Смертельный ход - Мэрфи Уоррен (книга регистрации TXT) 📗
– Только не звоните в полицию или куда-нибудь в этом роде. Кстати, что нам теперь делать?
– Я с этим разберусь, – заверил Римо.
– Вы уверены, что с вами все в порядке? Уж очень вы были потрясены, сынок. Мне бы не хотелось, чтобы вы сделали что-нибудь такое, о чем потом пришлось бы пожалеть. Не каждый перенесет такое проявление насилия и жестокости, чему вы стали сегодня свидетелем. Должен сказать, что прекрасно понимаю вашу растерянность.
– Благодарю, – сказал Римо. – Надеюсь, что справлюсь.
Отеческим жестом Брюстер взял Римо за руку.
– Я в этом уверен, сынок, уверен. Если полиции потребуется дополнительная информации, я буду рядом.
– О, у меня есть все необходимые сведения, – сказал Римо. – Кто-то отрезал Рэтчетту половой член, и доктор скончался от шока, вызванного кровопотерей, да еще, наверное, захлебнулся в луже воды и свернувшейся крови. Это станет ясно только после вскрытия, когда из тела будут извлечены легкие.
Доктор Брюстер вяло кивнул и без сознания повалился на гравий. Римо отодвинул в сторону выпавшую изо рта Брюстера трубку. Она упала рядом с головой доктора, дымилась и могла поджечь волосы.
Добрый преподобный отец из службы молитв по телефону сообщил Римо приятные новости: он не только мог выходить из состояния максимальной готовности, но должен был уехать. Немедленно. Римо назвал в трубку свой номер, адресуясь к магнитофону, и стал ждать. Доктор Брюстер блаженно пребывал по ту сторону сознания.
Подъехал автомобиль. Водитель предложил свою помощь. Это была Анна Сторс, блондинка с резкими чертами лица. Римо сердито отмахнулся, и она с недобрым блеском в глазах умчалась прочь.
Прижимая локтем рычаг телефонного аппарата, Римо тихонько насвистывал. Когда-нибудь он установит рекорд абсолютно неподвижного держания телефонной трубки. Книга рекордов Гиннеса: Римо Уильямс, США, три часа и пятьдесят две минуты. Все благодаря правильному образу жизни и дорогостоящим тренировкам. Но как удалось заставить ученых позировать на секс-фото, да так, что они ничего не подозревали? Гипноз? Очень сложно. Слишком сложно. Ответ может быть только один: это наркотики.
Римо отпустил рычаг при первом звуке звонка.
– Ну, что? – сердито спросил Смит. Это означало, что он в хорошем настроении.
– Я бы хотел остаться на денек. Здесь.
– Нет.
– Я тут кое над чем работаю.
– Нет, – сказал Смит. – Делайте, что приказано.
– С одним человеком случилось несчастье.
– Неважно. Не имеет значения.
– Я знаю об этом самом плане.
– Забудьте.
– Вас это не интересует?
– Если захотите, вернемся к этой проблеме через год или два.
– Но почему бросать все так вдруг?
Последовало молчание. Потом Смит ответил спокойным голосом, но огорченно:
– С каких пор вы стали задавать вопросы?
– Мне жаль, но…
– Мне тоже. Могу отнести это только за счет необычно долгого пребывания в состоянии максимальной физической готовности.
– Идите вы… – сказал Римо. – Это вы, мерзавцы, мне его устроили, а не я.
– Отдохните.
– Я с места не двинусь, пока не узнаю причину. Хочу остаться еще на день.
– Если вам так приспичило, пожалуйста: этим делом занялась другая организация. Помните историю с магазином красок? В общем, это дело вышло на международный уровень. Через двадцать четыре часа у вас там все будет наводнено агентами. А коли у вас возникло непреодолимое желание открыто послужить обществу, что, в сущности, совсем не ваше дело, то можете заняться уборкой мусора.
– Мне нужен еще один день.
– Но зачем? – Смит начинал раздражаться.
– Вас удивит, если я сообщу, что желаю переспать с кем-то?
Римо выразился без обиняков, чтобы Смит не заподозрил присутствия чувств.
– Кто-нибудь особенный?
– Один из ученых.
– Не этот ли, гомик Рэтчетт?!
– Нет. Доктор Хиршблум.
– Римо, – голос Смита стал вдруг резким и повелительным, – держитесь от нее подальше! Она – союзник и будет помогать нашим людям разбираться, что к чему.
– Она будет лучше работать, если ее хорошенько удовлетворить.
– Оставьте ее в покое.
– Как насчет автора секс-фото?
– Это часть того же дела. Шантаж правительства. Говорю вам, что все в надежных руках. Сейчас же убирайтесь оттуда, пока вас не арестовали за то, что мешаете следствию! Этот телефонный номер закрывается. Мы сами вас найдем. Не высовывайтесь. Это приказ!
Римо повесил трубку. К черту Смита и к черту КЮРЕ! Он останется и проведет день с Деборой. Решено. Нарушим субординацию. Максимальная готовность затянулась. Если он останется, они, конечно, постараются что-нибудь подстроить. Но подстроить – еще не значит, что он попадется, да и заменить его не так-то просто. Или просто?..
Что ж, если до этого дойдет, за такое стоит отдать жизнь. Конрад Макклири предпочел бы патриотизм. Римо Уильямс выбирает женщину. В другой день он, возможно, решил бы иначе. Но сегодня – это сегодня. Август. Они отправятся в Дейтон, в ресторан Хенричи на ужин и будут ходить туда по средам, пока его не отыщет КЮРЕ.
Повинуясь невнятной мысли, он снова набрал номер службы молитв по телефону. Записанный на магнитофон голос сообщил:
– Набранный вами номер не функционирует.
Быстро.
Снаружи будки Брюстер начинал приходить в себя.
– С тобой все в порядке, сынок?
– Да, Нильс. Спасибо.
– Тебе помочь?
– Я… – Римо помедлил. – Я так и не смог позвонить в полицию.
– Все правильно. Я понимаю. Сегодня ты прошел через ад. Очень трудно отвечать за безопасность.
– По-моему, я не смогу больше работать на этом месте. По крайней мере, пока.
– Сможешь, – уверенно сказал Брюстер. – Мы удваиваем твое жалование. Вот так! Не отказывайся. Я разбираюсь в людях. Ты – первый, кто подходит для работы в Брюстер-Форуме. Я сам позвоню в полицию.
Римо поблагодарил доктора Брюстера, который бросил в автомат десять центов и набрал номер, выбитый на пластинке над прорезью для монет. Он подмигнул Римо, в знак того, что все в порядке, сложил кольцом указательный и большой пальцы правой руки и начал неразборчиво бормотать в трубку.
Римо помахал Брюстеру рукой. Тот, яростно жестикулируя свободной рукой, завопил в телефон:
– Мертв! А-а-а! Мертв. О-о-о! На помощь. Убийство! Брюстер-Форум. Кровь!
Римо раскрепощенной походкой направился прочь, не заботясь о равновесии и посмеиваясь над собой. Эта расслабленность привела к тому, что впервые в жизни у него наступил период затмения.
Глава двадцать первая
Человек, известный когда-то под именем Ганса Фрихтманна, рассматривал свежие негативы. Освещение на этот раз было хуже, чем на первых фото, но ничего, сойдет. Готов полный комплект. Уж теперь он позаботится, чтобы какой-нибудь неграмотный полицейский не выкрал бы фотографии, как Маккарти – первую серию. Подумать только: ничего не значащая ирландская жизнь против гениального плана! Забавно, но даже маленькая блошка может остановить громадный механизм.
Но теперь это неважно. Еврейка была последней. Да, так можно и привязаться к этим зверькам, не вызывай они такого раздражения.
Рядовые немцы многое не понимали. Они получали все готовое, снимали сливки, а о грязной работе знать не хотели. Почти было удалось избавить мир от евреев, и что же, мир оценил это? Куда, интересно, они собирались девать евреев, если не загонять в газовые камеры и сжигать?
Да, пока мы были у власти, все немцы прыгали от радости, им не приходилось марать нежные ручонки. Но когда мы проиграли, наступил шок. Политика, оказывается, никого не интересовала. Когда мы проиграли. А пока все шло хорошо, нас на руках носили и славили.
Они что же, думали, что евреи исчезнут сами собой, без массовых убийств? Что достаточно только этого захотеть? Да, работенка была не из приятных. Потом пришлось расплачиваться. А ведь некоторых евреев он и сам бы спас, если бы мог. Некоторых он уважал даже больше, чем немцев. Но, если начать делать исключения, к чему это приведет? Снова кругом будут одни евреи.
