При реках Вавилонских - Демилль Нельсон (читать книги полностью .TXT) 📗
Над темнеющим впереди горизонтом уже появилась луна. В восточной части неба выступили звезды. Слева, в северной четверти, поднималась Полярная звезда. Тени на земле сгущались, меняя цвет с пурпурного на черный. Пустыня выглядела невероятно красивой.
Из раздумий Беккера вывел голос Кана:
– Смотрите, командир.
Беккер поднял голову. Далеко впереди и прямо по курсу равнина понижалась, а на бурой поверхности появилась зеленая полоса растительности. Между небольшими рощицами финиковых пальм синела лента реки. За этой рекой виднелась другая, такая же полноводная. Тигр и Евфрат. За Тигром вставали Иранские горы, высота которых, как знал Беккер, достигала тысячи метров. Судя по показаниям альтиметра, оба самолета шли сейчас на трехсотметровой высоте, и «лир», похоже, не собирался снижаться до привычных ста пятидесяти.
– Наверное, садиться будем где-то здесь, – сказал Гесс.
Беккер посмотрел вниз, на равнину между двумя великими реками. Месопотамия. Колыбель цивилизации. Какой приятный для глаза контраст после сотен километров бурой пустыни. Интересно, повернут ли они на север, к Багдаду? Он оглянулся, подсознательно ожидая увидеть дымный след ракеты. Ничего. Беккер закурил сигарету и повернулся к Гессу:
– Дальше поведу я.
«Лир» начал разворот, накренясь на левое крыло, и Беккер приступил к такому же маневру. Теперь он уже знал, что они не полетят в Багдад.
Гесс нажал кнопку, подавая сигнал пассажирам пристегнуть ремни, и подтянул к себе микрофон громкой связи:
– Мы приближаемся к месту посадки. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и не курите.
– Ты забыл их поблагодарить за то, что они выбрали «Эль-Аль», – усмехнулся Беккер.
– Не смешно, – сказал Кан.
– Топливо?
– Практически на нуле.
– Точнее?
Кан помедлил с ответом, потом со вздохом сказал:
– Может быть, пара тысяч литров.
Беккер кивнул. В благоприятных условиях этого хватило бы минут на пять полета. Если начать снижаться прямо сейчас, то он вполне справился бы с посадкой. Но благоприятных условий ждать не приходилось, а неблагоприятные могли потребовать маневра. Беккер напрягся, боясь, что услышит страшный звук тишины, означающий остановку двигателей.
«Лир» вышел из разворота под углом девяносто градусов и пошел на север по снижающейся траектории.
Вдалеке Беккер увидел прямую ленту дороги, вытянувшейся строго с севера на юг:
– Похоже, это и есть наша посадочная полоса.
Он тоже вышел из разворота и последовал за «лиром».
Гесс выпустил шасси и опустил закрылки в посадочное положение.
– Мне приходилось видеть и получше.
Солнце уже село, и дорога едва просматривалась. По обе стороны от нее тянулись заросли невысокого кустарника. Наступил самый ответственный момент.
Неожиданно в кабину ворвались Добкин и Хоснер. Генерал что-то кричал.
Беккер бросил на них сердитый взгляд:
– Вернитесь на свои места! Мне нужно посадить эту чертову банку!
Его никто не слушал.
– Мы проголосовали, – сказал Хоснер.
– Здесь вам не кнессет. Успокойтесь!
Внизу, по обе стороны от дороги, вспыхнули четыре пары огней, частично осветивших само полотно. Кто-то размахивал мощным фонариком, показывая, должно быть, символический торец полосы. «Лир» уже миновал его. Беккер потряс головой, сбрасывая усталость, и посмотрел на приборную доску. Все словно покрылось туманом. Он взглянул на дорогу. Огни мешали сориентироваться. В таких ситуациях усталые пилоты часто предпочитали садиться по Млечному Пути, а не по приборам.
Нередко случалось, что они принимали звезды за посадочные маяки, а реки за посадочные полосы. Беккер потер глаза.
Хоснер встал рядом с креслом:
– Мы проголосовали единогласно. В противном случае…
Беккер не слушал. Приказав Гессу выпустить закрылки, он убрал тягу и теперь старался направить нос самолета между фонарей. Впереди виднелись хвостовые огни «лира».
– Какое еще голосование? О чем вы, черт возьми, говорите? Я пытаюсь посадить самолет на какую-то чертову дорогу, а вы… Что вам нужно?
– Бомба бесполезна на земле, – спокойно ответил Хоснер. – В крайнем случае, она оторвет хвост.
– Продолжайте.
Беккер видел, как «лир» подпрыгнул, коснувшись земли. «Конкорд» пролетел над торцом полосы, и Беккер убрал газ. Лайнер уже нависал над землей.
– Мы проголосовали за то, чтобы драться. У моих людей есть кое-какое оружие. Вы можете посадить самолет в другом месте? – Он не выдержал и сорвался на крик.
Беккер уже чувствовал образовавшуюся под дельтовидными крыльями воздушную подушку. Мимо пролетали грузовики и люди с фонарями. Дорога была неровная, и самолет сильно трясло. Примерно в двух километрах впереди, там, где должен был остановиться «конкорд», виднелись машины с включенными фарами.
– Почему вы не сказали мне об этом две минуты назад?
Слева от дороги высился холм, выходивший, как предполагал Беккер, на Евфрат. Решение нужно было принимать немедленно. Не слушая продолжавшего кричать Хоснера, Беккер подал РУДы вперед, и самолет снова поднялся. Пилот налег на штурвал. «Конкорд» вильнул влево.
«Лир» остановился у левой обочины, возле сгрудившихся грузовиков, и Риш, выпрыгнув на крыло, наблюдал за посадкой лайнера. Сначала ему показалось, что «конкорд» просто снесло в сторону от сильного толчка, но потом он заметил положение руля направления и закрылков. Риш прыгнул в кабину «лира», выключил глушитель и схватил микрофон:
– Стой! Стой!
Он потянулся за радиодетонатором, но застыл, увидев несущуюся прямо на него громадину лайнера.
«Конкорд» летел на высоте нескольких метров, едва не касаясь земли выпущенными шасси, со скоростью сто восемьдесят узлов. У дельтовидных крыльев большая, чем у обычных подъемная сила, и Беккер рассчитывал дотянуть до холма. Из динамиков неслись крики Риша. До «лира» оставалось не более пятидесяти метров, и в какое-то мгновение в голове Беккера мелькнула дикая мысль протаранить самолет террористов, но он понимал, что это не спасет их, а столкновение на такой скорости чревато самыми серьезными последствиями. Нужно пройти над «лиром».
Беккер не мог пользоваться двигателями: в этом случае самолет поднялся бы и переломился, потеряв хвост. Оставалось только одно – снижаться, но не задеть при этом «лир» или какое-то другое наземное препятствие. Он затаил дыхание. И не успел выдохнуть, как перед ним выросли руины древней стены. Беккер осторожно потянул штурвал на себя. Носовой обтекатель слегка поднялся, но заднее колесо все же зацепило стену.
«Конкорд» содрогнулся. Беккер отжал штурвал. Он, конечно, предпочел бы перелететь через реку, но сознавал, что у него есть не более двух секунд до того, как Риш нажмет кнопку детонатора.
«Лир» подбросило, когда над ним, всего в нескольких метрах, пролетела тяжелая стальная махина. Огромное облако пыли накрыло людей и грузовики; мелкие камни, ветки и прочий мусор закружило вихрем, взметнуло в небо и швырнуло на землю. Риш ощупью нашел упавший детонатор и поднес к глазам.
Беккер резко рванул штурвал. Радио изрыгало проклятия Риша. Главное шасси коснулось склона холма, и нос «конкорда» дернулся вверх. В тот же момент Беккер включил реверсивную тягу. Заднее колесо ударилось о землю и подскочило. Самолет встряхнуло, стоявшие в кабине люди попадали на пол.
Компьютер подал давление в тормоза. Почти все покрышки тут же лопнули.
А потом взорвался хвост.
Беккер отключил все четыре двигателя. Гесс привел в действие противопожарную систему. Кан выключил все прочие системы. «Конкорд» катился по склону, с чавкающим звуком всасывая двигателями попадающиеся на пути кусты. Наконец двигатели стихли, и в наступившей тишине рванула последняя покрышка.
Еще не услышав взрыва, Беккер почувствовал, как ослабло давление в педалях направляющего руля. Он знал, что в топливном баке номер одиннадцать остались пары керосина, но не мог из кабины оценить причиненный взрывом урон. Больше всего его беспокоило, выдержала ли переборка. В случае взрыва полного бака самолет мог быть уничтожен. Впрочем, без хвоста и направляющего руля лайнер даже на земле оставался неуправляемым.
