Невидимка. Идеальные убийства - Паттерсон Джеймс (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt, .fb2) 📗
Букс качает головой:
— И, готов поспорить, точно такими же будут результаты аутопсии, если дело когда-нибудь дойдет до нее. Смерть от удушья в результате вдыхания дыма при начавшемся случайно пожаре.
Вероятно, в данном случае он прав. Невозможно раскрыть преступление, если никто совершенно не горит желанием признать, что это было именно преступление, а не простое стечение обстоятельств.
Букс кивает мне.
— Знаешь, в ФБР говорят, что нельзя получить настоящую закалку, если у тебя не будет хотя бы одного такого случая.
— Какого случая?
— А такого, когда не удается найти преступника. Нераскрытое преступление.
Правильно. У Букса такой случай был. Он частенько о нем рассказывал.
— «Убийца девушек-ковбоев», — говорю я.
Он поджимает губы и кивает. Семь убийств в течение шести лет на юго-западе страны — в штатах Техас, Нью-Мексико и Аризона. Все жертвы — привлекательные девушки из семей зажиточных скотоводов. Убийца, прежде чем их изнасиловать, отрубал им руки и ноги. Эти жуткие подробности активно мусолились в тамошней прессе.
Не сообщали в прессе, однако, об одной детали — что он отрезал им пальцы на ногах и запихивал их им в рот.
Букс присоединился к этому расследованию на поздней стадии, но, как он мне рассказывал, это уголовное дело увлекло его. Он трудился над ним не один год, однако не добился никаких результатов. Неформально среди сотрудников ФБР — которые любят давать клички своим субъектам — этого преступника стали называть «убийца девушек-ковбоев». Последнее убийство из этой серии было совершено лет пять назад. С тех пор Букс, можно сказать, живет затаив дыхание.
— Остается только надеяться, что он был задержан за какое-нибудь другое преступление или, возможно, умер, — говорит Букс. — Каждый день спрашиваешь себя: он все еще жив и здоров, а значит, может взяться за старое? Убьет ли он именно сегодня еще кого-нибудь — то есть еще один человек расстанется с жизнью — только потому, что ты не смог выполнить свою работу достаточно хорошо?
Вот именно этого я допустить не могу. Я не хочу, чтобы наш субъект стал примером того, как я не справилась со своей работой. Я не хочу, чтобы он стал моим «убийцей девушек-ковбоев».
Букс резко поднимается со стула и подходит ко мне.
— Что бы ни произошло там, у Дикинсона, постарайся не потерять работу, Эмми. Он, очевидно, будет оскорблять и унижать тебя и наслаждаться этим. Ты просто проглоти это, хорошо? Просто стерпи его издевательства, если это потребуется для того, чтобы ты осталась в ФБР. Потому что в таком случае ты сможешь быть гораздо более эффективной.
— Более эффективной…
Он кладет руку мне на плечо.
— Более эффективной в смысле поиска этого твоего поджигателя-убийцы. Если ты и в самом деле полагаешь, что этот тип существует и что все это происходит, не слушай, что говорят другие. Не слушай ни меня, ни Дикинсона, ни какого-либо окружного коронера. Даже если тебе придется действовать исключительно в одиночку, не сдавайся.
Наши взгляды встречаются на одно краткое, но полное глубокого смысла мгновение, а затем мы оба отводим глаза в сторону. Он, конечно же, прав. Я вообще-то так и намеревалась поступить. Я отнюдь не собираюсь отказываться от проведения данного расследования.
Единственный вопрос заключается в том, чем я готова пожертвовать ради того, чтобы его продолжать.
42
— Эмми, заходите, — говорит Дикинсон.
Его секретарша Лидия уже ушла. Этот этаж, на котором работают лица, занимающие руководящие посты, наполовину пуст, и здесь очень тихо. Теперь мне кажется, что кабинет Дикинсона уменьшился в размерах.
Дикинсон впервые не делает вид, что чем-то занят, и не заставляет меня ждать, пока он дочитает какой-то отчет, или просмотрит меню ужина, или поболтает по телефону, чтобы подчеркнуть, насколько я ничтожна. На этот раз Дикинсон, похоже, горит желанием пообщаться со мной, и он смотрит на меня с хищным выражением лица. Он чем-то похож на акулу, учуявшую в воде запах крови. Теперь я у него в руках. Я принадлежу ему. Мы оба знаем это. Я проиграла. Он выиграл.
Я подхожу к стулу, стоящему возле его рабочего стола, и останавливаюсь.
— Вы можете присесть, если хотите, — говорит он.
— Я постою.
Он щелкает языком.
— Эмми, Эмми, Эмми… Все время выбираете более трудный путь, когда имеется более легкий.
Мы оба знаем, что он подразумевает под «более легким путем». Я узнала об этом чуть больше года назад, когда он в первый раз фамильярно положил свою ладонь на мою талию, делая вид, что рассматривает что-то через мое плечо на экране компьютера. Затем последовали предложения пойти вдвоем выпить чего-нибудь или поужинать после работы. Наконец, в один прекрасный день, он предложил мне поехать с ним на субботу и воскресенье в Манхэттен. Я помню, что поначалу ничего не поняла — я была далека от того, чтобы рассматривать возможность романтических отношений с этим мужчиной, мне даже в голову не пришло, что он имеет в виду любовную историю, и я подумала, что речь идет о чисто деловой поездке. «А зачем нам ехать в Манхэттен?» — спросила я. Он пару раз моргнул и уставился на меня с таким выражением лица, как будто ответ на этот вопрос был очевидным. «Чтобы побыть наедине друг с другом», — сказал он.
И тут я рассмеялась. Это было лишь коротеньким хихиканьем, не более, но этого вполне хватило, чтобы дать понять этому типу, что уже сама мысль о том, что мы с ним ляжем в постель, была для меня прямо-таки комической.
После того как я его так высмеяла, у меня сразу возникло ощущение, что это моя серьезная оплошность. Я искренне вознамерилась обсудить это с ним на следующее утро. Но сделать мне этого так и не удалось, поскольку на следующее утро мне сказали, что заместитель директора Джулиус Дикинсон написал на меня жалобу, обвинив в сексуальном домогательстве и неподобающем поведении…
— Что представляет собой более легкий путь? — спрашиваю я.
Дикинсон подмигивает, и меня от этого чуть ли не тошнит. Затем он поднимается со своего кресла и, обойдя стол, подходит ко мне. Он показывает мне маленькое карманное устройство, которое похоже на устаревшую портативную радиостанцию; на ней имеются лампочки и маленькая антенна.
— Это то, что ты назвала бы детектором подслушивающих устройств, — говорит он.
Он нажимает на какую-то кнопку, и устройство начинает тихонько жужжать. Одна лампочка на нем загорается оранжевым светом, а на его маленьком экране начинает дергаться вверх-вниз, как на кардиомониторе, движущаяся линия, показывающая радиочастотные волны.
— Эта штучка обнаружит любое подслушивающее устройство, передатчик GPS, скрытую видеокамеру.
Он водит этой штучкой вокруг меня — и спереди, и со спины. Жужжание не прекращается, но оно ровное, без всплесков.
— Записывающие устройства отсутствуют, — объявляет он. Я чувствую его дыхание на своем ухе, и у меня встают дыбом волоски на шее. — А теперь мне необходимо обыскать вас. Поднимите руки.
— Зачем?
— А затем, что это мое маленькое устройство не сможет обнаружить обычный старомодный диктофон. Или просто потому, что мне так хочется.
Я поднимаю руки. Он ощупывает меня. При этом он не спешит, а, наоборот, ощупывает различные части моего тела так тщательно, что ему даже становится известно, какое на мне нижнее белье. Обследовав каждую выпуклость и впадину моего тела, он забирает мой смартфон — базовая модель айфона — и, осмотрев его, возвращает.
— Очень хорошо, — говорит он и выключает свой «детектор подслушивающих устройств». Жужжание резко обрывается.
— К чему эти шпионские страсти? — спрашиваю я.
— К чему? — Он прислоняется задницей к столу и пристально смотрит на меня. — А к тому, что я хочу кое о чем поговорить с вами, Эмми, причем наедине — только вы и я.
43
Стоя все в той же позе, Дикинсон скрещивает руки на груди и качает головой с таким видом, как будто он общается с непослушным ребенком.
