Эпидемия - Сафонов Дмитрий Геннадьевич (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Он хлопнул Николая по плечу и показал на стулья: мол, занимай места в партере. Где еще такое увидишь?
В этом он был прав. Нигде, кроме как на спецобъекте «Заслон-2», увидеть такое было невозможно. Управление смертоносным вирусом с помощью слабого сигнала фиксированной частоты — это что-то из области фантастики. Либо ежедневная реальность работы фабрики по созданию бактериологического оружия, запрятанной в глухой сибирской тайге.
И то, и другое было пугающим. И величественным.
Россия, к тому времени почти потерявшая статус сверхдержавы, продолжала оставаться таковой — хотя бы потому, что на пути возможной агрессии стоял надежный заслон.
«Заслон-2».
10 часов 54 минуты. Один час сорок шесть минут от начала эксперимента.
— Ну вот, а теперь, кажется, и склеры… — удовлетворенно сказал Ильин.
Мужчины снова приблизились к стеклу.
Поросенок уже отошел от кормушки, она его больше не интересовала. Он уловил какое-то движение и увидел странных существ — за всю свою короткую жизнь ему не приходилось видеть ничего подобного. Поросенок громко завизжал, но не двинулся с места.
— Да, склеры… — согласился ассистент. Глаза у поросенка выкатились из орбит и сделались алыми. Он несколько раз моргнул, и его белые пушистые ресницы окрасились кровью.
Ильин хлопнул в ладоши и вернулся к пульту.
— Так, теперь каждая минута пойдет под запись. А я уже вспотел, как мышь, и не прочь сходить в туалет. Ну да ладно, чем только не пожертвуешь ради торжества науки. Диктую… — он прочистил горло и начал.
— С момента появления первичных признаков прошло… девятнадцать минут. Это несколько быстрее, чем мы ожидали, но, думаю, все можно объяснить особенностями данного конкретного организма. Стенки кровеносных сосудов утратили свою целостность и стали свободно проницаемы для форменных элементов крови. Полагаю, нечто подобное происходит сейчас во всех внутренних органах животного — множественные кровоизлияния и массивный выход эритроцитов за пределы кровеносного русла. Термодатчики… — он бросил взгляд на электронные приборы, зелеными цифрами мерцавшие на пульте, — показывают увеличение температуры тела на одну целую и четыре десятых градуса.
Копытца поросенка разъехались на гладком полу, он чуть было не упал, но в последний момент дернулся и снова обрел равновесие. Этого небольшого толчка было достаточно, чтобы алая влага, скопившаяся в глазах животного, сорвалась с ресниц и потекла по морде двумя широкими дорожками.
— У-у-у, кровавые слезы, — сладострастно выдохнул Ильин. — Вот оно! Наконец-то!
В такие моменты Николай начинал по-настоящему бояться шефа. Ильину было глубоко наплевать на живых существ, над которыми он экспериментировал; ничего, кроме убийственных вирусов, его не интересовало.
— Так. Продолжаю дальше. Налицо минимальная утрата координации, видимо это связано с кровоизлияниями в мозговые оболочки. На мой взгляд, уже в этот момент изменения в организме приняли необратимый характер… Надо будет подтвердить результатами вскрытия в последующих экспериментах.
Поросенок закинул голову набок и стал хрипеть. Из пятачка показались две вязкие красные нитки.
— Отлично, — сказал Ильин. — Видеозапись фиксирует время в автоматическом режиме, поэтому я больше отвлекаться на это не буду.
Передние ноги поросенка подогнулись, и он упал на колени, уткнувшись мордой в пол. При этом он выпустил струю алой пузырящейся мочи.
— Более сильная утрата координации, — отметил Ильин и продолжил. — Почечный барьер разрушен. Убедительный результат. Я, право, не думал, что все произойдет настолько быстро. Видимо, вирулентность штамма превосходит все мыслимые ожидания. Правда, нужно отметить, что кожа по-прежнему не пропускает форменные элементы крови, но это вопрос только времени.
Еще полчаса все продолжалось по-прежнему, без резких качественных изменений. Потом шкура несчастного животного покрылась мелкими капельками красной росы — словно поросенок потел кровью.
— Кажется, близится финал, — сказал Ильин. — Еще немного — и мы сможем снять эти проклятые презервативы.
Поросенок завалился набок и забил ногами, будто пытался убежать от своей незавидной участи. Его пасть раскрылась в неслышном за стеклом крике, и из нее полетели сгустки темной крови.
— Конвульсии, — произнес Ильин. — Николай, фиксируй момент смерти. Она, как всегда, приходит вовремя.
Поросенок сделал несколько последних судорожных движений и затих, вытянувшись во всю длину.
— Ну, вот и все, — сказал Ильин.
Голос его дрожал от возбуждения.
— Получилось! «Нобеля» нам, конечно, за это не дадут... А по-хорошему — следовало бы. Это же — прорыв!
Николай, за весь эксперимент едва обронивший пару слов, молча кивнул. Эта картина всегда его подавляла. Он и сейчас не знал, что ему делать — радоваться, что четыре года напряженной работы увенчались успехом, или бояться, что человечество приобрело новый смертоносный вирус? В любом случае, ему все меньше и меньше нравилась его работа.
— Удивительно, — разглагольствовал Ильин, — как свиньи похожи на людей…
— Скорее, люди — на свиней, — осторожно вставил Кудрявцев.
— Да… — Ильин махнул рукой. — Это одно и то же. Те же самые… только вид сбоку. Дай свиньям право голоса, они наверняка возмутятся, что их режут, пускают на сало, окорок или карбонад. И сами того не понимают, что для них это — наилучший выход. Так же и люди: все время брюзжат, жалуются на судьбу, но при этом забывают одну простую вещь… Всегда может быть хуже, чем есть.
— Очень оптимистичный взгляд на вещи.
Ильин довольно рассмеялся.
— А я вообще — оптимист. Мне нравится моя жизнь, и менять ее я не собираюсь.
— Да, я тоже, — согласился Кудрявцев. Правда, немного поспешно и совершенно неискренне. Желая сгладить неловкость, он спросил. — Когда будем вскрывать?
— А-а-а, — спохватился Ильин и снова нажал зеленую кнопку, отключающую сигнал.
Он посмотрел на неподвижное тело поросенка, лежавшее в луже крови.
— Думаю, через сутки. В мертвом теле какое-то время будет реплицироваться вирус, но уже в неактивной форме — сигнала-то нет. А те активные, что еще остались, убьем спецобработкой. Но завтра! Все завтра. Сейчас — отдыхать. После обеда я должен сделать некоторые записи в журнале исследований, наметить новые направления, ну и все такое прочее. Рутина. Сладкое оставим на потом. Согласен?
