Ученик - Герритсен Тесс (мир книг .TXT) 📗
Эрин нечасто расписывалась в собственном бессилии. И это еще сильнее подогрело интерес Риццоли к образцу, который лежал под микроскопом. В окуляре она увидела темную нить.
— Перед нами синтетическое волокно, — начала объяснять Эрин, — цвет которого я бы охарактеризовала как тускло-зеленый. Судя по коэффициенту преломления, это наш старый добрый нейлон фирмы «Дюпон», тип шесть и шесть.
— Такой же, как темно-синие ковровые волокна.
— Да. Нейлон шесть и шесть очень популярное волокно в силу своей прочности. Оно присутствует во многих тканях.
— Ты сказала, его сняли с кожи Гейл Йигер?
— Эти волокна были обнаружены у нее на бедрах, грудях, плече.
Риццоли нахмурилась.
— Одеяло? Или во что он там ее завертывал?
— Да, но не одеяло. Нейлон не самая подходящая для этого ткань, поскольку плохо впитывает влагу. К тому же наше волокно сделано из исключительно тонких нитей. Тоньше, чем человеческий волос. Из такого волокна можно произвести готовый материал, обладающий повышенной плотностью. Возможно даже, водоотталкивающий.
— Брезент?
— Вполне вероятно. В такую ткань могли завернуть тело.
У Риццоли перед глазами возникла странная картинка: рулоны брезента в хозяйственном супермаркете с напечатанными на этикетках рекомендациями от производителя: ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПАЛАТОК, ТЕНТОВ, УПАКОВКИ ТРУПОВ.
— Если это все-таки брезент, тогда выходит, что мы имеем дело со вполне заурядной тканью, — сказала Риццоли.
— Минуточку, детектив. Позвольте продемонстрировать вам особенности этой заурядной ткани.
— Что еще за особенности?
— Есть кое-что интересное.
— Что может быть интересного в нейлоновом брезенте?
Эрин взяла со стола папку и достала оттуда распечатанную на компьютере диаграмму.
— Я сделала анализ на полное отражение.
— А что это?
— Инфракрасная микроспектроскопия для изучения отдельных волокон. На волокно направляется инфракрасный луч, и рассматривается спектр отраженного света. Эта диаграмма показывает инфракрасные характеристики самого волокна. И просто подтверждает, что перед нами нейлон шесть и шесть, как я и говорила.
— Ничего удивительного.
— Это еще не все, — сказала Эрин, и легкая улыбка тронула ее губы. Она достала следующую диаграмму и выложила ее рядом, — Здесь мы видим то же волокно под тем же инфракрасным лучом. Ничего не замечаешь?
Риццоли переводила взгляд с одного рисунка на другой.
— Они разные.
— Верно.
— Но если это одно и то же волокно, диаграммы должны быть одинаковыми.
— Для второй диаграммы я изменила плоскость изображения. Теперь отражение идет с поверхности волокна, а не из сердцевины.
— Выходит, поверхность и сердцевина отличаются.
— Правильно.
— Два разных волокна скручены?
— Нет. Это одно волокно. Но ткань прошла обработку поверхности. Вот это и показывает анализ на полное отражение — присутствие химикатов. Я прогнала его через хроматограф, и похоже, это вещество на базе силикона. После того как волокна были окрашены, на готовый продукт нанесли силиконовый слой.
— Зачем?
— Трудно сказать. Для водонепроницаемости? Для усиления прочности на разрыв? В любом случае это дорогостоящий процесс. Думаю, ткань изготавливалась для специфических целей. Но вот для каких — ума не приложу.
Риццоли откинулась на спинку стула.
— Найди мы эту ткань, — произнесла она, — и преступник окажется в наших руках.
— Да. В отличие от заурядного коврового покрытия эта ткань уникальна.
Украшенные монограммой полотенца были выложены на кофейном столике, так чтобы все гости могли полюбоваться затейливыми вензелями АР — Анжела Риццоли. Джейн выбрала персиковый — любимый цвет матери и заплатила дополнительную цену за шикарную подарочную упаковку с лентами абрикосового цвета и шелковыми бутонами. Подарок доставили почтой «Федерал Экспресс», поскольку красно-бело-голубые грузовики этой службы в сознании матери прочно ассоциировались с сюрпризами и счастливыми событиями.
А пятьдесят девятый день рождения Анжелы Риццоли вполне можно было отнести к событиям счастливым. В семействе Риццоли к дням рождения всегда относились трепетно. Каждый декабрь Анжела покупала календарь на следующий год и в первую очередь отмечала на нем эти памятные дни. Забыть о чьем-то дне рождения считалось серьезной провинностью. А уж забыть о дне рождения мамы было равносильно непростительному греху, и Джейн свято чтила семейную традицию. Именно она покупала мороженое и украшала дом, рассылала приглашения многочисленным соседям, которые сейчас собрались в гостиной у Риццоли. Она резала торт и подавала его гостям на бумажных тарелках. Она покорно исполняла свои обязанности, но в этом году вечеринка явно не удалась. И все из-за Фрэнки.
— Что-то случилось, — сказала Анжела. Она сидела на диване в окружении мужа и младшего сына Майкла и безрадостно смотрела на подарки, выставленные на кофейном столике — такого количества пены для ванн и талька ей явно должно было хватить на следующее десятилетие. — Может быть, он заболел. Или с ним что-то случилось, а мне никто не позвонил.
— Ма, с Фрэнки все в порядке, — уверяла ее Джейн.
— Да, — поддержал сестру Майкл. — Может, его послали... как это называется? Когда они играют в войну?
— Маневры, — подсказала Джейн.
— Да, на какие-нибудь маневры. Или даже за границу. Может, там даже телефона нет, чтобы позвонить.
— Он же обычный сержант, Майкл, а не Рэмбо.
— Даже Рэмбо посылает матери поздравительную открытку, — проворчал Фрэнк-старший.
Воспользовавшись паузой, гости дружно принялись за торт и в течение последующих минут сосредоточенно жевали.
Грейси Камински, ближайшая соседка Риццоли, отважилась первой нарушить молчание.
— Торт так хорош, Анжела! Кто его испек?
— Я сама, — сказала Анжела. — Представляешь, самой печь торт на собственный день рождения. Но в этой семье именно так и происходит.
Джейн вспыхнула как от пощечины. Во всем был виноват Фрэнки. Именно из-за него так злилась Анжела, но Джейн, как всегда, приняла удар на себя.
— Я же предлагала привезти торт, ма, — спокойно произнесла она.
Анжела пожала плечами.
— Ну да, из булочной.
— У меня не было времени печь самой.
Это была правда, но говорить ее не следовало. Джейн слишком поздно осознала свою ошибку. Она увидела, как вжался в диван Майкл, как покраснел отец.
— Не было времени, — повторила Анжела.
Джейн вымученно рассмеялась.
— Впрочем, мои торты все равно есть невозможно.
— Не было времени, — снова сказала Анжела.
— Ма, хочешь мороженого? Как насчет...
— Раз уж ты так занята, мне, наверное, следует пасть на колени и благодарить тебя за то, что ты вообще соизволила приехать на день рождения родной матери.
Дочь ничего не ответила, лишь стояла перед матерью, красная как рак, с трудом сдерживая слезы. Гости вновь принялись уписывать торт, не смея даже коситься друг на друга.
Зазвонил телефон. Все застыли.
Наконец Фрэнк-старший ответил на звонок. Он произнес:
— Твоя мать рядом, — и передал трубку Анжеле.
Господи, Фрэнки, почему ты так опоздал со своим звонком? С видимым облегчением, Джейн принялась собирать со стола грязную посуду.
— Какой подарок? — произнесла мать. — Я ничего не получила.
Джейн поморщилась. О нет, Фрэнки, не пытайся повесить на меня всех собак.
И уже через мгновение голос матери приобрел волшебное звучание:
— О, Фрэнки, я понимаю, дорогой. Да. Военные моряки так много работают.
Покачав головой, Джейн направилась на кухню, когда ее остановил окрик матери:
— Он хочет поговорить с тобой!
— С кем? Со мной?
— Так он говорит.
Джейн взяла трубку.
— Привет, Фрэнки.
Брат огрызнулся в ответ:
— Какого черта, Джейн?
— Прости, не поняла.
— Ты знаешь, о чем я.
Она тут же вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.
