Подводное течение (ЛП) - Блеквел Пол (бесплатные серии книг TXT) 📗
Чтобы скрыть кое-что. Вот только что?
Я вижу, что людям кажется разумным, что это я навредил Нейлу, а затем подплыл к одной из скал и прикинулся мертвым. К тому же это объясняет почему на мне был спасательный жилет. Но это же какое-то сумасшествие. А если бы меня не заметили? В это время года вода в реке ледяная — я бы никогда не пришел в себя. Люди должны это понимать.
Кстати о Нейле, я внезапно вспомнил, что он тоже посещал уроки мистера Поттса. Поэтому я оглядываюсь на его парту, которая теперь пустует и натыкаюсь на взгляд другого человека: Брайса.
Он сидит в другой части кабинета, через одну парту от пустующей. И он ненавидит меня. Это написано у него на лице. А еще он боится — я понимаю это по тому, как он отводит взгляд. Ну что ж, ему стоит бояться. Чем дольше я думаю о Брайсе, тем сильнее злюсь. Парень пытался убить меня! И это после всех тех шишек, что я получил за него? Ладно, к счастью, у него ничего не вышло. Но это означает, что нам еще предстоит свести счеты. При этой мысли, я, прищуриваюсь глядя на него, когда-то друга, а теперь будущего убийцу. Но Брайс не смотрит на меня, его взгляд сосредоточен на пустой парте перед ним.
Мистер Поттс смотрит на часы и понимает, что мы потратили массу времени.
К счастью, внимание с меня переключается, и, наконец-то, начинается урок. Я пропустил несколько устных заданий, но мне не придется их делать, сообщает мне учитель. Поэтому я просто сижу и слушаю.
Приятная неожиданность. Надеюсь, все мои уроки будут такими же.
Я испытываю облегчение, когда наконец-то звенит звонок, и я могу выйти из кабинета, где находится Брайс. К счастью следующий урок у меня биология, и он у нас не вместе.
Мистер Гулд — он пришел на замену Шредеру в прошлом году — опаздывает. Я сажусь на последнее свободное место, возле анатомической модели с пластиковыми органами, выставленными на всеобщее обозрение, и только частью лица. Единственный глаз модели, торчащий в открытой глазнице смотрит прямо на меня.
Я оглядываю кабинет. И тут замечаю Уиллоу.
Она сидит прямо рядом со мной. Но так как сидит она спиной ко мне, я вижу только заднюю часть ее шеи и розовую раковину уха, проглядывавшую сквозь ее буйные кудри.
Не важно. Я счастлив просто посидеть рядом с ней немного — достаточно близко, чтобы унюхать запах ароматических палочек ее мамы — черной лакрицы, которым всегда пахнет одежда Уиллоу.
И снова меня посещают мысли о том насколько все же память связана с запахами.
Должно быть так и есть. Потому что в эту минуту, я вспоминаю весь прошлый год с Уиллоу: наши долгие прогулки после школы к моему дому; как мы ходили по мосту в южную часть города, по пути останавливаясь полюбоваться водопадом.
А потом мы сидели у меня в комнате и вместе работали над песнями, до тех пор, пока у меня не начинали болеть пальцы.
Все это было на самом деле, я уверен. И все равно Уиллоу ведет себя так, как будто она не только не знает меня, она даже сидеть лицом ко мне не желает.
Монотонный голос мистера Гулда окутывает меня, пока я украдкой бросаю взгляды на нее до конца урока.
Когда звенит звонок, я остаюсь сидеть и наблюдаю, как все выходят из кабинета. Уиллоу разворачивается и смотрит на меня. На ее лице отчетливо читается подозрение. Я определенно накосячил. Неужели только тем, что сказал, как зовут ее мать? Не понимаю.
— Я бы на вашем месте поторопился мистер Харрис или вы опоздаете на следующий урок, — подняв голову, советует мне мистер Гулд.
— Да, сэр.
Я иду к шкафчику и проверяю свое расписание. Следующим уроком у меня физкультура.
Я быстро беру свои кроссовки, шорты и футболку. Так, на всякий случай.
Всем известно, что, если не принесешь форму на урок, значит автоматически остаешься после уроков. Даже имея столько чудесное освобождение от врача, мне не хочется испытывать терпение Келлера.
Забрав форму, я иду в спортзал, следуя за Мануэлем Ривера. Сварливый невысокий паренек, который не упускает случая ткнуть меня локтем в лицо, и не важно в какую игру мы играем. однажды он умудрился достать меня даже через сетку для бадминтона.
— Это все твой большой нос, — обычно говорит он в качестве извинения. — Он вечно попадается на моем пути.
Впрочем, сегодня он более дружелюбный. Заметив меня, Мануэль замедляет шаг. Он протягивает мне сжатый кулак для приветствия, когда я подхожу к нему, и я неловко касаюсь его своим.
— Привет, Кэл, как дела? — здоровается он. Но не успеваю я ответить, как он понижает голос и говорит: — Слушай, я слышал, что тебе удалось достать еще товар. Это правда?
— Товар? — переспрашиваю я. — Какой товар?
— Тише, — предупреждает меня он. — Холденовский, чувак, — шепчет он. — Мы с моими друзьями надеялись, что ты сможешь продать нам бутылочку.
Он хочет виски Ходенов — тот виски, что спрятан у меня в шкафу. Мне это не нравится. Совершенно не нравится.
— У-у, — мычу я, и качаю головой.
— Серьезно? Фигово — на этих выходных мы собирались на большую вечеринку. Дома у одной из телочек.
— Прости, — безразличным тоном говорю я. — У меня ничего нет.
Но парень не желает оставлять меня в покое.
— Эй, нечестно продавать все только старшекурсникам. Мы в состоянии заплатить, чувак, столько же, сколько они...
— Слушай, я ничего не продаю! — заявляю я.
Эхо моего голоса разносится по коридору, и Мануэль закрывает тему. Но я чувствую себя неуютно. Неужели вся школа в курсе, что у меня целый шкаф виски? Айви всем растрепала?
Дойдя до зала, я слышу стук баскетбольных мячей.
И, как обычно, от этого звука меня охватывает дрожь. Ненавижу баскетбол. И не только из-за локтей Мануэля, которые для меня настоящий кошмар, но еще и потому, что я совершенно не умею играть в эту игру. Я не очень высокий, плохо прыгаю, не умею вести мяч, и уж, конечно, я не умею забрасывать мяч в корзину. Так что кроме тех редких случаев, когда мне везет выбить мяч у кого-нибудь из рук, команде, за которую я играю от меня ноль пользы.
А еще я всегда уверен, что:
— Господи, Харрис, да уйди ты с дороги!
— Пасуй чертов мяч, Харрис!
— Ты просто отстой, Харрис!
Но погодите — Келлер же в курсе, что я собираюсь пойти в библиотеку, насколько я помню. Мама сообщила в школу. Спорт мне запрещен! И, конечно же, никаких силовых тренировок, смеюсь я.
В спортзале Келлера я не вижу, поэтому иду в его кабинет. Он всегда обычно выжидает несколько минут, перед тем как выйти к ученикам и дунуть в свисток с такой силой, как будто он пытался привлечь наше внимание последние полчаса.
— Встать в строй, куча мартышек! — обычно орет он. — Чем, черт подери, вы занимаетесь?
Ждем тебя, тупица — самый честный ответ, который мы никогда не сможем озвучить вслух.
Келлер у себя в кабинете, читает какой-то журнал, перед тем как выйти в зал.
— Харрис! — радуется он, увидев меня. — Ты уже вернулся. Рад тебя видеть!
— Спасибо, тренер Келлер. — Мне все же не нравится называть его «тренером». потому что он вовсе не мой тренер — он просто учитель физкультуры. А для меня и это чересчур.
— Как твоя голова? Ты уже все вспомнил?
— Ну, если честно, то нет. Доктор велел мне избегать контактных видов спорта.
— Баскетбол? — ухмыляется Келлер. — С каких пор Кэллум Харрис считает баскетбол контактным видом спорта?
С каких пор? Да, пожалуй, со дня переезда в Кристал Фоллз, когда я оказывался на полу во время каждой игры.
— С момента падения в водопад? — отвечаю я.
— Тебе нужно вернуться к кардиотренировкам, мой мальчик, — увещевает меня Келлер. — Нам нужно привести твои легкие в норму...
Мне приходится напомнить себе, что он считает меня своей звездой — в статье, которую я прочитал онлайн, даже присутствовало интервью с ним, в котором он утверждал, что команда победила исключительно благодаря мне.
Что ж, хвастун сам виноват, потому что в ближайшее время я уйду из команды. Совершенно не горю желанием ко всем своим бедам еще и шею сломать.
