Ночная жажда - Сиглер Скотт (мир книг .txt) 📗
Женщина взяла лоток, в котором лежало множество коричневых, длиною в дюйм, волосков, которые ей удалось собрать на трупе и на одеяле. С помощью пинцета осторожно подхватила волос из раны на теле Оскара. Подняв, поднесла его поближе, чтобы рассмотреть. Да, это был волос животного.
Но он выглядел так же, как и текущий образец.
Она приложила один к другому: совершенно одно и то же.
Робин поместила новый образец под микроскоп. Точно так же, как и в случае с первым образцом, она начала с небольшого увеличения, чтобы лучше рассмотреть всю форму. Волос имел клиновидное окончание, как и следовало ожидать. Волосы животных обычно так и выглядят. Концы человеческих волос почти всегда обрезаны, и это легко рассмотреть под микроскопом, в то время как большая часть волос в шерсти животных сужена, имеет заостренные концы, поскольку мех животных, как правило, изнашивается естественным образом. Стрижке подвергаются лишь домашние питомцы, и то далеко не все.
При более сильном увеличении начали выявляться кое-какие странности.
Волосы животных обычно состоят из трех частей: коры, кутикулы и сердцевины. Проводя аналогию с обыкновенным карандашом, можно сказать, что кора – это дерево, сердцевина – графитовый стержень, а тонкий слой краски – кутикула.
Кутикула – это слой клеток, который покрывает «ствол», или основу, как змеиная чешуя. Рисунок этой «чешуи» меняется в зависимости от вида животного. Так, среди грызунов распространена так называемая коронарная «чешуя» волосяного покрова. Треугольная шипообразная кутикула волоса указывает на принадлежность животного к семейству кошачьих.
Образец, который исследовала Робин, имел перекрывающуюся, сглаженную «чешую».
Собачья шерсть тоже имеет подобный рисунок «чешуи», но сами чешуйки довольно толстые, и сердцевина волоса полностью обернута ими. Однако образцы волос, взятые с одеяла, оказались более тонкими, мелкими и более плотными, чем собачья шерсть.
Такой тип кутикул больше характерен для человеческих волос.
Робин проверила еще несколько волосков. У всех были мелкие кутикулы и суженные окончания…
Возможно, волосы нападавшего росли очень медленно. Может быть, он очень редко стриг их. Или вообще не стриг. Возможно, это были волосы лысеющего человека; их фолликулярный рост сильно замедлился. Обычно мужчины, страдающие облысением, не слишком любят подстригать то немногое, что у них еще осталось на голове.
Все это возможно, но как тогда быть со следами укусов, с чудовищными параллельными выемками на костях Оскара Вуди? Их могло сделать только животное. Очень крупное животное. Значит, здесь как-то замешан и хозяин зверя… Если так, то, возможно, в ране обнаружены именно его волосы вперемешку с шерстью животного…
Скоро будет готов анализ образцов слюны. Если выяснится, что это слюна человека, то потребуется сопоставить ее данные с характеристиками волос. Робин могла бы подтвердить, что волосы принадлежат человеку, если бы удалось найти образцы с фолликулами на корнях, а затем протестировать фолликулярные клетки.
Ничего, скоро она точно будет знать, человек это или животное…
Пукки и Брайан беседуют с Алексом Пейносом
– Нам нужна твоя помощь, Алекс, – сказал Пукки. – Ты не знаешь, кто хотел бы отомстить за что-нибудь тебе или твоим друзьям?
Пукки ждал ответа. Они с Брайаном сидели на стульях, в то время как Алекс Пейнос и его мать Сьюзен разместились на диване напротив. Между ними находился журнальный столик, на котором стояла ваза свежих цветов, лежала пачка сигарет и коробка с влажными салфетками. Сьюзен уже сжимала в руке одну салфетку, глаза ее были красными от слез.
На Алексе были джинсы, черные военные ботинки и совершенно новая темно-красная куртка с эмблемой футбольной команды «Бостон-колледж иглс». Скривив губы в усмешке, он презрительно поглядывал на полицейских. Сьюзен Пейнос наблюдала за сыном, покачивая головой и нервно комкая влажную салфетку.
– Алекс, мальчик мой, – в очередной раз проговорила она, – почему ты молчишь? Ответь им, пожалуйста!
Алекс посмотрел на мать с тем же выражением скуки и презрения, с которым разглядывал полицейских.
– Ну, пожалуйста, – попросила снова Сьюзен и вытерла глаза.
Алекс откинулся на спинку дивана, скрестив на груди руки.
Да, этот парень – не подарок, подумал про себя Пукки. Ему явно следовало вправить мозги. Алекс был достаточно крупного телосложения, и большинство людей на улице обычно уступали ему дорогу, тем самым провоцируя юношу на еще большую агрессивность. К тому же он, видимо, считал, что ему все дозволено.
Квартира Сьюзен Пейнос с двумя спальнями располагалась на шестом этаже добротного десятиэтажного дома на Юнион-стрит, к востоку от Хайда. Видимо, женщина неплохо зарабатывала. Господина Пейноса, если таковой вообще существовал, дома не оказалось. По всей видимости, у него были внушительные габариты. По крайней мере, судя по его отпрыску. Сама Сьюзен была стройной и худой женщиной, в то время как шестнадцатилетний Алекс вымахал уже под шесть футов и имел крепкие мускулы. Он был крупнее Брайана. Еще три-четыре месяца хорошего питания, и он станет больше Пукки…
Сначала Пукки и Брайан отправились на квартиру Джея Парлара. Но парня не оказалось дома. Его отец понятия не имел, где находится сын, и не слишком был расположен беседовать с полицейскими. Замечательная семейка, ничего не скажешь! Следующим по списку был Айзек Моузес, но пока Пукки с Брайаном пришлось иметь дело с неразговорчивым и высокомерным Алексом Пейносом. Казалось, тот был не слишком расстроен гибелью своего товарища по шайке.
– Попытайся же, наконец, понять, – повторял Пукки. – Совершено зверское убийство. Обычно такие вещи малопонятны, если нет мотива. Личного мотива. У тебя и твоих дружков были стычки с другими бандами? С «Латинскими кобрами»? Или с чем-нибудь в этом роде?
– Мне нечего сказать, – нехотя ответил Алекс. – И вообще, я подросток и ничего плохого не совершил. Поэтому вполне могу послать вас подальше. Что вы на это скажете?
Брайан наклонился вперед.
– Что? А вот что: твой приятель мертв.
Алекс пожал плечами и отвел взгляд.
– Значит, Оскар был не так уж крут, каким казался. Это не мои проблемы.
Пукки заметил в глазах подростка злобный огонек. Смерть Оскара явно задела его за живое. Алекс, вероятно, рассчитывал, что сможет самостоятельно отыскать убийц.
– Ты, видно, все-таки не понял нас, приятель, – сказал Брайан. – Рука Оскара была вырвана из туловища. Ему вспороли живот и вытащили все кишки.
Сьюзен закрыла рот платком.
– О боже…
– Потом эти кишки взяли и запихали обратно, – продолжал Брайан. – Ему сломали челюсть, выбили зубы. И еще – правый глаз.
Сьюзен заплакала и начала покачиваться взад-вперед. Алекс изо всех сил старался выглядеть безразличным. Это не слишком у него получалось.
– Есть еще кое-что, – добавил Клаузер.
Пукки откашлялся.
– Гм… Брайан, может быть, лучше не надо…
– Надо! Так вот, они… поссали на него, – сказал Брайан. – Ты слышишь меня, Алекс? Они нассали на твоего друга. И это не просто так. Кто-то сильно ненавидел его. Скажи нам, кто ненавидел его, и, может быть, нам удастся отыскать убийцу.
Алекс поднялся, злобно сверкнув глазами.
– Вы что, пришли меня арестовать?
Пукки покачал головой.
– В общем, если вы не собираетесь меня арестовывать, то я пошел.
– Ты должен остаться, – сказал Пукки. – Тот, кто убил Оскара, теперь может начать охоту за остальными. Ты в опасности!
Алекс снова хмыкнул.
– О себе я уж сам как-нибудь позабочусь.
Сьюзен протянула руку и дотронулась до рукава его куртки.
– Сынок, может быть, тебе лучше послушаться…
– Отвяжись, мама, – Алекс отвел ее руку. – Тебе нравится распинаться перед ними? Почему бы тебе не выпроводить их за дверь? Всё, я ушел.
