Шутки богача - - (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
"Богатые тоже плачут”, – подумалось Каргину. Он посмотрел вперед. Спуск закончился, и дорога уходила в заросли, подступавшие к пляжу сплошной зеленой стеной. Воздух тут был душноватым; морские запахи смешивались с влажными испарениями мангр. Солнце еще висело высоко, не доставая пару ладоней до причудливых скал Хаоса.
Каргин заглянул в лицо девушки.
– Где же теперь твой отец?
– Умер. Лет через пять после разрыва с матерью.
– A c ней что?
– Она в Санта-Кларе, в лечебнице… Клиника “Рест энд квайет”… так мы ее называем – клиника. А в сущности, психушка для богатых.
"Покой и тишина”, – мысленно перевел Каргин, а вслух спросил:
– Поэтому ты и живешь в “Эстаде”? С братом?
Губы Мэри-Энн скривились, словно в рот ей попало что-то кислое.
– С ним живет Мэнни… ну, и другие из клуба “Под голубой луной”. А я – так, навещаю… У меня квартира в Нью-Йорке, на Мэдисон-авеню. Подарок щедрого дядюшки.
– Могла бы не принимать такие подарки, – заметил Каргин. – Как-никак, шестая часть фамильного состояния – за вами.
Нэнси замотала головой, рыжие волосы разлетелись, вспыхнули на свету огненными нитями.
– Уже нет. Если ты, ковбой, имеешь на меня виды, то учти: я сижу в кармане у старого козла. Все мы там сидим – и я, и мама, и Бобби… Бобби – глубже всех.
– Почему?
– Потому, что хочет больше. И думает, что все получит.
– Разве не так?
– Так, не так… Не знаю, – Мэри-Энн поморщилась. – А знаю одно: все проекты дядюшки насчет Боба терпели крах. Полное фиаско! А такой, какой он есть, он Патрику не нужен.
– Насчет тебя тоже есть проекты?
– Сомневаюсь, Керк. Наследственность у меня неважная. Пью, как мать, гуляю, как отец… В общем, я не пай-девочка и никогда не пела в церковном хоре.
– Это я заметил, – откликнулся Каргин. Они выехали на пляж. Ветра не было, и тент, растянутый между домиками, уныло провис над полукругом шезлонгов.
Поверхность бухты казалась недвижной как полированный лазуритовый стол; блики солнца дробили ее внезапными вспышками-взрывами.
– Ну-ка, сними меня, – сказала Мэри-Энн, когда лошади остановились у помоста. Вороная косила на мерина огненным глазом, но тот, опустив голову, равнодушно уставился в песок.
Спешившись, Каргин обхватил талию девушки, поднял ее, осторожно извлек из седла. На этот раз он не почувствовал запаха спиртного – ароматы были совсем другими, сладкими, волнующими. Так пахло молодое желанное женское тело… плоть, разгоряченная скачкой и солнцем… так пахла Кэти…
Наверное, что-то дрогнуло в его лице при этой мысли – Мэри-Энн, отступив на шаг и искоса поглядывая на Каргина, принялась с неторопливостью разоблачаться. Под майкой у нее не было ровным счетом ничего, да и под юбкой тоже, если не считать треугольного клочка ткани, который держался на тонком шнурке. Сдернув его, она отступила подальше – так, что лопатки уперлись в решетчатую стенку домика, – привстала на носках, потом, будто балерина, вытянула ногу и согнула ее в колене. Кожа у нее была на удивление белая, только лицо и шея тронуты легким загаром.
– Раздевайся, киллер… И погляди, какие ножки…
– Хорошие ножки, – согласился Каргин. – Жаль, если их оттяпает акула.
Поэтому лезь в воду, а я уж, не раздеваясь, постою на бережку. Вот с этим, – он похлопал по кобуре.
– Я сюда не купаться приехала. Купаюсь я обычно в ванне, – призналась
Мэри-Энн и, оторвавшись от стены, шагнула к нему. – Ты когда в последний раз занимался сексом? И с кем? С потаскушками из “Пентагона”? В очередь с папой Альфом?
– А что, там неплохие девушки…– пробормотал Каргин, чувствуя, как тонкие ловкие пальцы расстегивают поясной ремень. Пояс упал вместе с кобурой, Грохнув о доски, и пришел черед молнии на комбинезоне. Удобная одежка; одевается быстро, снимается еще быстрей. Особенно, если есть помощник. От башмаков и берета он избавился сам. Губы Мэри-Энн были горячими и влажными. Он приподнял ее, раздвигая бедра, касаясь лицом полной упругой груди. Мышцы под нежной кожей напряглись, потом – будто поверив, что держат крепко, не уронят – девушка расслабилась, вздохнула и закрыла глаза. Ее ноготки царапали спину, но Каргин уже не ощущал ни боли, ни тяжести приникшего к нему тела. Оно казалось легким, хрупким и, в то же время, пленительно округлым; теплая спелая плоть, кружившая голову почти неуловимыми, но знакомыми ароматами. Чем-то сладким и горьковатым…
Запах магнолий в дворцовом саду?..
Он повернулся и, не прекращая сильных ритмичных движений, прижал Мэри-Энн к решетчатой деревянной стене. Она вскрикнула; кольца обхвативших его рук и ног сделались крепче, на висках у нее выступил пот, острые зубки впились в шею под ухом. “Вампиров просят не беспокоиться”, – пробормотал Каргин, запустив пальцы в ее локоны и заставляя откинуть рыжеволосую головку.
Теперь Мэри-Энн стонала и всхлипывала все громче, и, будто аккомпанируя этим звукам, вороная ответила негромким ржанием. Дыхание девушки стало горячим, прерывистым – будто жаркий ветер, скользнувший сквозь рощу магнолий, впитавший их запах, овеял лицо Каргина. Он стиснул челюсти, выгнулся в пояснице и тоже застонал – коротко, глухо. Потом, ощутив, как обмякло тело Мэри-Энн, с осторожностью опустил ее на пол.
Минуту-другую она глубоко дышала, полузакрыв глаза и прижимая к груди ладошку с тонкими пальцами. Каргин, отвернувшись, натягивал комбинезон. Он не испытывал неловкости или смятения; может быть,лишь нежность, какую чувствует мужчина к женщине, отдавшейся по собственному, явному и очевидному желанию. Но по прежним опытам он знал, что чувство это преходяще, ибо за ним стояла физиология, а не любовь; то, что на английском называют коротким и емким термином – sex. Такое слово имелось и в родном языке, но в нем ему придавали иной оттенок, отчасти постыдный, отчасти связанный с медицинской практикой. И потому, если б Каргин пожелал перевести это слово с английского либо французского, самым удобным эквивалентом стал бы такой: встретились – разбежались. Как с Кэти Финли.
– А ты темпераментный парень, – услышал он, застегивая пояс. – Жаль, что я тут ненадолго… Ну, приедешь в Нью-Йорк – заглядывай!
– Отчего ж не заглянуть, – пообещал Каргин и уже хотел добавить что-то ласковое, соответствующее моменту, но тут в кармане штанов раздался гудок мобильника. Вытащив его, он приложил крохотный аппаратик к уху.
Звонил Арада.
– Как сеньорита Паркер?
– Отдыхает после заплыва, сэр.
– Все в порядке?
– Так точно. Стою на страже, сэр. Акул в обозримом пространстве не наблюдается.
– Все равно, будьте бдительны. На пляж из рощи заползают змеи.
– Слушаюсь, сэр. Оружие на взводе, сэр, – отрапортовал Каргин.
Мэри-Энн захихикала.
– Хью?
– Он самый…– дождавшись гудков отбоя и сунув мобильник в карман, он опустился на пол рядом с девушкой.
– Хью-хитрец, Хью-ловкач…– тихо произнесла Мэри-Энн…– Шьется который год… Под одеяло не лезет, церковь ему подавай, тощей крысе…– она потянулась, забросив руки за голову. – А я – девушка честная! Под одеяло, может, и пустила бы, а в церковь меня не тянет! Бобби, конечно, идиот, но я ему пакостить не стану.
– Причем здесь Бобби? – удивился Каргин.
– При том…– ладошка Мэри-Энн коснулась его лица, погладила рубец под глазом. – А знаешь, хоть ты и киллер, а похож на Бобби… глаза такие же и лоб, и волосы, но потемней… Рот другой. И этот шрам… Украшает! Где ты его заработал, Керк?
– Шрам на роже для мужчин всего дороже…– пробормотал Каргин на русском и пояснил:
– В Боснии. Видишь ли, приняли нас за сербов и решили немножко побомбить. Так, для острастки…
– Нас – это кого?
– Роту “Би”, которой я командовал. Синюю роту “гиен”.
Девушка рассмеялась.
– Разве бывают синие гиены?
Каргин мог бы ей объяснить, что в армии подразделения обозначаются по всякому – и прозвищами, и буквами, и цветом; что буквы, цвет, а также номера, проходят по официальной части, тогда как прозвище необходимо заработать; что в этом есть определенный смысл, хоть не всегда понятный человеку невоенному: перед своими – отличить, противника же – запугать. Но тут припомнился ему Арада, и вместо длинных лекций по армейской психологии, он сказал: