Тайные убийцы - Уилсон Роберт Чарльз (книги онлайн полностью txt) 📗
— Военные применяют его в артиллерийских снарядах.
— Помню, был какой-то скандал, связанный с тем, что чеченцы воспользовались отходами взрывчатки, которую какой-то правительственный научно-исследовательский институт продал мафии, а та, в свою очередь, продала ее террористам. Так российскую боевую взрывчатку использовали для того, чтобы взорвать самих же россиян.
— Типично русская история.
— Вам придется попотеть, — заявил Кальдерон. — Гексоген могли доставить сюда откуда угодно — из России, с помощью какой-нибудь чеченской террористической группировки, с иракских складов отслужившего оружия, из любой страны третьего мира, где недавно был вооруженный конфликт, после которого остались неизрасходованные боеприпасы. Эту дрянь могли привезти даже из Америки.
У Фалькона завибрировал мобильный телефон. Эльвира приглашал их на совещание с представителями Национального разведывательного управления и антитеррористического отдела Генерального комиссариата информации.
Приехали три сотрудника СНИ. Старшим у них был человек за шестьдесят, довольно привлекательный, с седыми волосами и темными бровями, с лицом бывшего спортсмена. Он назвался просто Хуаном. Пабло и Грегорио, два его помощника, были помоложе и обладали бесцветной внешностью менеджеров среднего звена. В своих темных костюмах они были практически неотличимы друг от друга, хотя у Пабло имелся шрам, тянувшийся от левой брови до корней волос. Фалькону было неуютно осознавать, что с того момента, как он вошел в комнату, Пабло не спускает с него глаз. Он задумался, не встречались ли они раньше.
От антитеррористического отдела КХИ явился лишь один представитель — старший инспектор Рамон Баррос, низенький, атлетически сложенный человек с коротко подстриженными седыми волосами и идеальными зубами, придававшими его брутальному и свирепому облику что-то зловещее.
Комиссар Эльвира попросил Фалькона кратко рассказать о том, что ему удалось выяснить к настоящему моменту. Старший инспектор начал с ближайших последствий взрыва и быстро перешел к обнаружению «пежо-партнера», к его содержимому и к тому, в какое время свидетели видели его на стоянке.
— Затем мы установили, что белое вещество, найденное в кузове фургона, — это гексоген, армейская взрывчатка: такую же, по словам моего коллеги судьи Кальдерона, использовали чеченские боевики, взорвавшие в девяносто девятом году два жилых дома в Москве.
— Не стоит верить всему, что пишут в газетах, — посоветовал Хуан. — Сейчас многие очень сомневаются, что это сделали чеченские боевики. У себя дома мы не склонны приветствовать «теории заговоров», но в России возможно все. Разумеется, катастрофы, подобные сегодняшней, естественно сравнивать с другими аналогичными терактами, чтобы выявить типичные черты. Но ошибки, которые мы допустили после одиннадцатого марта, показали, что типичных черт здесь не бывает. Это дело правительства — успокаивать панику, предлагая испуганному населению что-то вроде системного объяснения. Но наша задача — рассматривать каждую ситуацию как уникальную. Продолжайте, старший инспектор.
Никому из севильцев не понравился этот нравоучительный монолог; они оглядели представителя разведуправления, с его дорогими мягкими кожаными туфлями, легким костюмом и тяжелым, жестким серебристым галстуком, и пришли к выводу, что единственное, что отличает его от типичного мадридца, приехавшего с деловым визитом, — это его признание собственной ошибки.
— А если это были не чеченские боевики, то кто же? — поинтересовался Кальдерон.
— Несущественно, судья Кальдерон, — ответил Хуан. — Дальше, старший инспектор.
— Это может быть важно для выяснения возможных источников гексогена, — упорствовал Кальдерон, которого было не так-то просто отбрить. — Мы нашли фургон со следами взрывчатки и исламской атрибутикой. Известно, что у чеченцев есть доступ к российским арсеналам и что чеченцам симпатизирует мусульманский мир. Большинство людей уверены, что именно эти боевики ответственны за взрыв домов в Москве. Если разведка обнаружила, что не все эти взаимосвязи соответствуют действительности, то старшему инспектору уже сейчас следует об этом узнать. Важный этап в его расследовании — выявление происхождения взрывчатки.
— В его расследовании? — переспросил Хуан. — В нашем расследовании. Мы предпринимаем совместные усилия. Отдел по расследованию убийств не справится с этим делом в одиночку. Этот гексоген доставили из-за границы. СНИ обладает международными связями, которые помогут установить, откуда он привезен.
— Тем не менее, — заявил Кальдерон, преисполняясь чувством собственного достоинства, — расследование начинается именно здесь, и старшего инспектора следует предупредить заранее, чтобы он не начал действовать на основании неточной или неверной информации.
Кальдерон понимал, что в данном случае точность информации действительно несущественна с точки зрения цели расследования, но он знал: для того, чтобы поставить этого Хуана на место, надо показать свою силу. Кальдерон был главным судебным следователем и вовсе не желал, чтобы его авторитет ставили под сомнение какие-то чужаки, тем более из Мадрида.
— Мы точно не знаем, — ответил Хуан, раздраженный этим замечанием. — Но есть заслуживающая доверия теория, согласно которой российская Федеральная служба безопасности, ФСБ, сама осуществила эту акцию, успешно переложив вину за нее на чеченцев. Как раз перед этими взрывами Путин возглавил ФСБ. В стране царил хаос, и появилась отличная возможность продемонстрировать силу. ФСБ спровоцировала войну в Чечне и Дагестане. Премьер-министру пришлось подать в отставку, и в начале девяносто девятого года его место занял Путин. Взрывы жилых домов в Москве позволили ему начать патриотическую кампанию. Он хотел показать себя бесстрашным вождем, который даст отпор боевикам. В начале двухтысячного Путин стал действующим президентом России. Как предполагают, гексоген, который применили при терактах, был доставлен из научно-исследовательского института на Лубянке: в том же районе располагается штаб-квартира ФСБ. Как видите, судья Кальдерон, мое объяснение мало чем способно здесь помочь, но оно показывает, как быстро в мире распространяются опасность и смута.
Наступило молчание; севильцы словно бы вслушивались в отзвуки взрыва в их собственном городе, раздающиеся в Чечне, в Москве и в иных местах. Фалькон продолжил свой краткий рассказ о «пежо-партнере», о двух мужчинах, которые выгрузили из него какие-то вещи и перенесли их в мечеть, а также о мужчинах, которые, как полагают, находились в мечети в момент взрыва, и о последних новостях — о владельце фургона и его племяннике Трабелси Амаре, который одолжил у дяди машину.
— Что-нибудь еще? — спросил Хуан, пока помощник Эльвиры вводил имя и фамилию Трабелси Амара в базу данных подозреваемых в терроризме.
— Хочу прояснить еще одно обстоятельство, прежде чем я продолжу расследование, — сказал Фалькон. — Кто держал мечеть под наблюдением — СНИ или КХИ?
— Почему вы считаете, что мы этим занимались? — осведомился Хуан.
Фалькон кратко поведал им о загадочных хорошо одетых молодых людях из «Информатикалидад», часто посещавших одну из близлежащих квартир в течение последних трех месяцев.
— Мы никогда не стали бы проводить операцию наблюдения таким способом. И я никогда не слышал об «Информатикалидад».
— А как насчет антитеррористического отдела, старший инспектор Баррос? — спросил Эльвира.
— Мы не держали мечеть под активным наблюдением, — ответил Баррос. Казалось, он скрывает кипящий гнев под маской сверхъестественного спокойствия. — Я слышал об «Информатикалидад». Это самый крупный в Севилье поставщик компьютерных программ и расходных материалов. Они снабжают даже нас.
— И последний вопрос — об имаме, — сказал Фалькон. — Нам сообщили, что он приехал сюда из Туниса в сентябре две тысячи четвертого и что в базе подозреваемых в терроризме он значится в самой низкой категории риска, однако для ознакомления с его биографией требуется необычно высокий уровень доступа.
