я люблю тебя, детка, даже если ты коп.
( — Все озеро живое, — виброфонист из «Филе души» пытался объяснить остальным участникам группы. — Одна большая восходящая и вращающаяся спираль, похожая на молекулу ДНК, но с головой ястреба…)
— Добрый вечер, — обратился Пирсон к Уотерхаусу. — Как поживает моя девушка Стелла?
— С каких это, на хрен, пор ты называешь её «своей девушкой»? — угрожающе рявкнул Уотерхаус.
— Остынь, брат, — урезонил его Пирсон.
— Никакой я тебе не «брат». Отвечай на вопрос.
— С какой помойки ты вылез вместе со своим вопросом? — поинтересовался Пирсон.
— Роберт трахает только белых женщин, Отто, — сказал Хагбард. — Я уверен, он никогда не спал со Стеллой Марис.
— А ты не будь слишком уверенным, — заметил Пирсон.
