Прежде чем я усну - Уотсон Си Джей (книги онлайн полные версии бесплатно .txt) 📗

— Но я уверена, что мама-то тебя любит, — сказала я.

Он помолчал.

— Иногда.

— А иногда, получается, нет?

Молчание.

— Кажется, нет.

У меня затрепетало сердце, как будто наступил какой-то поворотный момент. Момент истины.

— Она так говорит. Иногда.

— Это грустно, — сказала я.

Мимо пронеслась скамейка, на которой я только что сидела. И еще раз. Мы крутились, крутились, крутились.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Альфи, — сказал он.

Мы уже начали замедляться, мир за его спиной принимал привычные очертания. Я опустила ногу и оттолкнулась от земли, снова раскручивая карусель. Я еле слышно произнесла его имя. Альфи.

— Иногда мама говорит, что, если бы я жил в другом месте, ей было бы лучше, — сказал он.

— Она, наверное, так шутит? — спросила я.

Мальчик пожал плечами.

Мое тело было как натянутая струна. Я уже видела, как спрашиваю его: мальчик, хочешь пойти со мной? Домой. Будешь жить у меня. Представила, как просияет его лицо, хотя, конечно, ему запрещают ходить куда-то с чужими. «Но я-то не чужая», — скажу я. Я подниму его — тяжелого, пахнущего сладко-сладко, шоколадом, а потом мы пойдем в кафе. «Какой хочешь сок?» Он попросит яблочный. Я куплю ему сок, сладости, и мы уйдем из парка вместе. Всю дорогу он будет держать меня за руку, и так мы дойдем до нашего с Беном дома, а вечером я мелко нарежу мясо и сделаю ему картофельное пюре, а потом, когда он уже наденет пижаму, я прочитаю ему сказку, а когда он заснет, я заботливо подоткну ему одеяло и легонько поцелую в макушку. А назавтра…

Стоп. Для меня не существует завтра. Как не существует и вчера.

— Мама! — вдруг крикнул мальчик.

Вся в мечтах, я на секунду подумала, что он зовет меня, но он спрыгнул с карусели и помчался к кафе.

— Альфи! — крикнула я, но тут увидела, что к нам приближается женщина, держа в каждой руке по пластиковому стаканчику. Когда мальчик подбежал ближе, она наклонилась к нему. А он весь прильнул к ней.

— Все в порядке, Тигренок? — спросила мать и подняла взгляд вверх — на меня. Ее глаза сузились, скулы напряглись.

Мне захотелось крикнуть: я ничего не сделала, отвяжитесь от меня!

Но я не стала. Я отвела взгляд и, когда мать с мальчиком пошли прочь, слезла с карусели. Небо уже темнело, приобретая глубокий синий цвет. Я села на скамейку. Я не знала, который час и сколько времени я здесь провела. Я только знала, что не хочу идти домой, пока не могу. Я не вынесу встречи с Беном. Не смогу делать вид, что ничего не знаю об Адаме и не подозреваю, что у меня был ребенок. Вдруг меня посетила мысль открыться ему. Рассказать все — про дневник, про доктора Нэша. Но я запретила себе об этом думать. Я не хотела возвращаться домой, но мне больше некуда было идти.

Я встала и пошла вперед под стремительно темнеющим небом.

В доме было темно. Открывая дверь, я не знала, чего ждать. Бен, должно быть, в панике; он собирался вернуться к пяти. Я представляла, как он ходит туда-сюда по гостиной, нервно курит — это я нафантазировала, ведь я не видела утром, чтобы Бен курил, — а может, он ездит по всему городу, высматривая меня на улицах. Я уже представляла, как армия полицейских и волонтеров ходит от дома к дому, показывая людям мою переснятую фотографию, и мне стало неловко. Я сказала себе, что, несмотря на проблемы с памятью, я все-таки не ребенок и я не «пропала без вести», по крайней мере пока, но все же шла к дому с намерением извиниться.

Войдя, я крикнула:

— Бен!

Ответа не было, но я если не услышала, то почувствовала чье-то присутствие. Скрип пола где-то надо мной, легчайшее нарушение покоя абсолютно пустого дома. Я снова крикнула, на этот раз громче:

— Бен!

— Кристин? — раздался его голос. Почему-то слабый, надтреснутый.

— Бен, это я. Я вернулась.

Он появился на самом верху лестницы. Казалось, он только что проснулся. Он был в той же одежде, в которой ушел утром на работу, только рубашка была мятая и торчала из брюк, волосы наэлектризовались и торчали во все стороны, подчеркивая его потерянность и в то же время легкую комичность. В мозгу вспыхнула картинка — уроки физики, генератор Ван де Граафа, но мимолетно.

Он начал спускаться вниз.

— Крис, ты пришла!

— Я… Мне нужно было выйти подышать, — промямлила я.

— Слава богу, — сказал он. Он спустился, подошел ко мне и взял за руку, нет, прямо схватил, словно хотел убедиться, что я — настоящая. — Слава богу!

Он глядел на меня вытаращенными глазами. В полутьме коридора они поблескивали, как будто он только что плакал. «Как он меня любит!» — подумала я. И еще больше почувствовала себя виноватой.

— Прости меня. Я не хотела…

Он перебил меня:

— Не будем говорить об этом, ладно?

Он прижал мои пальцы к своим губам. Лицо его изменилось и теперь выражало счастье и удовольствие. Ни следа недавней изнуренности. Он поцеловал меня.

— Но…

— Ты вернулась, и это главное! — Он включил верхний свет и как сумел пригладил волосы.

— Значит, говоришь, ты хотела подышать? — сказал он, заправляя рубашку. — Тогда мы можем куда-нибудь сходить, что скажешь?

— Даже не знаю, — сказала я. — Я так…

— Кристин, ну, пожалуйста, тебе надо проветриться!

— Бен, прости, но мне не хочется.

— Прошу тебя! — он снова взял меня за руку и нежно сжал ее. — Для меня это так важно! — Он взял меня за другую руку и свел мои ладони вместе. — Не помню, говорил ли я тебе утром. У меня сегодня день рождения.

Разве я могла возразить? Я не хотела никуда идти. С другой стороны, я вообще ничего не хотела. Я сказала Бену, что раз он просит, я пойду, только немного полежу и пойму, хватит ли у меня сил. Я поднялась наверх. Его поведение меня смутило. Он казался ужасно расстроенным, но как только увидел меня живую и здоровую, то словно забыл обо всем. Неужели он так меня любит? Неужели настолько доверяет, что главное для него — моя безопасность, а где я была, неважно?

Я вошла в ванную. Может, он не видел разбросанных по полу фотографий и действительно считал, что я пошла погулять. Я еще успею скрыть «следы преступления». Скрыть свой гнев. Свое горе.

Я закрыла за собой дверь, задвинула защелку и включила свет. Пол был девственно чист. А вокруг зеркала висели фотографии, аккуратно разглаженные, в идеальном порядке.

Я крикнула, что буду готова через полчаса. Потом села в спальне и торопливо все это записала.

16 ноября, пятница

Я не знаю, что было дальше. Что произошло после того, как Бен сообщил, что у него день рождения? После того, как я поднялась наверх и обнаружила фотографии, расположенные как раньше, хотя утром я сорвала и смяла их? Не знаю. Наверное, я приняла душ, переоделась, мы сходили поужинать, может быть, в кино. Я ничего не записала, поэтому ничего не помню, хотя это было всего несколько часов назад. И если не спрошу Бена, то уже никогда не вспомню. Я чувствую, что схожу с ума.

Сегодня утром, очень рано, я проснулась рядом с ним. С незнакомцем. В комнате было темно, тихо. Я лежала, леденея от страха, не зная, ни кто я, ни где я. И думала только об одном: надо спасаться, бежать. Но я не двигалась. Казалось, мое сознание подобно пустому дуплу, но потом на поверхность всплыли слова. Бен. Муж. Память. Авария. Смерть. Сын.

Адам.

Эти слова будто повисли в пространстве, то приближаясь, то отдаляясь. Но я не понимала связи между ними. Не понимала, что они означают. Слова вертелись по кругу, как мантра, отдаваясь эхом, и вдруг я вспомнила сон, от которого, видимо, и проснулась.

Я была в комнате, в постели, не одна. Я обнимала мужчину. Он лежал на мне, тяжелый, с широкой спиной. Я чувствовала себя так необычно, странно, голова в облаках, тело, наоборот, отяжелевшее, пространство вокруг словно покачивалось, а когда я открыла глаза и посмотрела наверх, потолок неясно колебался.