Фантомы - Вудс Стюарт (читаем книги .TXT) 📗
— Да, назначение на работу с Малаховым должно быть интересным, — сказала Рул и посмотрела, появится ли на его лице удивление.
Георгий Малахов был самым высокопоставленным сотрудником КГБ из когда-либо переходивших на сторону Соединенных Штатов. Этот генерал-майор под маской одного из заместителей Генерального секретаря в течение четырех лет возглавлял представительство в ООН в Нью-Йорке. Его измена послужила одной из основных причин разрыва отношений между СССР и США и явилась одной из крупнейших побед ЦРУ со дня основания Управления.
Роулз пожал плечами.
— Это была всепоглощающая работа, она-то и держала меня в Штатах, — сказал он. — Прекрасная должность — ничем другим не заниматься.
— Я читала дайджесты. Очаровательно. С таким материалом мы каждый день освежали наши досье. Ты должен гордиться этим. Как раз та самая работа, которая дает аналитикам настоящую пищу.
— Она сама свалилась мне в руки. Обо мне просил Малахов.
— Кроме шуток? Почему?
— Мы знали немного друг друга, когда я работал в стокгольмском центре. А он возглавлял центр в советском посольстве, и мы даже не разрабатывали его. Думали, что он первый секретарь посольства, как он и значился. Однажды на обеде в королевском дворце мы с Бетт оказались за одним столом с ним и его женой. Они нам оба понравились, но затем, кроме пары встреч на дипломатических коктейлях, мы никого из них не видели. Если ты знаешь, советские дипломаты мало общаются.
— И что же было дальше?
— Ничего. Хотя, что значит ничего, если прошло восемь лет? Затем я возглавил центр в Белграде, и тут срочный звонок — доставить мою задницу быстренько в Нью-Йорк. Я уже думал, что мне конец, и им нужна моя голова, черт побери. А меня встретили в аэропорту имени Кеннеди, поместили в надежном месте в Манхеттене и сообщили, что Малахов на коктейль-вечеринке обратился к нашему представителю при ООН и сказал, что хочет перебежать. Ленгли и президент сказали ему: хорошо, прекрасно, и тут же сказали, а не хочет ли он для начала поработать на обе разведки. Ну и заставили, у него же не было выбора. Он согласился, но сказал, что будет иметь дело только со мной и больше ни с кем. И на этом уперся, не сделает, мол, и движения, если не появлюсь я во плоти. Мне бы расцеловать его. Я руководил им около года, пока в Московском Центре не начали что-то подозревать, и ему пришлось выкручиваться. Естественно поэтому, что он отчитывался передо мной.
— Господи, какую карьеру загубили.
— Ты понимаешь, малыш. Я-то рассчитывал продвинуться далеко в карьере этого человека, если можно так выразиться, и тут бац! В старого Роулза ударяет молния, и он близок к тому, чтобы слоняться здесь без цели в административных кадрах. — Он громко хмыкнул. — Вот такие дела, и это здорово отразится на моей пенсии. А Бетт уже поговаривает о домике на Багамах.
— Это ужасно, Эд, — засмеялась Рул. — И несправедливо по отношению к такому славному парню.
— Спасибо тебе, дорогая.
Роулз перевернул бифштексы.
— Я был горд, когда услыхал, что тебе достался советский отдел.
— Я получила твое послание, Эд, спасибо.
— Когда молодых сотрудников выдвигают на ответственные должности, это вселяет надежду во всех нас. Тебе нравится эта работа?
Рул улыбнулась.
— Бывают, конечно, минуты, когда хочется больше действия, и я жалею, что ушла из тайной работы, но на самом деле я люблю свою работу.
Роулз внимательно осмотрел бифштексы.
— Как ты переносишь случившееся?
Рул села прямо.
— Ты слышал о том, что случилось днем?
— Слышал? — фыркнул он. — Да я был там!
— На встрече Никсона, Саймона и директора?
Он кивнул.
— Я зашел туда в самый разгар. Попытался смыться, но они замахали, чтобы я остался. Я не слышал, что было в твоем докладе, но я слышал реакцию директора. Он просто взбесился.
Он выложил бифштексы на тарелки, разложил салат и поставил еду на стол.
— Приступай, придвигайся.
Пока он разливал вино, Рул подтащила стул.
— Алан не передавал мне подробностей, но суть, думаю, я поняла. Они шарахнули приказом, касающимся исключительно меня, запрещающим мне интересоваться спутниковыми снимками Скандинавии — хочется верить, что приказ касается только этого.
Роулз кивнул.
— Я был там, когда директор занимался этим. В общем, Скандинавии тебе пока не видать. Он, конечно, не может издать приказ, запрещающий главе отдела интересоваться вообще всем; он просто завалит тебя какой-нибудь ерундой.
Рул отхлебнула налитого Роулзом вина.
— Да, Никсон изобразил мне одну из перспектив. Он упоминал о лагере для новобранцев.
Роулз откинулся назад и от души рассмеялся.
— Вот-вот, что-то в этом роде.
— Эд, неужели директор такое ничтожество, каким хочет казаться?
— Вполне возможно. Но директора приходят и уходят, сменяясь вместе с президентом. Уж если меняется вся администрация, что говорить об отдельных людях. Я так себе представляю: для меня он крест, который мне нести до конца, а вот Саймон может вынести больше. — Роулз основательно приложился к бокалу. — И я думаю, что Саймону нравится это занятие, — сказал он, — и если преемник нынешнего президента сделает ставку на профессионала, а не на закадычного дружка, которым является нынешний директор, тут-то на арене и появится Саймон.
— О да, — согласилась Рул. — Саймон бы не отказался.
На самом деле, она никогда не думала, что он способен на это, но теперь эта мысль поразила ее.
— Но в таком случае начальником оперативного отдела станешь ты, не так ли?
— Кто ж знает? Если я устраиваю Саймона в качестве заместителя, тогда может быть.
Роулз запил кусок бифштекса огромным глотком вина.
— Но вот вопрос: что будет с тобой, Кэт? Можешь ли ты рассчитывать на процветание в Управлении, где твой экс-муж является директором Центрального Разведывательного?
Рул пожала плечами.
— По правде говоря, Эд, меня больше, чем следующие несколько лет, гораздо больше, беспокоят несколько предстоящих недель. Что-то происходит в Скандинавии, и...
Роулз прервал ее, подняв руку.
— Прекрати это, Кэт. В данный момент меня не интересует куцый взгляд на события в мире. Ведь я же только что обрисовал тебе положение вещей и кто ими заправляет. И уж если я захочу разобраться, то предпочту более информированные источники.
Рул покраснела.
— Ты прав, и я не претендую на истину в последней инстанции. Просто дело в том, что сейчас я очень озабочена тем, что приходится пробираться на ощупь, да еще и в нерабочее время, и в условиях лишения источников информации в том, что мне кажется очень существенным.
Роулз кивнул.
— В свое время и я попадал в такие ситуации.
— И как же ты поступал?
Он засмеялся.
— Отступался. Занимался другим. А иначе мою задницу пропустили бы через отжималку для белья.
— Я уже почти в ней, но я не отступлюсь, не могу. Потому что думаю, это очень важно, Эд.
— Да я верю тебе, — сказал он. — Я знаю, что ты смышленая, и хотя мы с тобой в последнее время виделись не часто, я много доброго слышал о тебе. И если бы я был на месте директора, я бы прислушался, хоть краем уха.
— Спасибо.
Рул подождала, пока он разольет кофе, затем наклонилась вперед.
— Послушай, Эд, я понимаю, почему ты не хочешь выслушать мою теорию прямо сейчас, но мне бы не помешал твой совет и твоя помощь, если ты мне ее окажешь.
Она помнила, что он у нее в долгу, но не хотела так уж явно напоминать об этом.
— Совет? Ради Бога. Помощь? Смотря какая.
Рул сделала глубокий вздох.
— Прежде всего, мне нужен секретный компьютерный код, чтобы получить доступ к КОСМО. Так сложилось, что, если я воспользуюсь собственным кодом, в мое машинное время включатся с проверкой, узнают, что я все еще работаю над этим, и меня отключат. И мне нужен вход в компьютер из какого-нибудь другого отдела, желательно не подверженного проверке.
Роулз слегка усмехнулся.
