Седьмой авианосец - Альбано Питер (читать книги без сокращений txt) 📗

Капитану «Спарты» следующие несколько минут показались вечностью, состоявшей из огня, дыма и новых взрывов. Старый корабль-трудяга умирал на глазах. Тед Росс отдал приказ покинуть корабль, и слова его команды были подхвачены и повторены членами экипажа, которые бросились к единственной уцелевшей спасательной шлюпке и паре плотов.

Но самолеты загадочного противника не довольствовались достигнутым. Они снова и снова возвращались к своей добыче, словно стервятники к падали. Пулеметные очереди косили людей, скопившихся на накренившейся палубе. Те, кому удалось избежать свинцового града, оступались и падали в ледяную воду.

«Спарта» ушла под воду, и лишь одна лодка, в которой были Росс, Эдмундсон и еще с полдюжины членов экипажа, сумела избежать образовавшегося водоворота. Но очередной заход стервятников — и положил конец шлюпке, а с ней и тем, кто в ней оказался. Уцелели только Росс и Эдмундсон. Они кое-как держались на плаву, поддерживаемые двумя спасательными поясами, вцепившись в изрешеченный пулями обломок шлюпки. Из ран на их головах обильно струилась кровь. Эдмундсон был без сознания, а Росс после холодной ванны трясся под порывами ледяного ветра, словно паралитик. Прикрывая своим телом Эдмундсона, Росс ждал конца. Его сознание тускнело — неизбежное следствие замедления кровообращения на таком холоде.

Уже совсем погружаясь в пучины забытья, Росс вдруг увидел на горизонте что-то огромное. Ему показалось, что навстречу движется остров. «Похоже, я умираю, и это все галлюцинации, — мелькнуло у него в голове. — Да, да, это явно галлюцинации». И собрав последние силы, он прошептал плохо слушавшимися губами: «Брент… Брент… я тебя люблю».

— Значит, по-вашему, Квинн, этот самый радиолюбитель поймал сигнал бедствия, так? Он, значит, услышал следующий текст: «Зеро, зеро, зеро… нас атакуют…»? Я вас правильно понял? — спрашивал энсин Норман Марлон Сэмпсон, дежурный офицер военной базы в Номе, штат Аляска, где размещались РЛС, Лоран, [3] а также радиостанция. Сэмпсон и не пытался скрыть скуку, сквозившую в его интонациях. Вместо того чтобы сосредоточить свое внимание на молодом радисте Фреде Квинне, стоявшем чуть ссутулившись возле стола Сэмпсона, тот рассеянно смотрел мимо него в окно своего кабинета на втором этаже, из которого, по убеждению его хозяина, открывался самый мерзкий вид на всем земном шаре. Сэмпсон устремил свой взгляд на небольшую гавань, кишевшую рыбацкими баркасами, а затем перевел его на город. Впрочем, это был не город, а какое-то издевательство! Только в этой забытой Богом дыре можно было увидеть такое скопление разношерстных домов, домиков и домишек. У дурацких бетонных коробок дверные проемы были отделаны китовым усом. Между домами были протянуты веревки, на которых вялилась на слабом солнце рыба. Вокруг простиралось ровное, как стол, царство вечной мерзлоты. Когда земля не была покрыта снегом, она оставалась отвратительно серой, без намека на зелень. Все вокруг в этих местах было либо серым, либо белым, в том числе море, небо и облака.

Сэмпсону был сорок один год, он лысел, толстел и мог похвастаться разве что тем, что по праву считался самым пожилым энсином военно-морских сил Соединенных Штатов Америки. «Кто, кто подложил мне такую свинью?» — снова и снова горестно спрашивал он себя. Сэмпсон сильно подозревал, что виновником его невзгод является не кто иной, как адмирал Уильям Р.Берк, по прозвищу Старый Спирт. Не исключено, что этот мерзавец пронюхал про роман Сэмпсона с его молодой женой на морской базе в Лонг-Биче в 1967 году.

После того как Сэмпсон вторично трахнул ненасытную двадцатичетырехлетнюю блондиночку-адмиральшу, его внезапно перевели к черту на рога, на базу в Диего-Гарсиа, что в Индийском океане. Потом он служил в Кваджалейне и еще на Джонстоне, коралловом рифе посреди океана. Этот остров он, Сэмпсон, считал задним проходом вселенной, пока не очутился в Номе.

Женщины, женщины… Как ему их не хватало! Как он по ним соскучился! В последних трех местах прохождения энсином службы никаких представительниц слабого пола не водилось, а здесь, в Номе, имелось энное количество белых проституток, готовых наградить клиента любой из венерических болезней, известных медицинской науке. Были тут, естественно, и эскимоски, но до них было страшно дотронуться. Большинство из них, если верить слухам, в жизни не принимали душа или ванной, и все они мыли голову мочой. Ребята шутили, что, подходя к ним с подветренной стороны, следовало надевать противогаз, а желающим заняться с ними любовью советовали отрезать себе нос до, а половые органы после акта.

Стареющий энсин вздохнул и заставил себя перевести взгляд на худое, молодое лицо Фреда Квинна, который держался так, чтобы в его осанке было ровно столько почтения, сколько положено оказывать самому старому из младших офицеров.

— Зеро, зеро, зеро, — уныло повторил Сэмпсон.

— Так точно, сэр. Именно это и передал тот самый радиолюбитель.

Марлон выпрямился, почесал ухо, потом спросил:

— Вы его знаете? Ему можно доверять?

— Мы с ним давние приятели, мистер Сэмпсон. Это надежный человек. Его зовут Ларе Гундерсон. Старый охотник на тюленей. Он живет около Савунги, на острове Святого Лаврентия. Мы с ним часто беседуем… — Квинн помолчал и добавил: — Ну, конечно, когда я не на дежурстве.

— Значит, он в радио знает толк?

— Отличный радист, сэр. Настоящий профессионал, уж это точно.

Энсин рассеянно почесал в паху, потом, прищурившись, сказал:

— Но, вообще-то, «зеро, зеро, зеро» или «ноль, ноль, ноль», это направление строго на север. Вы уверены, что он сказал именно «зеро», а не «ноль»?

— Да, сэр. Он сказал «Зеро».

— Чушь какая-то получается. Ничего не понимаю. А вы-то сами что по этому поводу думаете? Он нас не разыгрывает?

— Всякое может быть, конечно. Но у Ларса был встревоженный голос. Он сказал, что тот, кто передавал сообщение, был в панике. Правда, были сильные помехи и слабый сигнал.

— Откуда он передавал? Впрочем, в этих местах никогда ничего не понятно.

— Да, сэр. Своеобразные условия…

— Короче, мы сами не в состоянии установить, откуда пришел сигнал, так? Нужны другие перехваты. Свяжитесь с Береговой охраной.

— Я уже связывался, мистер Сэмпсон, — отозвался Квинн. — У них там все спокойно. Никаких сообщений не получали.

— Значит, это розыгрыш. Резвился какой-нибудь любителишка, который не умеет отличить бабу от тюленихи… — Сэмпсон сам же усмехнулся своей смелой метафоре и затем, немного помолчав, решил не тратить время на идиотский розыгрыш, а лучше напомнить Квинну, как надо вести себя в присутствии старшего по званию.

— Квинн! — рявкнул он.

— Да, сэр?

— Пусть дежурные не зевают, может быть, поступят еще какие-то сигналы. Предупредите их.

— Есть, сэр.

— И доложите об этом в военно-морскую разведку.

— Есть, сэр, — сказал радист и выпрямился.

Марлон Сэмпсон посмотрел на него и улыбнулся.

Коммандер Крейг Белл был невысок, худощав и лыс. У него были впалые щеки и круглые, как у филина, глаза, казавшиеся огромными за толстыми стеклами очков. У него был вид стареющего лемура. Он сидел в своем кабинете в здании разведывательного управления ВМС в Сиэтле и сосредоточенно вглядывался в лежавший перед ним документ, отчего лоб его бороздили морщины, а поджатые губы делали щеки еще более впалыми.

— Ничего не понимаю, энсин, — говорил он. — По-моему, это проблема Береговой охраны. — Оторвавшись от бумажки, он поглядел на энсина Брента Росса, голубоглазого гиганта с четкими чертами лица. Росс стоял с прямой спиной и отведенными назад плечами, чувствуя себя неуютно в форме, которая была слишком новой и слишком тесной для человека, рост которого шесть футов четыре дюйма, а вес двести двадцать фунтов. Брент кивнул, а коммандер Белл продолжал:

— Это нам прислал Сэмпсон. — Он помахал листком бумаги и пробормотал: — Я знаю его не первый год. По-моему, он просто рехнулся. — Глянув в листок, Белл сказал: — Время передачи сообщения — одиннадцать ноль-ноль, то есть час назад. Но текст, «зеро, зеро, зеро» лишен смысла. Это не пеленг, не направление, не указание курса. Что вы думаете по этому поводу, мисс Уорд? — обратился он к третьему участнику этого импровизированного совещания. Лейтенант Памела Уорд была стройная женщина лет тридцати с рыжеватыми волосами. Расположившись в одном из пухлых кресел, обитых какой-то синтетикой, она воплощала собой образцовую представительницу военно-морских сил: волосы гладко зачесаны назад и собраны в пучок, синяя форма сидела безупречно. Широко расставленные зеленые глаза, высокие скулы и крепкий подбородок не позволяли назвать ее лицо красивым, хотя оно вполне заслуживало эпитета «интересное». Однако Брента Росса интересовало не столько лицо лейтенанта Памелы Уорд, сколько ее богатые формы, удачно подчеркиваемые форменным костюмом из дорогой ткани, а также стройные ноги, вызывающе закинутые одна на другую.