Танец смерти - Чайлд Линкольн (книги бесплатно .TXT) 📗
Она снова улыбнулась, темные глаза сияли в свете лампы.
– Знаешь, я просто счастлива, что ты снова на работе.
– Спасибо, – пробормотал Д'Агоста.
– Письмо Пендергаста с того света отвлекло тебя в самый неподходящий момент. Возможно, агентом он был хорошим, только вряд ли был нормальным человеком. Я знаю, ты был ему другом, но думаю... – она запнулась, – что он плохо на тебя влиял. И эта просьба из могилы, всякая чепуха насчет брата... должна тебе сказать, мне это не по душе.
Д'Агоста почувствовал раздражение.
– Я знаю, ты его никогда не любила. Но он был лучше всех.
– Знаю. Знаю. О покойниках плохо не говорят. Извини.
Раздражение сменило чувство вины. Д'Агоста промолчал.
– Во всяком случае все осталось в прошлом. Дело Хулигана многообещающее. Ты снова отличишься, Винни. Я в этом уверена. Все будет, как в прежние времена.
Д'Агоста разрезал куриное бедро и в сердцах бросил нож на тарелку. Это уж слишком. Он не мог больше оттягивать.
– Лаура, – начал он. – Мне нелегко тебе это сказать.
– Что сказать?
Он набрал полную грудь воздуха.
– Я ухожу.
Она замерла, не в силах понять. Затем лицо ее медленно поменяло выражение: на нем отразились неверие и боль, словно у ребенка, которого неожиданно ударил любимый отец. Увидев это выражение, Д'Агоста почувствовал себя так плохо, как никогда в жизни.
– Винни? – спросила она тусклым голосом.
Д'Агоста опустил глаза. Наступила долгая мучительная пауза.
– Почему?
Он не знал, что ответить. Знал лишь, что не может сообщить ей правду. Лаура, дорогая, возможно, мне грозит опасность. До тебя очередь пока не дошла, а я должен быть настороже. Оставаясь здесь, подставлю и тебя.
– Может, я сделала что-то не так? Или, наоборот, чего-то не сделала?
– Нет, – быстро ответил он.
Он должен что-то предпринять, быть с ней поласковее.
– Нет, – повторил он. – Ты замечательная. К тебе это не имеет никакого отношения. Я люблю тебя. Все дело во мне. Наши отношения... возможно, мы немного поторопились.
Хейворд молчала.
Д'Агосте показалось, что он прыгает в пропасть. Ничего он так не хотел сейчас, как остаться с этой женщиной, красивой, любящей, заботливой. Лучше бы он ранил себя, а не ее. И все же он ранил ее, каждым своим словом. Это было ужасно, но у него не оставалось выбора: «...Ты, Винсент, должен принять все меры предосторожности». Д'Агоста знал, что единственный способ спасти их взаимоотношения – и, возможно, жизнь Лауры Хейворд – прервать эти самые взаимоотношения.
– Мне просто нужно немного свободы, вот и все, – продолжил он. – Обдумать все. Поразмышлять о перспективах своей жизни.
Фразы звучали банально, и он замолчал.
Он сидел, ожидая, что Хейворд взорвется, проклянет его, велит убираться восвояси. Однако повисла еще одна долгая, ужасная пауза. Потом он поднял глаза. Обед стыл. Лаура сидела, сложив на коленях руки. Лицо бледное, глаза опущены. Красивые иссиня-черные волосы упали на лицо, закрыв один глаз. Это была не та реакция, которой он ожидал. Ее тихую боль наблюдать ему было еще тяжелее.
Наконец она шмыгнула носом, отодвинула тарелку и встала.
– Мне нужно ехать на работу, – сказала она так тихо, что Д'Агоста еле расслышал.
Он сидел неподвижно, пока она убирала с лица волосы. Затем Лаура быстро пошла к дверям. Только когда взялась за ручку, остановилась, сообразив, что забыла надеть пальто и взять кейс. Повернулась, медленно подошла к шкафу, надела пальто. Затем ушла, осторожно затворив за собой дверь.
Она не оглянулась.
Д'Агоста долго еще сидел за обеденным столом, слушал тиканье часов. В окно проникали слабые городские звуки. Он заставил себя подняться, прошел в кухню. Выбросил недоеденную пищу в мусорное ведро и вымыл посуду.
Затем медленно, как старик, направился в спальню укладывать вещи.
Глава 20
В три часа утра особняк на Риверсайд-драйв, 891, выглядел сонным или даже мертвым. Такое впечатление производили опущенные ставни и наглухо запертые двери. Однако глубоко внизу, в вырытом под домом тоннеле, ощущались признаки жизни. Длинный тоннель, объединявший подвальные помещения, продолжался под Риверсайд-драйв и Риверсайд-парк и шел в направлении Гудзона. Заканчивался тоннель грубой винтовой лестницей, спускавшейся в естественную пещеру, а оттуда выходил на каменный причал. Подземная река впадала в Гудзон, со стороны которого пещера была скрыта густой стеной тростника. Более двух столетий назад пират, владелец особняка, пользовался секретным ходом, верша по ночам свои темные делишки. Сегодня о тоннеле знало лишь несколько человек.
В этом изолированном от мира месте послышалось тихое шлепанье весел. Раздался слабый шорох. Сдвинулся в сторону зеленый занавес водных растений, открылся подводный коридор. Стояла туманная безлунная ночь, и только бледный луч высвечивал вошедший в тоннель ялик. Беззвучно заскользил он вперед под низким каменистым потолком, пока не подошел к каменному причалу.
Пендергаст вышел из лодки, привязал ее к крюку и огляделся. В темноте блестели глаза. Несколько минут постоял, прислушиваясь. Затем вынул из кармана фонарик, включил и направился к лестнице. Поднявшись наверх, вошел в большую комнату, заставленную деревянными шкафами с оружием – современным и тем, что насчитывало две тысячи лет. Из комнаты вышел в старую лабораторию. На длинном черном столе поблескивали мензурки и реторты.
В углу помещения стояла молчаливая, похожая на тень фигура.
Пендергаст осторожно пошел вперед, рука потянулась к оружию.
– Проктор?
– Сэр?
Пендергаст расслабился.
– Я получил сигнал от Констанции.
– А я – вашу записку с просьбой о встрече. Но, должен сказать, не верится, что вижу вас живым, сэр.
– Я надеялся, что приезжать не потребуется. Но поскольку необходимо кое-что сообщить Констанции, то я почувствовал, что должен сделать это лично.
Проктор кивнул.
– Понимаю, сэр.
– С этого момента ты обязан не спускать с нее глаз. Ты знаешь Констанцию, знаешь, насколько неустойчиво ее психическое состояние. Со стороны незаметно, что творится в ее душе. Ей довелось пройти через то, что вряд ли пережил какой-то другой человек. Боюсь, если к ней не отнестись с исключительной осторожностью и вниманием...
Он замолчал. Проктор снова кивнул.
– Все случилось в самый неподходящий момент. Я хочу сказать, что ей нужно быть готовой вернуться в то место... где она впервые от нас пряталась, где никто, никто не сможет ее найти.
– Да, сэр.
– Ты нашел брешь?
– Нашел и запечатал.
– Где она была?
– Под Бродвеем. Там, где фруктовые погреба, проходит сточная труба. Ею не пользовались пятьдесят лет. Он проник туда, проделав отверстие.
Пендергаст зорко взглянул на него.
– Он не нашел лестницу, ведущую в этот подвал?
– Нет. Похоже, в доме он был лишь несколько минут. Успел взять предмет из кабинета на первом этаже и тут же скрылся.
Пендергаст не отрывал от Проктора взгляд.
– Ты должен удостовериться в том, что особняк полностью изолирован. Это не должно повториться. Ясно?
– Ясно, сэр.
– Хорошо. Тогда пойдем. Я с ней поговорю.
Они покинули лабораторию и миновали несколько комнат со стеклянными шкафами, заполненными немыслимо эклектичными коллекциями: чучелами перелетных птиц, амазонскими насекомыми, редкими минералами, банками с химикалиями.
Остановились в комнате с бабочками. Пендергаст направил на витрины свет фонарика и тихо сказал в темноту:
– Констанция?
Ответа не последовало.
– Констанция, – сказал он чуть громче.
Послышался тихий шорох, и женщина лет двадцати появилась словно бы ниоткуда. На ней было длинное белое старомодное платье с кружевом у шеи. Нежная кожа в свете фонаря была очень бледна.
– Алоиз, – сказала она, обняв его. – Слава богу.
Какое-то мгновение Пендергаст просто стоял, прижав ее к себе. Потом осторожно отодвинулся и нажал маленькую медную кнопку в стене. Помещение залил бледный свет.
