Перекресток одиночества 4 (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов" (читаем книги онлайн txt, fb2) 📗

Постояв у входа, покивав, я взял у Сергей половину ключей из тяжелой связки и вернулся в коридор. Если ключ подходил, я размыкал замок и шел дальше. Если ключи не подходили — тоже шел дальше. Действуя на пару, мы вскоре отперли каждую дверь и приступили к осмотру скрывающихся за ними помещений.

Первая от входа комната слева — пустая, достаточно просторная, обжитая, с единственной узкой кроватью, аккуратно накрытой медвежьей шкурой. Еще две шкуры на полу, на небольшой полочке ровно горит шар какой-то лампы, от которой медная на вид трубка уходит в стену — но вряд ли в трубке светильный газ. На единственной картине изображена старая барыня в кресле, а рядом сидит ее служанка. Картину я узнал сразу, хотя это не слишком умелая ее копия. «Все в прошлом». Художник Василий Максимов. Мотив картины удивительно сильно перекликался с рассказом Евгения… Из немногочисленных личных мужских вещей стало ясно, что это его комната. Скудно, но спокойно и сытно. Мы пошли дальше.

Следующие четыре комнаты некогда были жилыми. Но их превратили в узкоспециализированные склады. Постельное белье, медвежьи шкуры, различная верхняя теплая одежда — напротив комнаты Евгения. Идущие дальше два помещения плотно заставлены перенесенной сюда мебелью — кровати, скамьи и все прочее подобное. Четвертая комната была заперта на самый хитрый и крепкий с виду замок, а хранилось здесь различное оружие, пара небольших книжных стопок, ящики полные медвежьих клыков и позвонков, различный самодельный инструмент. На одной из стен несколько картин, а под ними висят частично чем-то заполненные рюкзаки, котомки и вещмешки. В углу несколько лыж, снегоступы, детские санки. Тут было еще много чего, но мы пошли дальше.

И наконец шестая комната оказалась чем-то невообразимым. Это была личная комната покинувшей нас кумы Лизаветты. И переступив порог, я, честно говоря, немного обалдел и прикрыл глаза рукой от хрустального и золотого блеска. Комната забита на максимум и похожа на музейный запасник. В центре широкая двуспальная кровать, покрытая здоровенным одеялом, сшитым из нескольких и украшенным кружевами по краю. Вокруг этого ложа разложены коврики и медвежьи шкуры так плотно, что не видно и кусочка пола. На стенах бесконечные полки, заставленные самыми невообразимыми предметами. Вон хрустальный кубок с футбольным мячом. А рядом хрустальная же высокая ваза. Дальше с полки свисает гирлянда из вроде как серебряных столовых ложек, а соседствует с ней ожерелье из резных медвежьих клыков, под которым прилеплен плакат с замершем в шпагате на двух стульях некогда знаменитым героем старых боевиков. Выше и правее опять слепящий хрустальный блеск какой-то посудины и сразу две ярко светящие лампы. И так на каждой стене и в несколько «этажей». Абсолютно разнотипные, но яркие или блестящие предметы с претензией на роскошь. Медленно оглядев все это, я повернулся к Сергею. Тот развел руками:

— Во императрица…

Пока я медленно осматривал эти роскошные по здешним меркам покои, Сергей пробормотал новый эпитет:

— Во королевишна… — помолчав, он добавил — Владычица поганая…

— Нет — не согласился я, глядя сначала на кровать, а затем на небольшой самодельный столик рядом с ней, соседствующий с куда более роскошным длинным невысоким столом у стены — Она так и не смогла примерить на себя это платье. Но она попыталась…

— Ты о чем? Погляди на нее — в злате считай купалась. И зачем? Глупо ведь…

— Пыталась — сказал я и, поймав все еще недоумевающий взгляд спутника, пояснил, поочередно указывая рукой — Эта комната… она скорей всего и была такой. А ключница Лизаветта заняла ее, после чего попыталась приукрасить, добавить побольше своего, но лишь привнесла глупую золоченную мишуру и те вещи, которые считали красивыми и дорогими. Она была глуповата и необразована, а заняла комнату той, кто владел хорошим вкусом. Не удивлюсь, если раньше эта комната принадлежала руководителю бункера Старого Капитана и руководитель был женщиной. А Елизавета работала на кухне и была сюда вхожа…

— Повариха к начальнику? Ну да… кто ж еще еды притаранит…

Я кивнул и взглянул на стоящий в дальнем углу кроватный столик:

— Такое рано предполагать, но скорей всего старая владелица комнаты часто болела и долгое время проводила в постели. А повариха регулярно приносила ей еду — ведь она тоже была женщиной. Вряд ли они долго разговаривали, их уровни слишком различны, хотя случается всякое… но каждый раз входя сюда повариха Лизаветта видела эту красоту и роскошь… и в ней возможно начала зреть глубокая зависть, замешанная на очень сильном душевном отклонении, если она сделала то, что сделала и на что тихонько намекнул ее слуга Евгений…

— Думаешь она поехавшая была? Погоди… ты на то отравление намекаешь? Поварихе отраву подмешать плевое дело.

— Конечно поехавшая — подтвердил я — Задумайся, Сергей — даже завидуя всем и вся и совсем не любя людей, отравил бы ты всех подряд, чтобы остаться в снежной пустыне абсолютно одному?

— Да ну… если заболею — кто еды притащит? Кто рычаги дернет? В этих местах ноль три не наберешь… Такого даже полный псих себе не пожелает.

— Ага — хмыкнул я — Даже глубоким интровертам требуется общение, не говоря уже о опасностях серьезно заболеть. Но очень уж странное совпадение. Сначала все заболели — это скорей всего случайность. Выжили не все, а затем по ослабленным и еще не оправившимся организмам ударило пищевое отравление, выкосившееся оставшихся. И только прекрасная повариха Лизаветта осталась жива… И тут же заняла личные покои бывшего руководителя…

— Ну это еще не факт, что бывшая начальница здесь обитала — заметил старик.

— Почти факт — не согласился я, поворачиваясь и через дверной проем указывая на противоположную стену коридора — Видишь?

— Рычаг. Он тут вроде как основной. И дверь арсенальная.

— Это скорей всего бывший главный склад для самого важного — произнес я — Оружие, инструменты, редкие запчасти — в общем все самое ценное. И основной рычаг энергопитания.

— И все это находится прямо перед дверью этой комнаты…

— Ага. Ее кровать стоит не в углу, а прямо напротив двери — которая раньше наверняка была почти всегда открыта настежь. Руководительница бункера постоянно видела рычаг и знала, что дергают его регулярно. Видела и запертую дверь склада. Дай ей под руку колокольчик или трубку внутреннего телефона вон того — я глянул на кроватный столик, под которым пылилась вроде как модель советского дискового телефона — И даже в постели ты будешь находиться на рабочем месте и контролировать пару важнейших систем бункера. То, что она была женщиной я понял по идеально подобранным и чисто женским украшениям. Ни один мужчина, тем более руководитель, не стал бы так украшать свою комнату и одновременно рабочий кабинет.

— А то, что ключница так и не сумела стать такой же как та, что была до нее, ты как понял?

Грустно улыбнувшись, я опять кивнул на кровать:

— Видишь промятость с краю? Только там ключница и спала — причем реально на самом краю, наверняка порой падая. Потому и лежат подушки у кровати. Потому и столик свой личный она сюда притащила, чужой большой отодвинув. Все здесь оказалось ей как бы не по размеру — слишком большое. Велика корона и пугающа. Убить королеву легко, а вот стать королевой… это дано не каждому. Ну и еще быть может оставалось чувство какой-то вины… Да и какая теперь разница, Сергей? Даже если и узнаем правду — это ничего не изменит.

— Зато нашим будет что рассказать там в Бункере! Воскрешающие новости — вот что нам нужно! — бухнул старик и с хитрой улыбкой развел руками — Твоя наука, Охотник. Я хоть и замшелый уже пень, но учиться новому не отказываюсь. Вот только как нам бы правду о случившемся здесь отыскать?

— Дневники — тут же ответил я — Записи на чем угодно. А еще очень стоит поискать любые тайники. Уверен, что случись здесь то, о чем мы подозреваем, кто-то из тогда живущих не мог не заподозрить неладного.

— Но было уже поздно…

— Верно. Однако он или она могли оставить какую-то записку. Хотя бы с парой-тройкой слов.