Коралайн - Гейман Нил (полная версия книги txt) 📗

– Ах, это ты Кэролайн! – воскликнула она. – Ангус, Хэмиш, уймитесь, дорогие! Это всего лишь Кэролайн. Входи, милая. Не хочешь чашечку чаю?

В квартире пахло собаками и полиролью.

– Да, спасибо, – ответила Коралайн.

Мисс Свинк отвела ее в пыльную комнатку, которую называла «салоном». На стенах висели черно-белые фотографии симпатичных женщин и вставленные в рамки театральные программы. Мисс Форсибл сидела в одном из кресел и усердно вязала.

Мисс Свинк налила Коралайн чаю в маленькую чашку из тонкого фарфора и дала к нему галет.

Мисс Форсибл подобрала вязание и глубоко вздохнула.

– Тем не менее, Эйприл, как я уже говорила – ты должна согласиться, что и старые псы служат верно, – сказала она.

– Мириам, дорогая, мы с тобой уже не так молоды, как прежде.

– Мадам Аркати, – напомнила мисс Форсибл. – Старая няня в «Ромео». Леди Брэкнелл. Другие роли. Нас не могут просто так уволить со сцены.

– Тут я с тобой согласна, Мириам, – отвечала мисс Свинк.

Интересно, помнят ли они о ее присутствии, подумала Коралайн. В их разговоре не было никакого смысла; Коралайн решила, что спор этот так же стар и не менее уютен, чем их старинные кресла – из тех споров, в которых нет победителя или побежденного, но, при желании спорщиков, длятся они до бесконечности.

Она допила чай.

– Хочешь, я погадаю по листьям? – предложила ей мисс Свинк.

– Простите? – не поняла Коралайн.

– По чайным листьям, дорогая. Я погадаю на твое будущее.

Коралайн передала чашку мисс Свинк. Та близоруко вгляделась в черные чаинки на дне и поджала губы.

– Знаешь, Кэролайн, – сказала она немного погодя. – Ты в страшной опасности.

Мисс Форсибл фыркнула и отложила вязание.

– Не глупи, Эйприл! Прекрати стращать ребенка. Ты плохо разглядела. Дай-ка чашку мне, дитя!

Коралайн отдала чашку мисс Форсибл. Мисс Форсибл внимательно вгляделась в чаинки, покачала головой и посмотрела еще раз.

– Бог мой! – сказала она. – Ты была права, Эйприл. Она в опасности.

– Вот видишь, Мириам! – торжествуя, воскликнула мисс Свинк. – Мои глаза, как всегда, верны мне.

– Так в какой я опасности? – поинтересовалась Коралайн.

Мисс Свинк и мисс Форсибл безучастно уставились на нее.

– Чего не знаю, того не знаю, – сказала мисс Свинк. – Чайные листья не сообщают детали. То есть не совсем. Они могут рассказать общее, но не жди подробностей.

– Что же мне тогда делать? – спросила слегка встревоженная Коралайн.

– Не одевать в гардеробной зеленого, – предложила мисс Свинк.

– Или болтать о шотландском театре, – добавила мисс Форсибл.

Коралайн подивилась, почему из знакомых ей взрослых так мало кто рассуждает здраво. Иногда ей приходилось задаваться вопросом, понимают ли они, с кем разговаривают.

– И будь очень, очень осторожна, – предупредила мисс Свинк. Она поднялась с кресла и подошла к камину. На каминной полке стоял небольшой кувшинчик; мисс Свинк сняла с него крышку и принялась вынимать разнообразные вещи. В кувшинчике отыскалась крошечная фарфоровая утка, наперсток, странного вида медная монета, две скрепки и камешек с дыркой.

Дама отдала Коралайн дырявый камень.

– А зачем он? – спросила Коралайн. Дырка зияла как раз посередине. Коралайн подняла камень и посмотрела сквозь отверстие на окно.

– Он может помочь, – объяснила мисс Свинк. – Иногда они помогают от нехороших вещей.

Коралайн одела куртку, попрощалась с обеими соседками, с их собаками и вышла на улицу.

Туман окутал дом непроницаемой пеленой. Коралайн медленно брела к лестнице, ведущей в ее квартиру, и вдруг у подножия остановилась и осмотрелась.

В дымке мир стал совсем призрачным.

«В опасности?» – подумала Коралайн. Это звучало захватывающе и не казалось чем-то плохим. Не совсем плохим.

Коралайн поднялась по ступеням, крепко сжав в кулаке свой новый камешек.

Следующий день выдался солнечным, и мама взяла Коралайн в ближайший крупный город купить школьную одежду. Папу они оставили на станции: он собирался на один день в Лондон повидаться с какими-то людьми.

Коралайн помахала ему на прощание, и они с мамой отправились в универмаг за обновками.

Коралайн страшно понравились ярко-зеленые перчатки. Мама отказалась их взять, зато купила белые носки, темно-синие брюки, четыре серые блузки и темно-серую юбку.

– Но мам, в школе все носят серые блузки и всё такое! А вот зеленых перчаток ни у кого нет, я буду одна такая!

Мама не слушала – она обсуждала с продавцом, какой пуловер купить Коралайн. Оба сошлись на том, что лучше всего купить жутко просторный и мешковатый, в надежде, что в один прекрасный день она до него дорастет.

Коралайн оставила их и ушла к витрине с «веллингтоновскими» ботинками в форме лягушек, уток и кроликов.

Потом она вернулась.

– Коралайн? Вот ты где! Где тебя носило?

– Меня похитили инопланетяне, – ответила Коралайн. – Они пришли из открытого космоса с лучевыми пистолетами, но я их обманула, потому что надела парик и смеялась с иностранным акцентом, и поэтому мне удалось сбежать.

– Конечно, солнышко. А теперь, думаю, пора приступать к заколкам, верно?

– Нет.

– Ну, скажем, полдюжины, чтобы закалывать волосы набок, – предложила мама.

Коралайн промолчала.

В машине, когда ехали домой, она спросила:

– А что в той пустой квартире?

– Не знаю. Думаю, ничего. Наверное, как и в нашей было, пока мы в нее не переехали. Голые комнаты.

– А как ты думаешь, туда можно попасть из нашей квартиры?

– Невозможно, если, конечно, ты не умеешь ходить сквозь кирпичные стены.

– А-а.

Домой они вернулись к обеду. Несмотря на солнечную погоду, день выдался холодным. Мама заглянула в холодильник и нашла там сиротливый помидор и кусок сыра с зеленой плесенью. В хлебнице осталась одна корочка.

– Смотаюсь-ка я в магазин – куплю нам рыбных палочек или еще чего-нибудь, – сказала мама. – Идешь со мной?

– Нет, – отказалась Коралайн.

– Не скучай, – попрощалась мама и вышла. Затем вернулась, взяла забытые ключи от машины и снова ушла.

Коралайн изнывала от скуки.

Она полистала книгу, которую читала мать – о людях какой-то далекой-предалекой страны; каждый день эти люди брали кусочки белого шелка и разрисовывали их воском, а затем опускали в краску. Потом снова разрисовывали воском и красили опять. Затем выплавляли воск в горячей воде, и когда материя становилась великолепной, сжигали в огне дотла.

Коралайн эта возня показалась совершенно бессмысленной; ей оставалось надеяться, что тем людям нравилось их занятие.

Веселее не стало, а мама все не появлялась.

Коралайн взяла стул и подтащила к кухонной двери. Взобралась на стул и встала на цыпочки. Слезла, взяла из чулана веник. Снова вскарабкалась на стул и подняла веник повыше.

Звяк!

Коралайн слезла со стула, подняла с торжествующей улыбкой связку ключей, прислонила веник к стене и отправилась в гостиную.

Семья ее не пользовалась гостиной. Вся мебель была унаследована от бабушки Коралайн, включая деревянный кофейный столик, сервировочный столик, массивную стеклянную пепельницу и нарисованную маслом картину, изображающую вазу с фруктами. Коралайн никогда не понимала, кому могло взбрести в голову малевать вазы с фруктами. Больше в комнате ничего не было: ни пустячных безделушек на каминной полке, ни статуй, ни часов; ничего, что могло бы придать ей уют и обжитость.

Старинный черный ключ казался холоднее остальных. Коралайн вставила его в скважину. Ключ повернулся легко, замок послушно щелкнул.

Коралайн замерла и прислушалась. Она понимала, что поступает нехорошо, и теперь пыталась выяснить, не вернулась ли мама, но ничего не услышала. Тогда Коралайн положила ладонь на дверную ручку, повернула ее и, наконец, открыла дверь.

Дверь вела в темный коридор. Кирпичи исчезли, словно стены никогда здесь и не было. Из коридора веяло холодным запахом плесени: так пахнет что-то очень древнее и неторопливое.