Тотальный контроль - Балдаччи Дэвид (версия книг .TXT) 📗
— Да, конечно, Натан. Но как...
— И вы также знаете, что одна из компаний, которая хотела бы прибрать к рукам «Сайберком», — это РТГ.
— Натан, если вы хотите сказать...
— Ваша фирма тоже представляет интересы РТГ.
— Натан, вы знаете, мы все предусмотрели. Эта фирма никоим образом не представляет РТГ в ее попытке приобрести «Сайберком».
— Филип Голдман все еще партнер здесь, не так ли? А он главная фигура в РТГ, а?
— Разумеется. Не можем же мы попросить его уйти. Это был лишь конфликт клиентов и такой, за который получена полная компенсация. Филип Голдман не работает с РТГ в вопросе о купле «Сайберкома».
— Вы уверены?
— Определенно, — быстро ответил Уортон.
Гембл поправил рубашку.
— Вы что, распорядились следить за Голдманом двадцать четыре часа в сутки, подслушивать его телефоны, проверять его почту, его партнеров по бизнесу?
— Нет, разумеется, нет!
— Тогда как вы можете быть определенно уверены, что он не работает на РТГ и против меня?
— Он мне дал слово, — сказал Уортон отрывисто. — У нас есть свои рычаги управления.
Гембл играл с кольцом изящной формы на пальце руки.
— Равным образом вы не можете знать, что на самом деле замышляют ваши остальные партнеры, включая Сидней Арчер, не так ли?
— Она самый честный человек, которого я когда-либо встречал, не говоря уже о том, что у нее очень острый ум, — ощетинился Уортон.
— И тем не менее она совершенно не знает, что ее муж сел в самолет, летящий в Лос-Анджелес, где по чистой случайности находится штаб-квартира РТГ. Это просто совпадение, ведь так?
— Нельзя винить Сидней в поступках ее мужа.
Гембл вытащил сигару из рта и не спеша снял пушинку с пиджака.
— Каковы ежегодные доходы «Трайтона», Генри? Двадцать миллионов? Сорок миллионов? Я получу точную цифру, когда вернусь в свой кабинет. И все равно вы скажете, что она лишь приблизительна. — Гембл встал. — Теперь давайте вернемся на несколько лет назад. Вы знаете мой стиль. Если кто-то думает, что может взять верх надо мной, то ошибается. Потребуется некоторое время, но час расплаты наступит, и она окажется гораздо страшнее, чем причиненный мне ущерб. — Гембл положил сигару на стол Уортона, прижал руки ладонями вниз к кожаной поверхности кресла и наклонился вперед так, что лица обоих находились на расстоянии меньше фута. — Если я потеряю «Сайберком» из-за того, что меня продали свои люди, то, когда доберусь до них, произойдет нечто похожее на разлив большой старой Миссисипи. Масса потенциальных жертв, многие из них совершенно невиновны, но мне некогда будет разбираться, кто прав, а кто виноват. Понимаете меня? — Низкий голос Гембла звучал тихо, и все же он, словно гигантский кулак, бил Уортона прямо в лицо.
Уортон смотрел в напряженные карие глаза шефа «Трайтона» и с трудом проглотил слюну.
— Думаю, что понимаю.
Гембл надел пальто и взял свой окурок.
— До свидания. Генри. Когда будете говорить с Сидней, передайте ей привет от меня.
Был час дня, когда Сидней выехала на своем «Форде» со стоянки «Головы кабана» и быстро направилась к дороге номер 29. Она ехала мимо старой Мемориальной гимназии, где когда-то ворчала на уроках и играла в теннис в перерывах между занятиями строгой школы права. Вот и гараж-стоянка на углу, постоянное место встреч учеников колледжа, с многочисленными книжными магазинами, ресторанами и барами.
В одном из кафе она заказала чашку кофе и купила экземпляр «Вашингтон Пост». Села за маленький деревянный столик и просмотрела заголовки. И чуть не упала со стула.
Жирные крупные буквы, соответствующие важности сообщения, заняли всю ширину полосы. ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СОВЕТА ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВНОГО ФОНДА АРТУР ЛИБЕРМАН ПОГИБ В АВИАКАТАСТРОФЕ. Рядом с заголовком помещалась фотография Либермана. Ее поразили его пронзительные глаза.
Сидней быстро прочитала сообщение. Либерман летел рейсом 3223. Он ежемесячно летал в Лос-Анджелес на встречи с президентом банка Федерального резервного фонда в Сан-Франциско Чарльзом Тидманом и сел на злополучный рейс «Уэстерн Эйрлайнс». Шестидесятидвухлетний разведенный Либерман возглавлял фонд последние четыре года. В статье отводилось много места выдающейся финансовой карьере Либермана и уважению, с которым к нему относились во всем мире. Официальное сообщение о его смерти публиковалось только сейчас, потому что правительство предпринимало все возможное, чтобы предотвратить панику в финансовом мире. Несмотря на эти усилия, финансовые рынки мира уже отреагировали на его смерть. В статье сообщалось, что панихида состоится в следующее воскресенье в Вашингтоне. Дальше на передней полосе следовал дополнительный материал о катастрофе. В нем не было ничего нового. Говорилось лишь, что НСБТ все еще проводит расследование. Может пройти год, пока мир узнает, почему самолет упал на вспаханное фермером хлебное поле, вместо того чтобы приземлиться в аэропорту Лос-Анджелеса. В качестве причин рассматривались погода, отказ техники, саботаж и многое другое, но пока все это были лишь предположения.
Сидней допила кофе, отбросила газету и вытащила из сумки портативный телефон. Позвонила родителям и некоторое время говорила с Эми, выжав из нее несколько слов. Дочь все еще стеснялась разговаривать по телефону. Затем Сидней немного поговорила с матерью и отцом. После позвонила на автоответчик. Там накопилось много сообщений, но одно было важнее остальных: от Генри Уортона. Фирма ей великодушно разрешала взять столько времени, сколько нужно, чтобы пережить личную катастрофу. Сидней была уверена, что для этого ей не хватит всей жизни. Голос Генри звучал взволнованно, даже нервно. Она знала, что это означает: его посетил Натан Гембл.
Сидней быстро набрала знакомый номер, и ее соединили с кабинетом Уортона. Она постаралась успокоить нервы, ожидая, пока поднимут трубку. Уортон мог внушать священный ужас, он мог говорить как строгий ментор в зависимости от того, в милости вы или нет. Обычно он использовал свой вес, чтобы оказать ей поддержку. Но сейчас? Она глубоко втянула воздух, когда услышала его голос.
— Привет, Генри.
— Сид, как ты там держишься?
— Честно говоря, я еще не пришла в себя.
— Может быть, это и хорошо. На данный момент. Ты справишься. Кто-кто, а ты выдержишь. Ты сильная.
— Спасибо на добром слове, Генри. Мне неприятно оставлять тебя одного. С «Сайберкомом» и всем остальным.
— Знаю, Сидней. Пусть тебя это не волнует.
— Кто теперь этим занимается? — Ей не хотелось сразу переходить к разговору о Гембле.
Уортон ответил не сразу. Но когда заговорил, его голос звучал приглушенно.
— Сид, что ты думаешь о Поле Брофи?
Вопрос был неожиданным для нее, но ей стало немного легче. Возможно, она ошибалась, полагая, что Гембл разговаривал с Уортоном.
— Мне нравится Пол, Генри.
— Да, да, я знаю это. Он довольно приятный парень, настоящий чудотворец, всегда говорит дело.
— Ты хочешь знать, может ли он возглавить сделку с «Сайберкомом»? — задумчиво спросила Сидней.
— Ты же знаешь, что он подключен к работе над сделкой. Но она перешла на новый уровень. Я хочу по возможности ограничить круг юристов, имеющих к ней отношение. Ты знаешь почему. Не секрет, что у нас возникают затруднения с Голдманом, поскольку он представляет РТГ. Я никого ни в чем не подозреваю. Просто необходимо контролировать команду, которая реально содействует продвижению сделки. Я бы хотел узнать твое мнение о Брофи именно в свете этих обстоятельств.
— Это конфиденциальный разговор?
— Абсолютно.
Сидней говорила авторитетно, признательная, что может отвлечься от своей трагедии, анализируя качества другого человека.
— Генри, ты не хуже меня знаешь, что подобные сделки похожи на игру в шахматы. Приходится считать на пять или десять ходов вперед. Причем зная, что другого шанса не представится. У Пола блестящее будущее в фирме, но ему не хватает широты взгляда и внимания к деталям. Для заключительной стадии переговоров о приобретении «Сайберкома» он не подходит.
